Имперская трилогия (Трилогия)
Шрифт:
Болотоход на воздушной подушке. Машина допотопная, но довольно надежная.
Юлий сомневался, что эти люди, кем бы они ни были, отдадут ему болотоход просто так, и решил считать их повстанцами. Тем более что они базировались неподалеку от космодрома и были вооружены. А потому он не стал вступать в переговоры с врагом и открыл стрельбу на поражение, используя фактор внезапности.
Конечно, Юлия учили стрелять. Было бы глупо, если бы офицер имперской армии не умел бы управляться с личными средствами обороны и наступления.
Во время боевых вылетов он стрелял не в людей. Он поражал цели. Вражескую технику, склады, ангары… космодромы. Были рядом с этими целями люди или не были, его не заботило. Это являлось проблемой тех самых людей.
Теперь же ему пришлось дарить смерть персонально, осознанно, и ему не понравилось ощущение, которое он при этом испытал.
Тех троих, что оказались на открытом пространстве, он снял быстро и легко, как в тире. Никто из них даже не успел схватиться за оружие. Но потом из домика вылезли еще двое, уже со штурмовыми карабинами в руках, и открыли ответный огонь.
Юлий сместился влево, набирая высоту, пристрелил первого, попытался сфинтить, словно в воздушном бою, но не учел, что у карабина площадь поражения гораздо больше, чем у «офицерского сорокового». Повстанец выстрелил, и боль обожгла правое плечо Юлия. Летный комбинезон был сделан из негорючего и довольно прочного материала, но пулю из штурмового карабина, выпущенную почти в упор, он, конечно, не держал.
Юлий выронил правый пистолет, выключил двигатель ранца, изображая летальное падение с высоты десяти метров, и в полете всадил ранившему его повстанцу пулю в грудь. Земля, а точнее, бетонированная площадка, больно ударила его при приземлении, но пилотов падать учили тоже.
Он перекатился в сторону, поднялся на одно колено и обшарил взглядом окрестности. Вроде бы больше в него никто не стрелял.
Комбинезон уже впрыснул в кровь обезболивающее и стимуляторы, «пурпурный коктейль», как называли это пилоты, и Юлий забыл о боли. Подобрав «офицерский сороковой» Клозе, он сунул его за пояс, а сам вооружился трофейным карабином.
Осторожно приблизившись к двери строения, Юлий трижды выстрелил внутрь из подствольного гранатомета. Конечно, в помещении могли оказаться припасы, которые бы не помешали двоим имперским пилотам на вражеской территории, но там могли оказаться и повстанцы, и Юлий предпочел не рисковать.
– Надо было мне идти в артиллеристы, – сообщил Юлий пяти трупам, открыл ворота и залез в болотоход. С таким старьем ему сталкиваться не доводилось, но человек, способный управлять имперским истребителем последнего поколения, способен разобраться и с этим… трактором.
Клозе ждал Юлия на ночной стоянке – а куда бы он, интересно, мог деться с одной ногой? Если при приближении болотохода он и занервничал,
– Это я, – успокоил его Юлий, спрыгнул на землю и помог забраться в кабину. Клозе устроился в одном из восьми пассажирских кресел и с любопытством оглядел салон.
– Так ты нашел там антикварную лавку? – спросил Клозе.
– Типа того, – сказал Юлий.
– Я слышал стрельбу, граф.
– И ваш слух не подвел вас, барон.
– Вы ранены.
– Ерунда. По сравнению с вашей раной, барон, это даже не царапина.
– Хорошо, граф. А то я уже начал чувствовать себя виноватым. Но теперь это чувство прошло. Сколько их было?
– Восемнадцать, – сказал Юлий.
– И каково это?
– Каково это – что?
– Убивать человека с близкого расстояния. Лицом к лицу.
– Лиц я не рассматривал, – сказал Юлий. – А что до ощущений… мы с тобой ведь и раньше убивали.
– Не так, – сказал Клозе.
– Какая разница? – спросил Юлий.
– Вот я и спрашиваю, есть ли разница, – терпеливо объяснил Клозе.
– Нету, – соврал Юлий.
А может, и не соврал. Может, ее действительно не было. Особенно для тех, кого он убивал.
ГЛАВА 9
Болотоход был способен выдавать до сотни километров в час, но Юлий не решился гнать на максимальной скорости и на незнакомой ему машине по незнакомой территории. Он знал Сахару только сверху, и все местные достопримечательности обычно рассматривал через прицел своего истребителя.
В безумной гонке по болотам не было особого смысла. Час разницы во времени не был для них критичен.
– Меня терзают смутные сомнения, – сообщил он Клозе. – Мы движемся на имперские позиции посредством болотохода без опознавательных знаков и со стороны повстанцев. Успеем ли мы объяснить нашим доблестным наземным войскам, что являемся их братьями по крови прежде, чем они нам ее пустят?
– Интересный и очень своевременный вопрос, – сказал Клозе. Он разложил сиденья и развалился на получившемся лежбище, как… одноногий барон в замызганном болотной грязью комбинезоне. – Вряд ли ребята подумают, что повстанцы решили атаковать их на одном болотоходе.
– А будут ли они думать или сразу начнут стрелять? – спросил Юлий.
– Не исключено, – сказал Клозе, непонятно что имея в виду. – Конечно, не исключена попытка атаки камикадзе. Болотоход, начиненный взрывчаткой по самые уши, врезается в какой-нибудь вшивый блокпост и разносит его в клочья…
– Может, нам надо будет попробовать с ними связаться?
– Эта идея сработает только в том случае, если мы увидим их раньше, чем они нас, – сказал Клозе. – К тому же я не уверен, что они смогут соотнести неизвестные голоса в эфире с нашим приближением.