Империя страха

Стэблфорд Брайан Майкл

Явно смущал Ноэла и выбор блюд. У себя дома парень съедал то, что ему дали, но здесь ему нужно было выбирать. Когда подали два первых блюда, Эдмунд, уловив взгляд сына, выбрал что-то для себя, и тот последовал его примеру.

Ноэл быстро привык к постоянно появляющимся у стола слугам. Со вторым он справился более уверенно.

На официальных приемах Эдмунд всегда стремился подчеркнуть свое невысокое звание — придворный механик, — и соответственно одевался. Сегодня же ему предстояло выступать в другой роли. Готовясь к визиту, Кордери достал из шкафа платье, которое не надевал уже много лет. Ноэл, заметив превращение

отца в блестящего джентльмена, понял, что это неспроста.

Эдмунд, ограничивая себя в еде и напитках, был доволен тем, что Ноэл поступал так же, следуя примеру отца, несмотря на соблазны богатого стола.

Когда со вторым было покончено, слуги внесли сладости, горячее вино с молоком и сахаром, приправленное пряностями.

— Нравится? — спросила Кармилла, видя, что Эдмунд попробовал напиток. — Это рецепт твоего друга Кенелма Дигби.

Теперь удивился Эдмунд. Кенелм Дигби всего на несколько лет старше Ноэла. Он действительно был другом Эдмунда, но являлся также членом Невидимой коллегии, и услышать его имя здесь было тревожным сигналом. Кенелм был сыном сэра Эдварда Дигби, казненного в 1606 году за случайное участие в подготовке “Порохового заговора” — дерзкой, но рискованной попытки уничтожить князя Ричарда.

— Не знал, что он посещает двор, — вежливо солгал Эдмунд. Ему было любопытно, хочет ли Кармилла сделать Дигби следующим фаворитом.

— Напиток замечателен, — сказал он, отодвигая бокал, — но после всех этих блюд больше нет аппетита.

Какое-то время леди довольствовалась обычным обменом любезностями с гостями, но быстро перешла к главному.

— Наш любезный князь Ричард, — сказала она Эдмунду, — восхищен вашим прибором, находит его весьма интересным.

— Тогда я дарю его князю, — ответил Эдмунд. — Готов сделать еще один микроскоп, для вас.

— Я бы не этого хотела, — сказала она холодно, — я имею в виду другое. Князь и лорд-лейтенант обсуждали некоторые задачи, которые вы могли бы не без успеха выполнить. Инструкции вам сообщат.

Эдмунд поклонился в знак признательности.

— Придворным дамам понравились рисунки, которые я показала, — сказала Кармилла, обращаясь к Ноэлу. — У тебя хорошая рука. Ты хотел бы стать портретистом, рисовать милых вампиров?

— Я бы хотел стать механиком, — ответил Ноэл.

— Естественно. Ты же очень похож на отца. Не так ли, Эдмунд?

— Ему еще надо расти, — ответил механик.

Кармилла опять обратилась к Ноэлу:

— Даже Ричарда восхитило то, что в кружке воды из Темзы могут жить тысячи мельчайших живых существ. Как ты полагаешь, в наших телах тоже могут обитать бесчисленные невидимые насекомые?

Ноэл собрался было ответить, потому что вопрос предназначался ему, но Эдмунд мягко вмешался.

— Есть существа, которые могут жить на нашей коже, — сказал он, — и черви внутри нас. Нам говорят, что макровселенная, в сущности, воспроизводит микрокосмос человеческих существ; возможно, внутри нас есть еще меньший микрокосмос, который воспроизводит нас опять, в невероятном уменьшении. У лорда Нортумберлендского есть кое-какие мысли на эту тему, я читал…

— Я слышала, Кордери, — перебила его Кармилла, — что болезни, поражающие обычных людей, могут переноситься такими мельчайшими существами.

— Мысль о том, что болезни переносятся от человека человеку крошечными существами, не нова, — ответил Эдмунд, —

но я не знаю, как их можно распознать. Думаю, что существа в речной воде не похожи на болезнетворных. Гален говорит нам…

— Меня беспокоит мысль о том, — сказала она, опять прервав его, — что в наших телах могут жить существа, о которых мы ничего не знаем, и что с каждым вздохом в нас проникают невидимые, неосязаемые изменения. Это тревожит меня.

— Не стоит беспокоиться, — возразил Эдмунд. — Плевелы распада легко закрепляются в человеческой плоти, но не в вашей.

— Вы знаете, что это не так, Кордери, — спокойно сказала она. — Вы видели, как я болела.

— Это была оспа, убившая множество людей, моя госпожа, у вас же лишь немного поднялась температура.

— Капитаны голландских судов сообщают, что эпидемия, свирепствовавшая в Африке и достигшая юга Галльской империи, не отличает обычных людей от вампиров.

— Это все слухи, моя госпожа, — сказал Эдмунд успокаивающе, — вы знаете, что чем дольше путешествует новость, тем невероятнее она становится. Сомневаюсь, чтобы эта болезнь была хотя бы наполовину так страшна, как ее описывают байки путешественников.

Кармилла обернулась опять к Ноэлу, назвав его по имени, так что на этот раз Эдмунд не мог ответить сам.

— Ты боишься меня, Ноэл? — спросила она.

Юноша вздрогнул и пробормотал: “Нет”.

— Не надо лгать, — сказала она. — Боишься, потому что я вампир. Эдмунд Кордери — скептик, видимо, сказал тебе, что вампиры — не такие уж волшебники, как думают некоторые. Но он должен был сказать тебе, что женщина-вампир может навредить тебе, если захочет. Ты сам хотел бы быть вампиром, Ноэл?

Ноэл задержался с ответом:

— Да, наверное.

— Конечно, хотел бы, — промурлыкала она. — Все люди стали бы вампирами, если бы смогли. Не имеет значения, что они утверждают, когда преклоняют колени в церкви, благодаря Бога за то, что они есть. Мужчины могут превратиться в вампиров: бессмертие в наших силах. Таким образом мы всегда пользовались верностью и преданностью большинства подданных. Мы справедливо вознаграждали преданность. Некоторые присоединились к нам, многие вкусили от плодов нашей благосклонности. Даже благородным среди обыкновенных людей, которых в Англии называют лордами и баронетами, есть за что нас благодарить, потому что мы всегда щедры к тем, кого любим.

— Я ему сказал то же самое, моя госпожа, — заверил ее Эдмунд.

— Не сомневаюсь, — проговорила Кармилла, — но все же, если бы я спросила, серьезно ли ты хочешь стать вампиром, ты бы не сказал “да”. Я права?

— Сказал, как думал, — ответил Эдмунд. — Это все, что могу пожелать. Я не благородного происхождения, даже среди обыкновенных людей.

— Конечно, — согласилась она. — Ты всегда любил делать все своими руками, работать с металлом и огнем, что-нибудь изобретать и узнавать все о механике. Тебе все удавалось, Эдмунд, я уверена, что ты передал наши похвалы сыну, сказал ему, какие мы прекрасные хозяева, объяснил, как князья-вампиры спасли Европу от мрака и что, пока правят вампиры, варварство будет держаться в рамках? Несомненно, сказал, что наше правление не всегда было мягким, мы не терпим отступников, но так же справедливы, как и суровы. Было бы значительно хуже — не так ли? — если бы Галлия осталась под властью тех ужасных сумасшедших римских императоров?