Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан
Шрифт:
В 1290 г. Аргун отправил Николаю IV, Филиппу Прекрасному и Эдуарду I четвертого посла по имени Чаган или Заган, крещенного под именем Андрея в сопровождении Бюскареля Жизольфа, для которого это была вторая поездка. [954]
И на этот раз западные государства не дали положительного ответа, ограничиваясь только протокольными формулировками и в результате чего объединенный поход франков и монголов так никогда и не состоялся.
Аргуну ничего не оставалось делать, как мобилизовать армию для защиты северных границ в Хорасане и Закавказье. Он передал правление Хорасаном своему старшему сыну Газану, у которого заместителем был назначен эмир Науруз, сын ойратского администратора Аргуна Аги. Как мы знаем, последний руководил административными делами Восточной и Центральной Персии с 1243 по 1255 годы от имени Великого хана с почти неограниченной властью и даже после прихода к власти хулагуистской династии, он сохранял значительное влияние до самой своей смерти около Тусы в 1278 г. Науруз, воспитанный в условиях уважения и почестей, рассматривал Хорасан как бы своей личной собственностью. В 1289 г. он восстал и чуть было не захватил лично принца Газана, но после первоначального успеха, его стал преследовать хан Аргун и он вынужден был скрыться в Трансоксиане у хана Кайду, предводителя угэдэйской династии (1290). [955]
Хан
Правление Гайхату и Байду
Ответная реакция на центристскую политику Аргуна началась со времени его последнего заболевания. Умер он 7 марта 1291 г. С 30 февраля придворные сняли с должности и казнили иудейского министра Сада ад-Даулэ. Наиболее влиятельные военоначальники назначили ханом брата Аргуна – Гайхату, который в тот период был правителем сельджукской Анатолии. Этот принц был ограниченным, любителем выпивки, увлекавшимся женщинами и имевший склонность к мужеложеству, безумным транжирой, не обладавший никакими качествами руководителя. Совместно со своим министром чадр-джиханом – Ахмедом аль-Халиди, у него возникла злосчастная идея ввести в Персии в мае 1294 г. оборот бумажных денежных знаков или чао по примеру того, что осуществил в Китае Великий хан Хубилай. [957] Первая эмиссия бумажных денег была осуществлена в Таурисе 12 сентября того же года. Результат оказался еще более плачевным, чем это было в Китае. Перед угрозой волнений со стороны торговцев и возникновения бесчинств на базаре, использование бумажных купюр было приостановлено.
[956]Монгольское правление также благоприятствовало в Китае даже сектам магии и секретным обществам, когда-то запрещенным национальными династиями. «Диссидентские секты, которых время от времени беспокоили представители династии Саун, оказали услугу новой династии, которая в знак благодарности обеспечила им не только свободу вероисповедания, но и официальное признание и субординацию. Таким образом, в конце XIII и в начале XIV вв., как и в истории Юаней, так и в сборнике указов Юань тьен чан, часто речь идет об официальном признании «Белого облака», «Голубого лотоса», секты «Джута», не считая упоминания многих даосистских сект и различного рода иностранных религий несторианского и католического христианства, ислама и иудаизма». См. Chavannes et Pelliot, Un traite manicheen retrouve en Chine, J. A. 1913,1.364.
[957]D'Ohsson, IV, 101-106. Бартольд, Гайхату, Энц. Исл. II, 135. – Гайхату осведомился у ченьсяня Болода, посланника Хубилая к персидскому двору.
Что касается религиозных событий того времени, то по жизнеописанию Мара Иахбаллаха III явствует, что Гайхату проявил доброжелательность к патриарху, а также к Раббану Чоме и, что он с удовольствием посетил несторианскую церковь, построенную последним в Мараге. [958]
Однако политика чадр-джихана, всемогущего министра, стремившегося отстранить монгольских эмиров от участия в управлении государством, была направлена, по утверждению Бартольда, на особое положительное отношение к мусульманам.
[958]Chabot, Rev. Or. lat., 1894, 127-128.
Гайхату был свергнут группой монгольских высокопоставленных лиц, недовольных тем, что происходило в стране. 21 апреля 1295 г. он был задушен при помощи тетивы в лагерной стоянке в Могане, он был убит «без кровопролития». Вельможи назначили на его место его кузена – Байду, другого внука Хулагу. Новый хан представлял собой довольно заурядную личность, который согласился стать правителем только потому, что это было для него спасительным решением. [959]
По свидетельству Бара Хэбраюса, он проявил благосклонность к христианству. «В результате общения с греческой принцессой, супругой Абаки, у него сложилось хорошее мнение о христианах. Он позволял строить часовни и использовать колокола в его окружении. Он даже говорил, что был христианином и носил крест на шее, но не осмеливался в открытую демонстрировать свою приверженность к ним… Мусульмане не стали держать на него обиду, по крайней мере, за его благосклонность к христианам, так как в период его правления, которое не было долгим, они получили немало мест на государственной службе». [960]
[959]Ibid., 42. См. Бартольд, Мангу-Тимур, Энц. Исл., 260, после внесения поправок в свою другую статью (тоже самое, 436) об Аргуне.
[960]Ваг Hebraeus, Chronicon syriacum, 609. Cf. d'Ohsson, IV, 141.
Против Байду выступил принц Газан, сын Аргуна и вицеправитель Хорасана, который стремился к отцовскому трону. Газана поддерживал эмир Науруз, о котором мы говорили выше, который с 1294 г. помирился с ним и ходил у него в заместителях. Науруз, который был рьяным мусульманином, убедил Газана отречься от буддизма в пользу ислама для того, чтобы в борьбе против Байду найти опору в лице персидской стороны. Эта политика была вполне естественной, потому что, как нам известно, Байду опирался на представителя христианства. [961]
[961]D'Ohsson, IV,132.
Байду стал, впрочем, жертвой своего благодушия. Во время встречи с Газаном, его приближенные оказывали на него давление, чтобы он не вступал в дружеские отношения с последним, и, отдавая дань прежним привязанностям, он отказался. Его врагов не мучили никакие угрызения совести. Благодаря интригам Науруза, он постепенно удалился от своих и был побежден без боя. Он пытался убежать из Азербайджана в Грузию, но был взят в плен у Нахичеваня и казнен (5 октября 1295 г.).
Правление Газана
Наконец-то Газан взошел на трон, которого так жаждал после смерти своего
[962]Rachid ed-Din, dans d'Ohsson, IV, 359-360.
«Никогда еще Чингизханид так четко не отдавал себе отчет о принадлежности к своей расе, как этот монарх, который в результате создавшихся обстоятельств приступал, сам того не позревая, к денационализации своего народа, увлекая его на путь исламизма».
В начале своего правления, Газан, в самом деле, несмотря на то, что был сильной личностью, был вынужджен осуществлять не свою собственную политику, а политику своих сторонников. Взойдя на трон, благодаря поддержке эмира Науруза и мусульманской части сторонников, он должен был выполнить то, что они задумали. Монгольское государство Персии официально приняло исламскую веру. Монголы стали носить тюрбан, внешний признак принятия мусульманства. Бурная реакция мусульман, вдохновленная Наурузом, явилась противоположностью политики Хулагу, Абаки и Аргуна. Как только Газан вошел в Таурис, то он, оказавшийся заложником своих сторонников, приказал разрушить христианские церкви, иудейские синагоги, маз-деитские святилища и буддистские пагоды. Буддийские идолы и христианские иконы, расколотые и разломанные, связанные воедино, были выставлены напоказ на улицах Тауриса. Буддистские бонзы получили предписание перейти на сторону ислама. Аргун, отец Газана, уничтожил свое изображение на стенах пагоды. Газан сам лично отдал распоряжение уничтожить рисунки. [963]
[963]Rachid ed-Din dans d'Ohsson, IV, 281-282.
Христиане и иудеи не могли появляться в общественных местах без отличительных признаков одежды. Науруз, превышая полномочия, данные ему монархом, доходил до того, что умертвлял бонз и христианских священников. Фактически многих буддистов заставляли отречься от своей веры. Достопочтенный несторианский патриарх Map Йахбаллах III, несмотря на свой преклонный возраст и «монгольское» происхождение, был задержан в своей резеденции в Марате, посажен в тюрьму, подвешен головой вниз, осыпан ударами, в то время как мусульманское население опустошило несторианское святилище Map Шалиты. Map Йахбаллах, которого Науруз хотел подвергнуть казни, был спасен благодаря вмешательству царя Армении (Цилиции) – Хэ-тума II, который, будучи проездом в Таурисе, попросил Газана пощадить старого человека. Монгольская знать, несмотря на жесткую форму преследования инакомыслящих, не осмелилась пойти наперекор верному армянскому вассалу, который обеспечивал защиту империи на границе с мамелюкским султанатом. Газан полностью принял исламскую веру, безусловно понимая, что было необходимо принять новую веру династии, чтобы править в мусульманской стране, [964] но он ни в коей мере не разделял религиозную ненависть своего министра Науруза. Он был истинным монголом, чтобы не совершать такого. Как только он стал свободным в своих действиях, он восстановил Map Йахбаллаха в его прежних почетных обязанностях, в благородных званиях, монгольские корни которого давали ему право на уважительное отношение к нему (март-июль 1296). Однако на следующий год, разъяренные мусульмане подняли в Мараге новый бунт и опустошили в этом городе резиденцию патриарха и несторианский собор (март 1297). В то же время курдские горцы, подогреваемые сподручными Науруза, осадили цитадель в Арбеле, месте, где скрывались несторианцы. [965]
[964]Рашид ад-Дина, которого нельзя уличить в фанатизме, берет на себя право говорить о религиозной искренности Газана, который, якобы, еще до своего прихода к власти, намеревался порвать с культом буддистских «идолов» в пользу магометанства (у D'Ohssonа, IV, 148).
[965]Vie de Mar Yahballaha, trad. Chabot, Revue de l'Orient latin, 1894, 134-142, 239-250.
Однако Газан, обладавший сильным характером, ревностно относившийся к своему авторитету, в скором времени пришел к выводу, что диктатура Науруза превысила разумные пределы. Тот же думал, что ему все было дозволено. Сын монгола, который был почти абсолютным вице-правителем Восточной Персии, женатый на принцессе, дочери хана Абаки, он себя считал неприкосновенным с тех пор, как помог Газану овладеть троном. В знак возмещения за оказанные услуги, Газан предоставил ему огромнейшие полномочия от своего имени на всей территории государства. Наступило время, когда чванство и наглость эмира перешли все рамки дозволенного. Неожиданно рука монарха покарала его. В марте 1297 г. Газан внезапно арестовал всех приближенных Науруза, которые находились при дворе и тотчас же велел их казнить. Науруз же, который находился во главе армии Хорасана, подвергся атаке лояльных Газану войск и был разгромлен около Нишапура. Науруз скрылся в Герате у мелика этого города – керта Факр ад-Дина, сына и преемника Рох ад-Дина, на содействие которого он рассчитывал. Но политика кортов заключалась в том, чтобы не вмешиваться в межусобные войны, выжидая терпеливо, кто же из соперников окажется победителем. Позволял ли себе ловкий и хитрый афганский клан столкнуться с Чингизханидской династией из-за какого-то потерявшего власть министра? Так как правительственная армия осадила Герат, чтобы задержать лично Науруза, Факр ад-Дин цинично выдал беглеца, которого тотчас же казнили (13 августа 1297 г.). [966]
[966]D'Ohsson, IV, 174-190 (согласно Рашид ад-Дину и Мирхонду).