Импланты
Шрифт:
— Сцена пятьдесят девять, дубль три.
— Я должен сказать тебе еще кое-что. Не слишком приятное, — признался Командор. — Последние месяцы выдались очень тяжелыми. Мне нужно уйти. Спрятаться. Скрыться. Не знаю, сколько времени займет уничтожение оставшейся части банды, но ради твоей же безопасности я должен покинуть город.
— Тебе обязательно уезжать? — в глазах Стелы застыли слезы.
— Я должен, — Командор закрыл рукой нежную девичью ладонь. — Но я вернусь, милая. Я обещаю.
Он привстал, наклонившись над столом, нашел губами губы Стелы и осторожно поцеловал.
— Стоп!
Кайл довольно откинулся на стуле, едва не свалив на себя блюдо с жареным лососем. К Кристине подбежала миловидная девушка-гример и стала поправлять молодой многообещающей звездочке макияж. Лина же выйти не спешила, а Кайлу требовалось запудрить начавший блестеть от жара осветительных приборов нос.
Смешно подняв брови, как бы говоря Кристине нечто вроде "ох уж эта обслуга", мужчина направился к себе в гримерную.
Первое, что он увидел, лежащую на полу Лину. Юбка ее была задрана до пояса, нижнее белье валялось рядом. Она стонала и извивалась, а между ног держала какую-то тряпку. Только прищурившись, Кайл разглядел, что это не тряпка, а его рубашка, в которой он приехал на съемки.
Кайл ничего не сказал. Молча взял с туалетного столика пудру и вышел.
Режиссер пил кофе.
— Сергей Николаевич, я хороший актер?
— Отличный, — толстяк едва успел проглотить кофе. — Просто отличный. Чего тебе надо?
— Ты прозорлив. Мне нужен новый гример. А эту дуру, — Кайл кивнул в сторону гримерной, — уволь без объяснений. И пусть возместит стоимость рубашки и моральный ущерб. Она поймет.
— Ладно. Это мелочи. Сделаем. Давай, повторим сто шестнадцатую сцену. Отработаем пожар в ресторане. А по-настоящему поджигать будем уже завтра.
Кайл кивнул. Все это дело техники: прочитать текст, представить, что ты суперкрутой мэн, смело ворваться в горящий ресторан и спасти пятерых, вынеся их на собственных мускулистых плечах.
Что ни говори, Кайл был замечательным актером.
Закончили только в половине одиннадцатого вечера.
— С тобой очень приятно работать, — улыбнулась Кристина, прежде чем уйти в свою гримерную.
— И с тобой. Ты удивительная женщина, — Кайл наклонился и галантно поцеловал тонкие пальцы.
Девушка кивнула и благодарно улыбнулась.
— До встречи, сладенькая.
— До завтра, Кайл.
Вечером Кайл пребывал в прекрасном расположении духа. Все происходило именно так, как ему и хотелось: съемки шли своим чередом, Кристина относится к нему доброжелательно, он добьется того, что она окажется в его постели, и даже история с исчезновением Анастасии Стасюк не нашла поддержки в средствах желтой массовой информации. Журналистку, конечно, хватились, но слухи о пропаже женщины недолго муссировались в прессе, не такой уж важной птицей она была, чтобы долго сокрушаться о ее пропаже.
Когда Кайл решил искупаться в бассейне, солнце уже скрылось за горизонтом, а небо стало непроницаемо-черным от туч, даже Луна не могла пробиться сквозь чернильную пелену.
Сад освещался высокими коваными фонарями. Свет был неярким, мягким и приятным, и хотя он не мог
Владислав Сергеевич Белозерцев смотрелся смешно, Кайл фыркнул, едва не наглотавшись воды, и перевернулся на спину. На лице здоровенного бугая читалось искреннее беспокойство.
КАК БЫ КОНЬКИ НЕ ОТБРОСИЛ. НАДО БЫЛО ОТЦА СЛУШАТЬСЯ. ЭХ! ЧЕГО ЖЕ Я ПЛАВАТЬ-ТО НЕ НАУЧИЛСЯ?! СЛУЧИСЬ ЧЕГО, НЕ ВЫТАЩУ ВЕДЬ ЕГО — САМ РЯДЫШКОМ ЗАХЛЕБНУСЬ. ОХ, ЛИШЬ БЫ НЕ ПОТОНУЛ!
Кайл засмеялся. Забота Белозерцева походила на заботу квочки, которая беспокоится, все ли цыплята вылупились из яиц. С другой же стороны, Банан волновался только за собственную шкуру и деньги. Бугаю было плевать, что Кайл, в случае несчастного случая, перестанет существовать как личность, как человек. Банану требовалось, чтобы Кайл не перестал существовать как наниматель, зарплатоплательщик и человек, работой на которого можно похвастаться в будущем.
Актер откровенно веселился, читая мысли импланта. Белозерцев так похож на него самого!
— Подай халат, — приказал он, отсмеявшись.
Банан протянул Кайлу руку, предлагая помощь по извлечению тела суперзвезды из опасного бассейна, но мужчина помощью не воспользовался.
— Принеси лучше почту.
Имплант поспешно удалился, а Кайл неспешно вытерся, набросил на плечи халат, благо ночь, хотя и была непроглядно темной, радовала теплом, и отправился к особняку.
Почтой обычно занимался Голицын, но сегодня он отсутствовал — уехал к какому-то родственнику, который вот-вот должен отправиться на тот свет, поэтому Кайл решил воспользоваться случаем и узнать, что же на самом деле о нем думают его поклонники.
Корреспонденции оказалось очень много — несколько десятков писем, пачка телеграмм, два свертка и большая коробка. Содержимое посылок наверняка тщательно обнюхали собаки и залапали охранники — Голицын полагал, что таким образом сумеет обезопасить нанимателя от бомб, вирусов и других неприятностей.
"Мало ли психов? — спрашивал Борис Игнатьевич, поглаживая черный обсидиан перстня. — Пришлют сибирскую язву, разбирайся потом. А так пусть собачка понюхает, да ребята посмотрят. Если что, первый удар по ним пройдет".
"Первый удар" обычно длился три дня. Именно с такой отсрочкой Кайл получал свою корреспонденцию, да и то не всю. Его не интересовали наивные любовные признания сопливых девчонок, украшенные розовыми сердечками, были безразличны слова похвалы от дам в возрасте, и уж тем более были индифферентны угрозы и возмущенные обещания отправить его на тот свет. Однако кое-какие письма и посылки он все же открывал.
Сегодня Кайла привлекла большая черная коробка. Небрежно перевязанная голубой лентой (вероятно, ребята из службы безопасности не умели красиво завязывать банты и после того, как обстоятельно проверили содержимое посылки завязали бант кое-как), она выделялась своей чернотой, словно обещала удивить и напугать содержимым.