Империя Страсти

Кент Рина

Но все в порядке. Наблюдать издалека лучше, чем не смотреть вообще.

Оркестр переключается на инструментальную композицию House of Gold группы Twenty One Pilots — любимой группы дочери. Все взгляды возвращаются к месту, где она идет по проходу, ее рука переплетена с рукой отца.

Гвинет Шоу.

Это имя моего ребенка. Ребёнка, которого я не могу назвать, когда думала, что потеряла ее двадцать лет назад.

Никогда в своих самых смелых мечтах я бы не подумала, что она вырастет в такую красивую, невероятно сострадательную и безвозвратно

упрямую молодую леди.

Ее длинное белое платье скользит по траве, а каштановые волосы, на оттенок темнее моих, собраны в аккуратный пучок. Ее макияж прост, но улыбка заразительна, делая ее лицо самым сияющим, которое я когда-либо видела.

Видеть ее невестой сжимает сердце, которое, как я думала, умерло вместе с ней двадцать лет назад.

Сердце, которое постепенно оживает с тех пор, как я узнала, что она жива и принадлежит мне.

Я впервые встретила Гвинет семь лет назад, когда начала работать в Уивер & Шоу. Она цеплялась за своего отца, как тень, и смотрела на него снизу вверх с тем же удивлением, которое дети испытывают к своим супергероям.

Тот факт, что я никогда не подозревала, что она моя дочь, медленно убивал меня. Что еще хуже, так это то, что я ассоциировала ее с ее дьявольским отцом и, следовательно, держалась от нее на как можно большем расстоянии.

В результате у нас уже возникли натянутые отношения. Они все еще продолжаются.

Она едва позволила мне помочь с подготовкой к свадьбе.

Причина, по которой я вообще смогла помочь, это мужчина, сопровождающий ее по проходу с улыбкой, которая могла ослепить объективы фотографов и вызвать непреднамеренный бунт среди одиноких дам.

Его зовут Кингсли Шоу.

Совладелец Уивер & Шоу. Теперь, когда Нейт женился, он самый завидный холостяк в Штатах. Наследник бесчисленных миллиардных портфелей на Уолл-Стрит небезызвестного Бенджамина Шоу. И самое главное, дьявол, борющийся за место Люцифера в аду.

У него тот тип красоты, который соответствует его репутации. Свирепый, холодный, с легким оттенком опасности.

Есть таинственный способ, которым его сильная челюсть, прямой нос и слегка прищуренные глаза гармонируют, будто они представляют собой эпическую симфонию, составленную искусным композитором. Каждая черта его лица подобна богу в своем совершенстве. У него крупное телосложение, мускулистый и высокий рост, что делает его похожим на модель в костюмах. Жаль, что владелец выбрал плод дьявола, разгро и трон в качестве своего убежища.

Он ведет нашу дочь, которую считает только своей, к алтарю, привлекая по пути всеобщее внимание.

Это важный день для Гвинет, но люди больше очарованы ее отцом, который не может просто оставаться в тени. Но опять же, он всегда притягивал всеобщие внимание, уши и все существование, как мощный магнит.

Он останавливается перед Нейтом, который был заворожен все то время, пока Гвен направлялась к нему. Кингсли целует ее в лоб, затем наклоняется вперед и что-то шепчет на ухо своему другу —

скорее всего, угрозу, потому что не так давно он был против всего этого.

Затем они с Нейтом обмениваются фальшивыми улыбками, прежде чем он подходит к нему, играя роль шафера.

Я впиваюсь ногтями в ладони на протяжении всей церемонии, едва держась за реальность на волоске.

Если бы только я могла выпить или что-нибудь еще, чтобы успокоить свои нервы — очевидно, того, что имелось у меня в машине перед тем, как я вошла сюда, было недостаточно.

К тому времени, как Нейт целует Гвен, мое душевное состояние вот-вот разобьется о землю, как хрупкий фарфор.

Люди встают, аплодируют и поздравляют счастливую пару. Я пытаюсь присоединиться, но мои трясущиеся ноги меня подводят.

Я массирую их один, два раза, затем делаю глубокий вдох и встаю как раз тогда, когда они доходят до моего ряда.

Поскольку я сижу в дальнем углу, я не ожидаю, что Гвен меня увидит, но она видит. Моя дочь на секунду замолкает, и ее уникальные гетерохромные глаза, представляющие собой смесь моих карих радужек и серо-голубых радужек ее отца, наполняются слезами.

Мои губы дрожат, и требуется все мое самообладание, чтобы улыбнуться вместо того, чтобы броситься к ней и заключить в объятия.

Однажды. Только один раз.

Это все, о чем я молюсь, а я даже не из тех, кто молится.

На самом деле действовать по желанию было бы неловко и определенно привлекло бы нежелательное внимание.

Она одаривает меня легкой, скромной улыбкой, прежде чем Нейт уводит ее в зал, расположенный вокруг заднего бассейна. Потому что, конечно, в этом месте есть два бассейна.

Все следуют его примеру, некоторые молодые люди танцуют под музыку и веселятся.

Внезапный озноб охватывает меня, когда мои ноги подводят меня, и я падаю обратно на стул. Убедившись, что никто не смотрит, я достаю фляжку, которую держу в сумочке, и делаю глоток.

Жгучий вкус текилы медленно приводит меня в чувство. Я успокаивающе вдыхаю, собираясь подняться, поздравить пару, а затем уйти. Нет смысла оставаться дольше, если я собираюсь поставить ее в неловкое положение.

Тень падает на меня, как гибель из апокалиптического фильма. Я чувствую его запах еще до того, как вижу.

Его одеколон имеет сильные нотки кедра, перца и мускуса. Такой же громкий, как и он, но не раздаривающий.

Это достаточно тонко, чтобы объявить о своем присутствии, не произнося ни слова.

— С тобой здесь покончено. Убирайся с моей территории.

Я скриплю зубами, но изображаю улыбку, когда смотрю на него снизу вверх.

Ладно, мне действительно следовало сделать еще один глоток напитка. Я никогда не бываю достаточно пьяна, чтобы иметь дело с этим ублюдком.

Мужчины меня не нервируют. На самом деле, я научилась играть в их игру, подниматься в их ряды и занимать их позиции, пока некоторые не стали утверждать, что у меня самой мужественный характер.