Импульс
Шрифт:
Несмотря на октябрь и холод, есть особое очарование, в том, чтобы стоять у старых перил, греть руки о кружку с ароматным напитком и смотреть в глубину темного сада. Тихо шуршит пожухлой листвой ветер, а сквозь практически облетевшие, темные кроны деревьев светят звезды.
— Здесь удивительная атмосфера, — говорю я. — Никогда не думала, что так бывает.
— Просто ты, наверное, очень городская девочка.
— И да, и нет, — отвечаю я.
— Очень туманно, — Глеб усмехается, сверкнув в темноте белозубой улыбкой, и мое сердце пропускает удар. Как же этот мужчина красив! Настолько, что происходящее кажется нереальным. Я чувствую себя, будто попала
— Я действительно всегда жила в городе, правда, не в Москве, — отвечаю я. — Ну и летом часто проводила время в весьма отдалённых местах.
— Заинтриговала еще больше.
Я усмехаюсь и рассказываю о своем опыте работы реставраторам, и о том, что мы объездили всю Россию, когда реставрировали храмы. Они были расположены в Сибири, Карелии, Владимирской области и в глухом Заволжье.
— Ух-ты! Отчасти я понимаю, почему Сашка остановился на тебе. У тебя действительно удивительный практический опыт в одной сфере и отличное образование в другой.
— Спасибо.
— Но все равно бы я предпочел, чтобы ту часть дома не трогали, — упрямо заявляет он.
— Тогда бы и мы с тобой не встретились. Я бы не отправилась в клуб, ты бы не подошел ко мне, и сейчас тебе пришлось бы пить кофе…
— С резиновой сколопендрой, — раздается из-за спины, и мы с Глебом синхронно вздрагиваем.
— Ну, мелкий, нельзя же так подкрадываться!
Я поворачиваюсь и вижу, что на улицу выходит взъерошенный Никита с огромной чашкой чая в руках.
— А ты что тут делаешь? — недовольно уточняет Глеб. — Ты же вроде как завтра учишься?
— А ты вроде как работаешь, — парирует парень. — Только вот мне завтра к третьей паре и меня папа обещал отвезти. А у тебя какое оправдание?
— А у меня отгулы, вот.
— Да ладно? И кто тебе их дал?
— Я сам начальник, захотел и взял.
Признаться, мне приятно в их компании. За дружескими перепалками, за некоторым мужским соперничеством, которое не скрою приятно, скрывается семейная теплота. Не подозревала, что увижу ее в семье Лисовецких. Я вообще не воспринимала Александра, как часть какой-то семьи. И никогда бы не подумала, что эта семья войдет в мой круг общения. Пусть и на короткое время.
Несмотря на то что я это чувствую, Глеб бы предпочел продолжать вечер без Ника, тем не менее он даже не пытается отправить парня подальше. Не знаю почему, но это подкупает меня сильнее всего. Мне казалось вполне логичным, что такой типаж, как Глеб — успешный, богатый, уверенный и бездетный не будет церемониться с чувствами парня на десять лет младше, но тут Лисовецкий меня приятно удивляет. В итоге Ник допивает свой чай, прощается и уходит сам.
— Ты нравишься Нику, — замечает Глеб, когда тот скрывается в доме. — Поцелуй меня…
— Что?
— Ты ему нравишься, и сейчас он будет наблюдать за нами из окна. Если не хочешь давать парню надежду — поцелуй.
— Но…
— Или ты хочешь?
— Нет. Ник клевый, но мелкий…
— Я помню себя в этом возрасте, если я влюблялся, то на всю жизнь. Ни слова, ничего не могло меня свернуть с пути. Но если я видел, что объект обожания принадлежит другому, и совсем точно меня не замечает, то моментально переключался на кого-то еще.
— Почему ты считаешь, что он такой же?
— Просто поверь и поцелуй.
Я чувствую, что эти слова банальная провокация, но почему-то на нее ведусь. Наверное,
Глава 7
Глеб
Ну же, давай Лика! Я жду этого весь день. Кажется, о поцелуе с тобой я начинаю думать еще с утреннего стояка в квартире. Сейчас, уже ночь, а я все еще без твоих губ.
Она сомневается, закусывает губу, заставляя мои яйца поджиматься, а потом несмело тянется губами к губам. Сначала чувствую только дыхание, а потом невесомый, почти целомудренный поцелуй. Словно крылья бабочки порхнули по коже. Это движение выворачивает меня наизнанку, током бьет по оголенным нервам, приходится сжать руки в кулаки, чтобы не наброситься на Лику прямо здесь. Да… она просто охренительная, такая сладкая с запахом кофе и каких-то легких, почти незаметных духов.
Выдержка ни к черту. Сгребаю ее в объятия и, забыв про мелкого, наслаждаюсь мгновениями нашего поцелуя. Лика плотно прижимается ко мне и пока не делает попыток отстраниться, а у меня кровь бухает в висках от понимания — ее податливое, нежное тело близко. Нас разделяют какие-то глупые условности в виде ее запретов в голове и одежды, которую можно сорвать за минуту. По сути, такая мелочь! Со стоном толкаюсь бедрами, и девушка стонет в ответ, вцепляется пальчиками мне в волосы, не размыкая наших губ, и творит что-то невообразимое языком. И я представляю его совсем не у себя во рту. Черт! Это путь в никуда, нельзя думать о ее губах на члене. Это плохо кончится. Она скоро опомнится и сбежит, оставив меня с каменным стояком и мечтами, которые сегодня не получится реализовать. Мне сейчас важно ее целовать, почти так же сильно, как дышать. А еще очень хочется затащить в свою берлогу и сделать все то, что мы не успели в нашу первую сумасшедшую ночь. Например, увидеть ее губы на члене! Господи, почему я не могу изгнать из головы эти мысли и хоть немного облегчить себе предстоящую ночь. Лика хоть сама понимает, что из-за нее я сегодня буду трахать, как заведенный или простыню, или руку в душе? Разве это справедливо, когда она такая желанная будет мирно спать за стенкой. Не зря же я попросил Эмилию Львовну поселить Лику рядом со мной. Я знал, что в один прекрасный момент переберусь со своего балкона к ней в комнату. Правда, в моих мечтах, мы потом не шли пить кофе, а оставались там. И как же я жалею, что сложилось иначе.
Сегодня я бы стал ее любить изысканно и нежно, но Лика не из тех, кто легко потеряет голову во второй раз. Придется начать за ней охоту. Я не хочу ждать, привык получать все и сразу, поэтому ее упрямство злит. Я как балованный ребенок, которому желанную игрушку обещали купить позже. Он вроде бы и понимает, что рано или поздно получит то, что хочет. Но вот загвоздка, он хочет прямо здесь и сейчас, и боится, что позже интерес перегорит и удовольствие будет неполным. Хотя разве можно быть неполным удовольствие с Ликой.
Девушка отстраняется даже быстрее, чем я могу подумать, только что по венам разливался жар, а язык исследовал ее мягкие податливые губы и вот снова вокруг октябрь, а Лика смотрит затравленным мышонком и скороговоркой говорит.
— Спасибо за кофе, я пойду.
Хочу ее удержать. Сжать в объятиях и снова впиться в губы, почувствовать ее тающее в моих руках тело, но вместо этого смотрю, как она уходит, и ничего не делаю. Сердце бухает в груди, как у подростка, руки дрожат, и кружится голова. Да, Глебка, ты очень глубоко встрял.