Импориум 2. Мрачные Тени
Шрифт:
Старушка очень медленно побрела к двери, многие бы на её месте просто зажались в углу. Десятки лет прожитой жизни, пора заканчивать со страхами. Оно все равно явится, от этого не спрятаться. Лучше не тянуть момент. Отставила стул в сторону, и тут же на месте, где он прислонялся к двери показалась дыра с острыми развороченными краями. Тварь уже приходила с визитом, заглядывала в комнату. Видеть на её хищной морде глаза как у человека отвратительно. Они же пустые и холодные смотрели и нет в них никакой другой идеи и замысла как упиться кровью и сожрать всё естество.
Теперь старушка заглянула в дыру, оставленную
Совсем рядом что-то разбилось. Хозяйка дома резко отскочила и разогнулась, но слишком быстро для такого старого изношенного тела, что-то прострелило в спине и защемило в лопатках. Ещё одно такое движение и обездвижит себя навечно. Между тем звук, словно кто-то шагает по осколкам. Треск стёкол, скрежет деревянного паркета, неспешная походка. И… верить ли своим ушам? Лёгкое завывание какой-то жуткой мелодии? Один миг и что-то чёрное проползло мимо дыры.
– Я тебя не боюсь! – проревела старушка, её же истеричный голос пропитан этим самым страхом. Но он не помешал отпереть дверь и высунуться в коридор. Ружьё наготове, она быстро осмотрелась по сторонам.
Много тёмного, много красного. Попались на глаза осколки вазы и кровавые отпечатки человеческих ног. Не быстро удалось от них оторвать взгляд.
– Почему вы кричите? – зов справа, вырвавшийся из тишины.
Старушка вздрогнула от неожиданного гласа, чуть было не выронила ружьё, вовремя подхватила и всё в том же порыве устремила дуло на нарушившего безмолвие звуков. Ещё бы немного и выстрелила наугад под влиянием встрепыхнувшегося сердца. Глаза опередили волю страха. Перед ней всего лишь мальчик. Правда, тот «незванец».
– Кто ты такой?! – провопила пожилая женщина. Она вся трясётся, не без труда выбралась из комнаты. Голова высовывается вперёд тела, убеждается, что в конце коридора один лишь ребёнок и никого больше.
– Я не причиню вам вреда. Я один из вас. Меня зовут Том. Разве не узнаёте? Зачем же вы это делаете? – его детский голос, но в нём слышится и нечто фальшивое, что-то как визг застрявшей в магнитофоне плёнки.
– Что ты тут делаешь?! Как сюда забрался?! – всё не может совладать со своим криком старушка. Ещё начала крутиться по сторонам, мальчик справа, там книжный столик, да комната с хламом, считай тупик, а вот слева оставшаяся часть дома, в том числе лестница на первый этаж, там же где-то по-прежнему бродит тварь. И ко всему этому миру ужаса приходится стоять спиной. Стоять и слушать, что принесёт шорох с первого этажа, что скажет этот страшный ребёнок.
– Вы ведь не будете стрелять? – снова обратился мальчик, опустил голову, ненадолго показавшись из тени. Пока виднелись лишь его контуры, разум шептал человеческое дитя, теперь в тусклом свете мычат пересохшие губы – бедное создание. На нём грязная рваная ночнушка, на который с трудом можно усмотреть нарисованные самолётики, серо-синий цвет померк от огромного количества налипшей грязи. В целом больше походит на наряд для огородного пугала. Ещё страшнее смотреть на босые ноги… Да они же изодраны как на тёрке, стопа порезана до кости, в рваных ранах торчат осколки покрасневших стёкол. Страшная боль только смотреть на это. Там же на шершавом полу собираются лужицы крови, чёрные подкрашенные багровым цветом. Смерть никак уже держит за изуродованные ноги. Но и без того выглядит очень жалко, пробита голова, кое-где содрана вместе с волосами кожа, местами кажется даже торчит череп, чёрные синяки под глазами, растрескавшиеся до крови губы. Бродяга и видимо сирота. Единственное, что его взгляд наглый и самоуверенный.
– Как ты пробрался в дом? – перешла на шёпот старушка, впрочем, до сих пор много нервозности и переживаний осталось в словах.
– В окно на первом этаже. Я распахнул ставни и залез, – он замолчал, шатается из стороны в сторону, и всё время смотрит исподлобья. – Вы ведь не будете ругаться? Я испугался бури, она совсем близко. Видите, как стало темно, пыль застелила небо. Свет больше не появиться, он мёртв, мы навеки в тени.
Вокруг полумрак, хотя ещё далеко не вечер, свет приобрёл тусклый красноватый оттенок с некоторой примесью фиолетового. Это будто бы конец всего, мира и жизни. И вот существо впереди с обличьем мальчика его гонец, что примчался незадолго до завершения.
– Почему вы так напуганы? Чего вы боитесь? – снова зароптал незваный гость, последнее слово дополнило своего рода дребезжание. Это не свойство человеческого голоса, это что-то инородное.
– Здесь только смерть, – ещё тише старушка, опасается она сторонних слушателей, – лучше беги туда, откуда пришёл.
– О чём вы говорите? – вся его речь не меняет выражение. – На улице собираются вихри, там опасно. Успокойтесь. Лучше лягте в свою кровать, примите крепкое снотворное и накройтесь одеялом, а я тихо посижу, пока всё не закончится. Вы можете даже уснуть, а когда проснётесь …
Проскользнула улыбка на его губах …
– Меня уже не будет рядом. Никого не будет рядом. Останетесь одна посредине чёрного холодного океана.
– Ты ничего не понимаешь бродяга и сирота, – прошипела старушка. – Лучше спрячься и молись богини, чтобы она скрыла тебя от взора идущих вместе с бурей.
На слове богиня ещё одна улыбка на его мёртвых растрескавшихся губах, и взор куда более вызывающий.
– Хорошо, я спрячусь в комнате рядом, – он указал на ту, что слева от него. – Закрою и заблокирую дверь. Буду ждать, когда завершится ночь. Только, прошу, не заходите сюда следом, иначе вы выдадите им меня. Оно пришло за вами, ради вашей головы, ради серого мозга. И тому лучше не оказываться в месте, где я прячусь. Случится беда.
Старушка больше не нашла слов, здесь никто не выживет, что не говори. Любая надежда – ложь. Ему бы бежать спасаться. Юнец склонил голову набок дожидаясь от престарелой хозяйке хотя бы ещё один звук. Сигнал оказался безмолвным. Начали делать первый шаг друг от друга… Первый… как раздался треск пола из комнаты рядом! Из той самой комнаты, где больной мальчик собрался укрыться. Скрип почти не уловим в шуме бури. Ещё более тяжело расслышать измученный стон. За первое и второе ответственен кто-то третий.