Империя. Терра Единства
Шрифт:
«Госпожа губернатор Мириам Аманда Уоллес Фергюсон. Поздравляю Вас и ваш благословенный Техас… со вторым днём рождения. Господь сегодня отвел от доставки вам посылок, дошедших только что в Теннеси, Калифорнию и на Восточное побережье. Возможно, это знак того, что скорейшее изменение адреса с State of Texas на Republic of Texas отменит доставку. К. Е. И. В. и В.»
— Вы опять меня разыгрываете, Твинсби? — Мариам начинала кипеть
— Я, нет! Ма, — начал мямлить почтмейстер, но влетевший военный вестовой спас его.
— Госпожа губернатор! Срочная депеша от полковника Эдвардс! — проговорил пытавшийся стать ровно сержант и протянул пакет.
— Этому то столичному хлыщу, то, что надо? — скорчив лицо от шедшего от армейца «выхлопа» проскрипела Марьям Фергюсон, урожденная Уоллес, называема техасцами просто «Ма».
«По докладам служб ПВО. Противник нанес ядерные удары по Бостону, Нью-Йорку, Филадельфии, Вашингтону, Мемфису, Сан-Диего. Установить связь с командование и Администрацией Президента не удается. Просим срочно ввести военное положение в штате и прибыть на за защищенный командный пункт в Форт-Кавасос. Начальник базы полковник ВВС САСШ Идвал Х. Эдвардс»
— Ну, шутники, вчера марсианами стращали, алкаши, задам я вам, — с сумрачным задором произнесла губернатор Фергюсон попавшаяся как половина Остина на вчерашнюю радо-постановку «Войны миров».
— И радийщикам, нашли время пускать в эфир такое, — проворчала она уже тихо, — рейнджеров у меня нет даже на бандитов, не то, что этих дураков, упившихся, с марсианами всякими ловить.
Джеймс Фергюсон, сам бывший до импичмента в 1924 м году губернатором, весело хмыкнул. Но, поймав взгляд жены, убедительно сделал отрицающую свою причастность к розыгрышу мину.
До часа дня она отказывалась верить сообщениям. Даже когда доложили о русском десанте в Хьюстоне она не могла поверить всполошенному мэру. Но после того, как президент Уоллес подтвердил по радио всё, её почти захватила истерика. Срочно собрав кабинет, она дала почитать первую телеграмму вице-губернатору Уолтеру Фрэнку Вудалу. Он юрист — пусть посмотрит можно ли что сделать. В Форт-Кавасос она поехала только вечером.
* * *
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
РАДИО WLS ШТАТА ИЛЛИНОЙС. 5 июля 1938 года.
— Говорит радио WLS, — уверенным мужской голос прервал молчание радиоприемника в бункере, — мы вещаем на частоте 870 кГц и через городские системы оповещения о наводнения и пожарах, — голос очаровывал своей глубиной и подкупал выговором южного Чикаго, — Предаем важное сообщение Правительства Штата.
Граждане Суверенного штата Иллинойс! Вашингтонские чиновники и Нью-Йоркские плутократы ввергли нашу стран в Глобальную войну. Ввергли ради интересов спекулянтов Уолт-Стрит и английских лоялистов. Сохраняйте спокойствие. Международные силы Терры Единства и прогрессивные силы нашего и другого Штатов предупредили подлый удар. Поджигатели войны уничтожены. Национальная гвардия свободного штата Иллинойс совместно с международными силами Терры Единства проводит операции по обеспечению спокойствия, законности и мира в нашем благословенном штате. Просим сохранять спокойствие и содействовать выявлению провокаторов и агентов Канады и федерального правительства. Структуры, подчинявшиеся союзному правительству на территории Штата, распускаются. Их служащим предлагается в суточный срок покинуть территорию Иллинойса или присягнуть на верность народу штата. Будьте благоразумны. Всякое сопротивление законным властям будет решительно подавляться, участвующие в вооруженном сопротивлении будут уничтожаться на месте. Власти штата и миротворческие силы Терры Единства заботятся о благополучии, сохранении прав и собственности законопослушных граждан Иллинойса и других штатов, суверенитете штата, и единстве нации. Сделаем вместе шаг к справедливому всеобщему миру без дискриминации и плутократов.
* * *
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ. ПРИГОРОД ЧИКАГО. 5 июля 1938 года.
Дженнифер сидела рядом с матерью на узкой лавке, которую отец спешно затащил в подвал из сада. Два старших брата сидели просто на мешках с картошкой. Как и младший Патрик. Сам же отец сидел на табурете у полки, где между всякими припасами уместился радиоприёмник.
Лишь радиоприёмник был источником информации для сидевшего в подвале семейства. Выходить на улицу Галлахер-старший запретил категорически. Лишь сидел и крутил колесико настройки с канала на канал и обратно.
Радио передавало какие-то странные новости. Сообщали о каких-то мощных взрывах в городах на восточном побережье, и что с многими городами Америки пропала всякая связь. Звучали самые противоречивые сообщения и комментарии. Было понятно, что сами ведущие ничего не знают, не понимают и очень испуганы, и лишь профессиональный долг и какой-то нездоровый азарт удерживает их у микрофона.
Потом прозвучало на волнах местного радио обращение какого-то «Координационного комитета мэрии Чикаго», в котором сообщалось, что национальной гвардией штата, полицией и прибывшими какими-то «Международными миротворческими силами по Суверенному Штату Иллинойс» проводится операция по обеспечению порядка и безопасности граждан. Что вводится на трое суток круглосуточный комендантский час, и что жителям, не имеющим особых пропусков от комендатуры ММС, запрещается покидать свои жилища. А теперь вот прозвучало обращение, озвученное известным комментатором Рейганом.
Отец долго молчал. Наконец от как-то неожиданно по-стариковски крякнул и проговорил:
— Вот и всё. Похоже прежней жизни больше нет и не будет. Приехали.
Старший Эйден недоуменно спросил в полной растерянности:
— Но, как же так? Америка ведь великая страна…
Галлахер-старший лишь горько сказал:
— Похоже, сынок, что лишь была таковой. Или казалась сама себе такой. Что, в общем, одно и то же.
Сверху послышался рокот двигателей и лязг чего-то металлического. Один раз. Два. Три. Что-то тяжелое три раза проехало по дороге мимо их дома. Что-то явно тяжелее их трактора.
Бернард Галлахер, прислушиваясь к затихающим вдали звукам, хлопнул ладонью себе по колену:
— В общем так, сидим пока в подвале. Что там на поверхности — одному Богу известно. Радио работает, вода и еда есть, так что сидим пока тут.
Старший зыркнул на стоящий у входа в подвал дробовик, но поймав тяжелый взгляд отца, даже не дернулся к нему и слова не проронил. Младший же Патрик лишь пискнул:
— А в туалет как же?
Отец лишь рявкнул:
— В баночку сходишь!!!
Адель Галлахер никогда ещё не видела мужа столь растерянным и подавленным.