Империя
Шрифт:
Пять магов встали по окружности зала, освещённого громадной люстрой. Урд вытряхнул мальчика на середину. Каким маленьким и беспомощным выглядел он сейчас… Едва став на онемевшие от неудобного положения ноги, Димка затравленно огляделся. И понял — сейчас всё будет кончено. Он хотел отойти к стене — невыносимо было так стоять в самом центре зала — но остановился под пронзительным взглядом мага. Вздрогнув, Димка повернулся, кинулся назад, поскользнулся на гладком полу и неловко упал. Подниматься он не стал, боясь ещё раз увидеть их лица.
А маги молчали и не двигались. Тишина овладела гигантскими покоями подземного дворца. На холодном полу, под высокими сводами замерла, сжавшись, маленькая фигурка. Никто не решался первым ступить
И вдруг — словно волна пробежала по залу — маги качнулись вперёд, разом. И ещё, и ещё. Ближе и ближе, пока не сомкнулись их плащи вокруг Димки. Тогда он поднял голову и чуть слышно прошептал:
— Пусти… те! — И, обессиленный, закрыл глаза.
Он чувствовал, как его подняли и понесли. Несли долго, двигаясь ровно и мягко, словно опасаясь расплескать что-то. Внешний мир погрузился для Димки в какой-то туман, мысли остановились, склеенные тягучим оцепенением. То ли гипноз, то ли ужас, то ли другие, неведомые силы сжимали разум в тиски. Возможно, это был наркотический дурман, сродни тем снадобьям, какими в древних цивилизациях подавляли волю несчастных, предназначенных в жертву богам.
Очнулся Димка уже связанным по рукам и ногам, прислонённый к холодному, шершавому столбу. Тонкие, крепкие верёвки вонзались в обвисшее бессильно тело, причиняя боль. Невыносимо захотелось пить, в голове шумело и звенело тысячами нот, ныли все мышцы. В любое другое время Димка бы просто закричал, заплакал от боли, от страха, от жалости к себе. А сейчас… Сейчас он увидел врагов.
Вот они, близкие и бездушные. Без масок, уверенные в безнаказанности. Один держит в руках странный предмет…
«Гады! Дряни! Я растоптал бы вас всех, дайте мне только свободу, я убью, я разорву ваши каменные морды!»
Что-то случилось вдруг в душе мальчика. Он почувствовал себя выше этих мерзких тварей, сильнее, гнев подступал к горлу и перехлёстывал через край.
«Как вы смеете, подлые изменники, пугала с глазами питонов, подойдите только ближе, и я… я!..»
Димка захлебнулся воздухом, сжал зубы и пальцы, до крови раздирая кожу о путы, в дикой ярости вжимаясь в каменный столб. В его глазах в тот момент пылал огонь ещё более сильный и грозный, чем даже ледяные молнии врагов. Это пламя, вырвись оно наружу, поразило бы магов, словно струя пламени из огнемёта сухие снопы. Димка стал Принцем…
Маг, уже было двинувшийся к нему, остановился, поражённый столь внезапной переменой, потом отпрянул в растерянности. Они стояли неподвижно. Они не могли смотреть ему в глаза. Они, смотревшие в глаза Мерлину! Они пятились, будто шкодливые шакалы под взглядом Человека.
Принц заметил это.
«А, поджали хвосты! Ну, вы, трусы, вы всесильны только над теми, кто прячет глаза перед вами. Что затихли, гады! Я освобожусь — как я покараю вас!»
Димка уже уверился в победе, совсем забыв о своей беспомощности, и тут…
— Э, вы размокшие тряпки! Что смотрите, как кролики? Он младенец, а не удав. Неужели, забыли, кто он? Вы маги, вы Наместники. Выколите ему глаза, и, если у вас нет воли смотреть в лицо щенку — не смотрите! Но помните — вы превращаетесь в ничтожеств. Чего боитесь — вам теперь нечего терять. Скорее! За дело!
Тут бы и кончилось, вернее всего, наше повествование, но те секунды промедления, что допустили маги, оказались для них роковыми…
…Грук вёл спутников бесконечными переходами, лестницами, большей частью погружёнными во тьму, злым шёпотом торопя великана, неуклюже протискивавшегося в тесные проёмы. Шаги почти полностью глушил пол, нарочно вымощенный пористым камнем, и это тоже сбивало с толку Джа — переходы то поднимались, постепенно превращаясь в ступени, то, сделав очередной крутой поворот, вдруг резко уходили вниз — и по звуку шагов нелегко было определить, как движется идущий впереди маг. Худо приходилось и Славке, мальчик боялся отстать и навсегда пропасть в подземном лабиринте.
Тайные переходы дворца долгое время пребывали без надобности, порою целые пласты пыли рассыпались от движения воздуха, изредка проносились у самой головы летучие мыши — и Славка всякий раз вздрагивал и ежился от озноба.
Маленький отряд пробирался туда, где по словам Грука должны были собраться маги-изменники. И внезапно Наместник остановился.
— Чего?! Чего, а? — взволнованно и тихо просипел Кхо, когда великан едва не свалил мага с ног.
— Здесь, — Грук указал на дверь в стене, почти сливавшуюся с нею. — Маги заточили Ворона. Без него нам нечего и пытаться спасти принца. Но дверь заперта… И мои заклинания перед этим замком бессильны. Всю дорогу я думал, как справиться с этим препятствием. Не знаю. Не нашёл способа…
— Так… — прошептал малыш. Напряжённое молчание повисло в подземелье.
— Талисман! — звонкий, сорвавшийся от волнения на последнем слоге, голос мальчика разбил тишину.
— Тише! — Грук даже вздрогнул. — Какой, к чёрту, талисман?
Славка молча, не медля ни секунды, выхватил из кармана подарок Урда, приложил к замку. Казалось, даже стены заскрипели, просыпаясь от вековой дрёмы, когда тяжёлая глыба из почерневшего серебра со скрежетом отошла в сторону. Грук только мельком взглянул на перстень в руке у мальчика, и в следующее мгновение проскользнул в нишу, махнув остальным, чтобы шли следом. Очутившись в сплошном мраке, они вертели головами, напряжённо вглядывались во тьму, на ощупь продвигались вдоль холодных стен, пока не упёрлись в тупик. Тогда Грук что-то вспомнил, коротко выругавшись, достал из кармана камзола старинное огниво. На трут посыпались снопы искр, слабый огонёк выхватил из темноты кусок стены со вставленным в отверстие факелом. Грук поспешно ткнул горящим клочком в фитиль, зашипел, обжёгши пальцы, и выдернул факел из стены.
Теперь путники смогли различить очертания небольшого зала. Он был похож, скорее, на коридор с высоким потолком, абсолютно без украшений, без люстр и факелов, кроме того, единственного, что был в руках у мага. Неровно обтёсанный камень стен, пола, потолка словно вытягивал тепло и свет, отдавая взамен мертвый холод. Наверное, это место было самым тайным и надёжным укрытием дворца — или тюрьмой, расположенной в стороне от парадных, роскошно отделанных самоцветами и драгоценными металлами покоев. Камень словно сам говорил о неприступности этого обособленного убежища — здесь каждая клеточка тела чувствовала мощь и тяжесть нависающих над живыми существами тысяч тонн тверди. Даже Грук на секунду замер, поддавшись власти камня, об остальных же и говорить нечего — они будто сами превратились в изваяния и зачарованно молчали. Грук, однако, очень быстро собрался внутренне, ещё раз окинул взглядом зал, выступил на середину. Лицо мага как-то исказилось, словно по нему прошла судорога, тень Наместника причудливо и страшно заплясала по полу и стенам. Пламя факела отчаянно трепыхалось, будто живой зверь, попавший в капкан и чующий неминуемую смерть.
Маг вставил факел в углубление в полу, сам стал рядом, едва не задевая краем плаща коптящие языки. Он расположился спиной к поражённым спутникам, и они видели только, как бесилась тень мага, выписывающего руками в воздухе невообразимые пассы, видели, как пламя то вздымалось в рост человека, то грозило погаснуть, а облака сизого, едкого дыма, принимая феерические очертания, десятками невесомых химер уносились к потолку.
В полной тишине, без движения застыли у стены свидетели магического действа. Впервые у них на глазах творилось истинное, могучее волшебство. Джа теперь был похож на чучело медведя со вздыбленной шерстью и остекленевшим взглядом, словно в ту минуту разум и даже жизнь покинули великана. Кхо, вцепившийся ручонками в косматую шею друга — казался маленьким котёнком перед лицом неведомой опасности. И Славка — точно испуганный цыплёнок, не выпустивший из побелевших ладоней лапу Джа… Они смотрели.