Импульс
Шрифт:
– Хорошо, если изволите, я переформулирую вопрос. Как к вам попали материалы, на основании которых вы написали аналитическую статью о марсианских хабитатах, которые строит Domenic Corp?
Как только в разговоре прозвучало название конкурирующей корпорации, Кристоф немного расслабился. Детище известного бизнесмена Михаэля Дрейка недавно вступило на вотчину DAindustries, начав заниматься строительством военно-промышленных комплексов. Также корпорация прикладывала немало усилий, чтобы не дать стабилизироваться африканскому региону, для сохранения объема поставок вооружения всем участникам конфликта. Теперь, когда противник пытался играть на поле DAindustries, служба безопасности постоянно
– Мы говорим о моей статье на тему марсианской колонии?
– Да, мистер Левандовски, о ней, – Скотт кивнул, и Крис перевел взгляд на него. Разговаривать с живым человеком было куда комфортнее, чем с экраном монитора.
– Но в этой статье нет ничего особенного! Любому дураку понятно, что Domenic Corp скрывает что-то, когда речь идет о Марсе! Я просто проанализировал доступную информацию.
– Хорошо, – снова перехватил нить беседы Роджерс, сурово глядя на Кристофа. – Тогда объясните мне, дураку, мистер Левандовски.
– Прощу прощения, – Кристоф чуть замялся, – выводы, которые я сделал, будут понятны любому инженеру и геологоразведчику, работавшему над схожими проектами. Идея колонизации Марса существует более ста лет. Каждый геолог с интересом изучает все материалы, которые у нас сейчас есть по планетам Солнечной системы, особенно по Марсу. На сегодняшний день разработано множество концепций колонизации и строительства хабитатов, что угодно: от надувных конструкций до глубокого бурения. Есть очень достойные варианты, со всех сторон удачные, а то, что делает Domenic Corp, под определенным углом выглядит странно. Они строят хабитат по утвержденному проекту. Но, изучив обрывки данных о подрядчиках, объемах закупки материалов, можно понять, что в проект уже на месте внесли изменения. За те же деньги можно построить не один, а два с половиной хабитата. Комиссия ООН по частной космонавтике одобрила им и место, и проекты, но, если посмотреть на карте, именно их постройки стоят на максимальном удалении от остальной инфраструктуры. Я не буду пересказывать вам мою статью, с вашего позволения. Скажу, что мне просто близка и интересна эта тема.
– Это звучит логично, – Скотт одобряюще кивнул, и Кристоф позволил себе немного выдохнуть. Он сейчас был предельно честен и рассчитывал, что его честность будет вознаграждена.
– А вот мистер Липпи утверждает, что вы выкрали материалы исследования, которое руководство компании поручило ему в рамках закрытого проекта по покупке активов, – голос Роджерса прозвучал неожиданно жестко.
Кристофа будто ледяной водой окатило, он вздрогнул и выпрямился на стуле. Йозеф Липпи был досадной занозой в его жизни. Левандовски всерьез пожалел, что не стал доводить до своих кураторов в департаменте по работе с персоналом информацию об их конфликте. Сейчас, при разборе дела, это очень пригодилось бы. Подобные обвинения были очень серьезными, и вряд ли Йозеф стал бы просто так делать подобные заявления. У него наверняка что-то есть.
– Я не очень понимаю, о чем именно идет речь. Я ничего об этом не знаю. Йозеф Липпи – параноидальный псих… Он довольно мнителен, мистер Роджерс, – Кристоф кашлянул, и Скотт заботливо придвинул ему бутылочку с водой. Крис решил воспользоваться моментом и сделал пару глотков, собираясь с мыслями.
– Я ничего не крал у Йозефа Липпи, мистер Роджерс, – после воды голос Кристофа звучал глухо, но твердо.
– Мистер Левандовски, – вступил в разговор Скотт, садясь ближе, – дело в том, что вы пользуетесь с ним одной рабочей станцией, и мистер Липпи предполагает, что вы знаете пароль от его учетной записи или же просто воспользовались тем, что его нет на месте. К сожалению, однажды у вас уже был с ним подобный конфликт, когда вы использовали его разработки в целях своего проекта.
Кристоф с трудом поборол приступ злости. Кабинет службы безопасности – не то место, где можно было позволить себе открыто проявлять агрессию.
– К сожалению, Йозеф Липпи считает, что я воспользовался его интеллектуальной собственностью, хотя на самом деле это было не так.
– Что ж, для проверки нам потребуется ваше разрешение на обработку данных с внутренних камер помещения как в ваше рабочее время, так и в личное.
Скотт подал Крису планшет с уже подготовленным заявлением, ожидающим только подписи молодого человека.
Кристоф медленно взял пластиковый лист в руки, пробежался глазами по строчкам, а затем поставил свою подпись и скрепил ее отпечатком пальца на чувствительной области документа.
– Благодарим вас за сотрудничество. Подождите еще несколько часов в нашем зале ожидания. На момент проведения внутреннего расследования доступ в корпоративную сеть вам запрещен, но мы предоставим вам планшет с различными обучающими и развлекательными программами.
Скотт проводил Кристофа в комнату, больше похожую на гостиную в номере отеля. Два светлых мягких кресла, журнальный стол, кофейный аппарат.
Спустя полтора часа, когда Кристоф уже окончательно извелся, дверь в переговорную комнату открылась. Умом он понимал, что бояться нечего, но интуиция говорила обратное.
Скотт уже не улыбался ему, как прежде.
Когда они сели за стол, экран зажегся. Теперь он был разделен, и в одной его половине было уже знакомое хмурое лицо мистера Роджерса, а во второй – личный куратор Кристофа, Ольга.
Личные кураторы выступали в качестве человеческого лица департамента по работе с персоналом. Они принимали тебя на работу, сопровождали во время адаптации, а затем были доступны для звонков и консультаций в любое время. С личным куратором можно было поговорить о любых проблемах в коллективе и в личной жизни, обсудить начальника, поделиться планами на будущее. Ольга была с Кристофом с его подросткового возраста, помогала выбирать направление карьеры, записывала на курсы повышения квалификации, рекомендовала интересные проекты. Она гордилась успехами молодого человека, как своими собственными. Сейчас же она была напряжена. Когда Кристоф увидел ее в таком состоянии, у него в душе все оборвалось.
– Кристоф, – начала Ольга, – к сожалению, комиссия выявила допущенные тобой нарушения правил безопасности и нарушение договора о конфиденциальности.
– Но я не крал материалы у Липпи! Я этого не делал! – воскликнул Кристоф, вскочив со стула. Скотт молниеносно усадил его обратно, надавив рукой на плечо:
– Мистер Левандовски…
Изображение Роджерса исчезло, а на экране появилась видеозапись. На ней Кристоф узнал себя, беседующего в ресторане отеля с каким-то мужчиной. Он с трудом припомнил один из вечеров отпуска, когда один из гостей, сославшись на одиночество и скуку, подсел к нему за ужином. Они немного поговорили о местной кухне и о вине, обсудили разницу культур, а потом спокойно разошлись каждый по своим делам.
– Не понимаю, – прошептал Кристоф.
– А мне кажется, что прекрасно понимаете.
На экране появилась фотография мужчины и краткая справка по профилю, в которой ясно значилось: этот человек – финансовый консультант, работающий над сделкой по покупке горнодобывающего предприятия на стороне конкурента. По политике информационной безопасности Кристофу нельзя было даже находиться с ним в одном помещении, не то что вести беседу. В этой сделке Левандовски выступал всего лишь одним из экспертов, провел на месте пару дней, написал отчет, и далее судьба проекта была ему неизвестна.