Империя. Тихоокеанская война
Шрифт:
А дело явно пахнет керосином. Если бы не ЭСЕД, то мы бы и не узнали о происходящем на аэродромах. Так с чего весь этот кипиш? Вроде же мы обо всём с австралийцами и американцами договорились, и я спокойно по итогу отправился в объятия Маши, а тут — на тебе! Спецслужбы опять прошлёпали всё, что только могли? Нужно будет опять рыть землю. Что-то происходит там и «что-то» это весьма-весьма нехорошее.
Для нас.
Но с чего у австралийцев вдруг на утро такая смелось образовалась? Ночью же были готовы на всё буквально! Или дурака валяли и время тянули, твари подзаборные?
Маша весело крутилась на кухне, готовя мне яичницу с беконом. Да, сегодня у меня истинный английский завтрак, включая масло, яйца, белый хлеб и прочее, что полагается случаю. Похоже у меня ожидается и английский обед сегодня. И будет мне «овсянка, сэр!» на ужин.
Что-то поползло у нас опять со всех сторон и во все стороны.
— И что же тебе снилось на этот раз, что ты не хотел просыпаться? Право слово, я часто завидую твоей способности видеть столь яркие и необычные сны.
Пожимаю плечами, всё ещё занятый своими размышлениями.
— Наговариваете вы всё на меня…
За окном светило солнце и погода была явно отменной. Вот и славно. Впереди бурный день и лишний раз стоять под дождём мне бы не очень хотелось. Судя по всему, сегодня всего и так будет просто до фига.
Но жена не сдавалась:
— Колись. По тебе вижу, было что-то интересное. Расскажи, а то забудешь. Сны ведь так быстро уходят из памяти на утро.
Э, нет, Маша теперь не отстанет, я это точно знаю. Портить ей настроение мне как-то совсем не хотелось, думать мне это не особо мешало, так что проще уж рассказать.
Усмехаюсь.
— Снилось мне, любовь моя, что попали мы с тобой в какой-то странный мир. Нечто среднее между «Пиратами Карибского моря» и «Аватаром». Ну, может не так ярко светилось всё вокруг, но не суть. Диковинный мир, летающие корабли, какие-то строения причудливые. Вокруг какая-то тусня, я не понял, что там и как. Сон же.
Маша заинтересовано повернулась ко мне.
— И что дальше?
— Потом какая-то кутерьма, мы стоим на балконе какого-то заведения на ветвях огромного дерева, вокруг нас наш экипаж, происходит какая-то непонятка, напротив нас висит в воздухе другой корабль, капитан корабля которого кричит какие-то угрозы в твой адрес.
— В мой???
Киваю.
— Да. Из сна понять причину я не могу, но вроде ты отшила его ухаживания.
Смешок.
— И?
— А потом он вдруг поднимает свой пистолет и стреляет в тебя. Я дёргаюсь в твою сторону и стреляю в ответ. И попадаю. Короче, они улетают с угрозами и проклятиями с обеих сторон, а нас приглашают в некий Зал Капитанов где пируют эти самые капитаны.
Маша вытерла руки о фартук и приготовилась слушать дальше, явно забыв про яичницу в сковородке.
Будем иметь это в виду.
— Дальше какой-то импозантный капитан приглашает тебя на танец, и ты упархиваешь из-за стола. Как-то все расползаются и за этим столом остаюсь ли я и некая совершенно обворожительная капитанша с зелёными глазами.
Знакомый веселый блеск озорной ревности в глазах любимой женщины.
— А ты что?
Пожимаю плечами.
— А что я? Думаю, а чего я сижу-то, как дурак? Приглашу-ка я барышню на танец, тем более что она явно не против. Обмен любезностями, улыбки, то-сё, приглашающе протягиваю руку, её ладонь движется принять приглашение. Зелёные глаза так и сияют, обещая… И тут такой твой окрик на весь зал: «Ты пыль вытер??!» Ну, я и проснулся.
Маша захохотала, утирая слёзы фартуком.
— Ой, Миша, умеешь же ты рассказывать… Ой, Миша, яичница!!! Ох, ты ж, Господи, отвлёк меня…
Императрица накрывает пламя крышкой, а я киваю своим мыслям, далеким от этой кухни, глядя на дым, валящий из-под крышки сковородки.
Да, сегодня будет весёлый день.
И жаркий. Не отвертишься, судя по докладу барона Ферзена. Хорошо ведь было во времена моего Царственного ПапА Александра Третьего? Можно было сидеть на берегу пруда и ловить рыбу, в ожидании известий. Мне же, если что, придётся всё бросать и рвать когти в Ситуационный центр. На поле боя я ничем не помогу, но хотя бы буду в курсе происходящего более-менее в оперативном режиме.
Жаркий будет день.
Тем более что в южном полушарии сейчас как раз разгар лета и есть.
Поиграем.
Целую её в расстроенные губы.
— Родная, давай, наверное, с чаем пока поедим бутерброды, а яичницу ты мне приготовишь вечером, договорились?
* * *
БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. АВСТРАЛИЯ. СЕВЕРНЕЕ МЕЛЬБУРНА. АЭРОДРОМ 6-Й ЭСКАДРИЛЬИ КВВС АВСТРАЛИИ. 25 декабря 1921 года.
Утро давно уже вступило в свои права, а приказа всё не было. Да, что утро — день уже на дворе! Чего командование ждёт? Во имя чего они всю ночь снаряжали машины и подвешивали торпеды? По-хорошему, взлетать надо было рано, буквально на рассвете, пока противник ещё спит в массе своей. Но пока он, капитан Джеффри Мейсон, лишь сидит на колесе своего аэроплана, прикрываясь плоскостью крыла от солнца, и ждёт. И его ребята ждут. И весь аэродром ждёт.
Пятиминутная готовность к вылету.
— Сэр, ещё один русский в воздухе!
Сержант Леман указал на небо.
Да. Ещё один. Всё утро они кружат в небе. И ночью были слышны моторы в воздухе. Но, теперь-то, разведчику с неба их хорошо видно. Машины рядами стоят у взлётной полосы, готовые в любой момент начать разбег. Такое не спрячешь никакой маскировкой.
И что русский забыл в почти ста километрах на север от своего авианосца? Явно же не просто так вынюхивает, значит есть у русских сомнения, а это скверно. Удар должен быть максимально неожиданным.
Расположение русских и итальянских кораблей на рейде было внимательно изучено пилотами торпедоносцев, были отработаны схемы захода, кто за кем, и кто кого. Их задача проста — любой ценой нанести максимальный урон кораблям противника, посильно ослабив его перед началом морской битвы. И чем больше они сидят тут, тем меньше фактор неожиданности. А они тут сидят и сидят.