Имперская гвардия: Омнибус

Торп Гэв

— Предлагаю подорвать их, сэр, — сказал он. — Взорвать все здание.

— Слишком рискованно, — сказал Костеллин. — У этих зарядов взрыватель срабатывает через шестьдесят секунд? Мы не успеем отойти достаточно далеко, прежде чем некроны набросятся на нас.

— Я могу установить мину-ловушку, сэр, чтобы заряды сработали, когда эту дверь откроют. Это даст нам сорок минут или больше, пока не вернутся надсмотрщики, и с милостью Императора мы убьем множество этих проклятых…

Костеллин жестом заставил его замолчать.

— Ты слышишь?

Гренадер

секунду прислушивался и кивнул.

— Мотор.

— Сюда едет машина. Большая, судя по звуку. Помнишь, что пленный говорил о жрецах, приехавших откуда-то? Твоя идея насчет ловушки хороша, но мы можем сделать лучше. Думаю, мы сможем взять с собой все заряды.

ГРУЗОВИК подъехал к входу в шахту, его ярко горящие фары ослепили Костеллина, и он не мог разглядеть саму машину. Комиссар подумал, что сейчас в свете фар враги увидят его, скрывавшегося за толстой трубой, но свет прошел мимо, и он снова оказался в темноте. Через секунду двигатель выключился, хотя его ядовитые выхлопные газы еще долго раздражали горло Костеллина, угрожая заставить его закашляться.

Из-за света фар он не разглядел, сколько человек было в грузовике, и был ли кто-то из них вооружен. Но вот хлопнули двери кабины, и по пласкриту затопали ботинки. Оставалось только действовать по плану. Костеллин выскочил из своего укрытия и увидел, что гренадер опередил его на шаг, появившись из-за кабин лифтов. Раздался выстрел хеллгана, за ним открыл огонь плазменный пистолет, как только Костеллин убедился, что его выстрелы не поразят сам грузовик. Их цели — фигуры в зеленых плащах — падали с радующей глаз легкостью. Все, кроме одного.

Внезапно фары снова включились, мотор завелся, и на секунду ослепленный Костеллин все еще моргал, когда грузовик, взревев, помчался на него. Комиссар до последнего момента стоял на месте и целился, сделал один выстрел через ветровое стекло и нырнул в сторону, а грузовик врезался в бак за его спиной.

Гренадер добежал до машины первым, вытащил из кабины дымящийся труп водителя и отбросил его в сторону, как мешок с мусором. Капот грузовика был искорежен, из радиатора шел пар, но мотор еще работал, хотя его звук стал более хриплым.

— Вы знаете, как управлять этой машиной? — спросил гренадер.

— Много раз видел, как это делается, — ответил Костеллин. — Хотя мне может понадобиться несколько минут, чтобы изучить руны управления.

— Пока я погружу заряды.

В конце концов, Костеллину понадобилось почти пятнадцать минут, чтобы оторвать грузовик от искореженного бака. Он все еще пытался развернуть машину к выходу, разобраться с педалями под рулевым колесом, когда гренадер, уже сидевший рядом с ним в кабине, прошептал предупреждение. Костеллин пригнулся, и лазерный луч, с шипением пройдя над его головой, прожег круглую дыру в задней стенке кабины.

Служба в храме, должно быть, уже закончилась, потому что впереди внезапно появилась небольшая группа жрецов, хорошо заметных на фоне ночного неба. Еще два лазерных выстрела попали в грузовик через

оплавленное ветровое стекло, и один из них прожег правый рукав Костеллина, оставив болезненный ожог на его плече. Но комиссар больше беспокоился насчет того выстрела, что прошел мимо: случайное попадание в один-единственный подрывной заряд в кузове, и их разорвет на очень мелкие кусочки.

Он предоставил гренадеру вести ответный огонь, а сам сосредоточился на том, чтобы вывести машину отсюда. К счастью, только два жреца были вооружены, и одного из них гренадер быстро убил, а другой бросил оружие и побежал. Костеллин вдавил педаль газа, и грузовик рванулся вперед, сбив третьего жреца, перелетевшего через капот.

Наконец, грузовик выехал на скайвэй и помчался вперед, Костеллин отчаянно крутил руль, объезжая самые большие кучи обломков. В зеркале заднего вида комиссар заметил, что за заднюю ось грузовика уцепился один из жрецов, но отчаянные маневры Костеллина вскоре стряхнули его, так что даже не пришлось специально пытаться, а выстрел хеллгана гренадера гарантировал, что еретик навсегда останется лежать на дороге.

ОНИ проверяли и перепроверяли карту и заметки Костеллина на ней, пока не осталось никаких сомнений. Через четырнадцать домов, прямо по этому скайвэю.

— Это должен сделать я, — сказал гренадер. — Нет смысла погибать нам обоим, а ваша жизнь более ценна.

— Ты не умеешь управлять грузовиком, — сказал Костеллин.

— Вы можете научить меня, сэр. Когда вы снова пробудите машинных духов двигателя, мне нужно только знать, какие педали нажимать.

— Дорога к генераторуму, несомненно, охраняется. Хоть наша цель и на шесть уровней выше, со стороны некронов было бы глупо не предусмотреть вероятность атаки снизу.

— Это единственный путь, сэр. Мы не можем пробиться с боем, но, возможно…

— Возможно, одна машина на большой скорости… Если некроны не ожидают нас, если они обескровлены боем на западном участке…

— От попадания заряды могут сдетонировать, но один я возьму с собой в кабину на всякий случай. Если башня там рухнет, генераторум обрушится вместе с ней.

— Да благословит тебя Император, гвардеец, — сказал Костеллин. Повернувшись, он сделал то, чего не делал уже почти тридцать лет. Он посмотрел в глаза солдату, которого отправлял на верную смерть.

Гренадер, должно быть, заметил этот взгляд и, что удивительно, понял его, потому что снова достал деревянную урну с прахом.

— Со мной мои товарищи, — сказал он, — И мне выпала смерть более достойная, чем заслужила моя грешная душа.

— Твоя жертва не будет забыта, — тихо сказал Костеллин, и на этот раз он знал, что говорит правду.

Губы солдата дернулись, и Костеллину показалось, что криговец пытается улыбнуться.

Он не оглядывался, когда грузовик уехал. Он просто не мог на это смотреть. Сунув руки в карманы гражданского пальто, он пошел, хромая, в противоположном направлении, пытаясь не слишком задевать рану в правом боку.