Империя
Шрифт:
Я сам не понял, как остановился — я просто внезапно осознал себя, стоящим у двери. Сердце бешено колотилось в клетке ребер, почему-то щипало глаза… И куда-то пропали все силы, подошвы мои словно приклеились к полу, и я не мог сделать шаг вперед, хотя рука уже нависла над клавишей.
Нет сил. Все куда-то уходит, как вода в песок.
— Комп, открыть. — Каркнул я хрипло.
Зашипели шланги герметизации, мягко зашелестели сервомоторы, скрытые в броне. Тут не заботились о комфорте — все же это самое сердце боевого корабля. Сервомоторы могли
Дверь нерешительно вздрогнула, поползла вглубь, а потом дернулась вбок.
Я вошел внутрь.
— Анабиозная камера. Майор Ирина Иванова.
Саркофаг закрыт. Видимых повреждений нет, но тогда почему же он отключен? Зеленый огонек на крышке, вон там, небольшой светодиод, должен гореть ровным зеленым светом, но чашечка черна и матово блестит…
Что же происходит-то?
— Разблокировать саркофаг. — Скомандовал я. — Приступить к процедуре пробуждения.
— Команда невыполнима. — Сразу же отозвался комп. — Саркофаг отключен.
Если отключен, тогда… Крышка. Она не может быть слишком тяжелой, как только отключается энергия, деблокировка производится автоматически…
Я обошел саркофаг кругом. Вот тут должны располагаться фиксаторы, которые освобождают пружины. Надо только нажать их…
Броневая крышка чуть вздрогнула.
Готово. Теперь упереться вот так, поднять вверх, сильно не надо, надо всего лишь чуть подтолкнуть, пружины сработают сами…
Серый колпак полез вверх, медленно поворачиваясь на направляющих.
Прозрачная крышка — пять миллиметров стекла. Пластик, не пропустит даже луч лазера, абсолютная герметичность.
Она была там. Прозрачно-белый пластик стал серым, помутнел и как бы запекся, но все же еще можно было рассмотреть то, что осталось от майора Ирины Ивановой. А осталось от нее не так уж и много…
Тут не было бактерий, и не могло быть гниения, человеческое тело надежно было изолировано от всего, процесс подготовки — будь он неладен — хранил человека даже так, даже без энергии. Но без энергии нельзя было поддерживать жизнь. Нет циркуляции замещающей жидкости, нет потоков излучения, не работают силовые поля, ничего не работает и работать не хочет…
Я отвернулся.
Как живая… Да вот толку-то, клетки умерли. Майор Ирина Иванова мертва, она умерла еще тогда, когда вырубилось питание, когда иссякли потоки энергии, а комп саркофага не успел начать экстренное пробуждение.
Внутри анабиозной камеры не было никаких бактерий, вызывающих гниение — они были тщательно уничтожены, и тело майора Ирины Ивановой, нашей главной артиллеристки, сохранилось полностью. Но вот только в том теле не было жизни…
Я никогда не интересовался анабиозом. И сейчас не мог ответить, от чего именно она умерла и почему ее не затронуло разложение. Мне это было просто не нужно и не интересно.
Это самая легкая смерть — их организм просто перестал функционировать, когда отключились все системы. Они даже не проснулись — они просто не проснулись, уснули — и все, все, все…
В себя я пришел уже снаружи.
Можно было бы пройти по остальным саркофагам, всего сто двадцать штук… Но я и так знал, что там увижу, и знал также, что все равно пройду их все, все до единого, чтобы только удостоверится…
И я пошел. Не знаю, сколько времени это у меня заняло, но я все шел и шел, шел и шел…
Катастрофа.
Центральная рубка звездолета в норме, вообще все системы в норме. Но вот какого черта все люди мертвы? Но все же… Некоторые саркофаги были пусты. Закрыты, и пусты… Стояли в консервации, точно так же, как и резервные. Никаких повреждений не было, все нормально, нормальная консервация.
Саркофаг Наримова, естественно, был пуст — но Наримова я уже видел… Отсутствовали люди еще в нескольких саркофагах…
А если включить полную диагностику, то можно найти и их… Трупы? Две сотни с лишним лет — нет, не прожить, никак не прожить! Сто пятьдесят, сто шестьдесят — но не двести же лет! Да и трудно представить, чтобы кто-то прожил в помещениях корабля столько времени. Просто с ума сойти можно, звездолет — это не остров Робинзона…
Все остальные мирно легли в свои саркофаги, мирно уснули… А потом кто-то вырубил энергопитание всех до одного анабиозных ящиков, парой лазерных импульсов превратив в расплавленный металлолом волноводы, идущие от аварийных конвертеров, когда они еще не успели заработать.
Зачем-то я остановился около последнего из саркофагов, и осторожно провел большим пальцем по черному пятну на краю анабиозного саркофага. Словно еще может обжечь… Тут стреляли уже давно, все, что могло гореть, уже сгорело, а все, что могло остыть, уже остыло.
Я представил себе, как это было. Наверняка импульс лазера прожег керамитовое напыление не сразу — но уж когда прожег, полыхнуло уже внутри. Конвертер не пострадал, он даже успел выбросить первую порцию энергии, но вот волноводов, по которым живительные струйки электромагнитных полей высокой частоты должны была струиться в системы саркофага, уже не существовало. Луч пережег их четко, как будто стрелял робот — щель разреза прошла в одном и том же месте, короткая, всего пара миллиметров, на первый взгляд она и не заметна посреди достаточно большого пятна черного нагара.
Сам конвертер не тронули, сволочи. Соображали, что при повреждении конвертера взлетят на воздух вместе с саркофагом. Но все же вполне профессионально вырубили всю систему!
Какая разница, кто это сделал и как? Главное, что все они мертвы, а я чудом выжил… Наверное, чудом, чудом, а если было одно чудо, то должно быть и другое? Значит, мог выжить еще кто-то еще, кто-то?
Надо возвращаться в рубку. Если кто-то остался жив, то обязательно он пойдет в главную рубку, особенно если за ним никто не придет, никто не укажет задачу. Место всех проснувшихся — это центральная рубка. Тем более что кто-то был же в тех саркофагах, что не заняты никем…