Имя для ведьмы. Трилогия
Шрифт:
— А хоть и соседями. Разве они представляют какую-то ценность? Просто деликатная ты женщина, Виктория. Себе во вред.
— Возможно, — кивнула я, — но это не является поводом к столь бесцеремонному вторжению даже… для вас.
— Не сердись, детка, на старого холостяка, — он элегантно поцеловал мою руку. — Сколько лет не виделись. Не скучала?
— Некогда было.
— А ворожить тоже недосуг? Ох, учил я тебя, учил… Ладно, это разговор отдельный. Проводи-ка меня в свою гостиную.
Мэтру нельзя
— Потеря любовника — хороший повод навести порядок в квартире. Да, Вика?
Я так и села на диван. Баронет счел это приглашением и незамедлительно пристроился в кресле напротив, материализовав в пальцах два хрустальных шарика. Это была его привычка — при всяком серьезном разговоре вертеть эти шарикитв руке. Шарики стеклянно зазвенели, в них зажглись переливчатые искры…
— Откуда вы знаете про… Авдея? — произнести имя человека, который наверняка меня забыл, было нелегко.
Баронет приблизил ко мне лицо, и я снова убедилась в том, что один глаз у него змеиный — холодный, немигающий и блестящий, как драгоценный камень.
— Я знаю о тебе все, моя дорогая. Я же как-никак тебя открыл и переживаю за твои успехи и неудачи всей душой.
— А у вас есть душа?
— О, Вика, как ты могла сомневаться… Душа у меня сентиментальная и очень влюбчивая. И весьма ревнивая. Я не хочу, чтобы какой-то человек завладел женщиной, которую я оставил для себя.
О как! Кажется, события принимают интересный оборот.
— Мнение женщины вы при этом спросить не удосужились? — сурово прищурилась я.
— Каюсь… — склонил голову Калистрат Иосифович. — Самонадеянно уверился в том, что ты никого мне не предпочтешь. Кажется, ошибся.
— Ошиблись. — Моим голосом можно воду замораживать. — Вы для меня всегда были наставником, но не более. И я хочу, чтобы такое положение вещей сохранялось и дальше.
— Понимаю. Мне следовало соблазнять тебя раньше, до того момента, как ты влюбилась в этого мальчика.
— Нет. Я и тогда отказала бы.
— Уверена? — еще обаятельнее улыбнулся Баронет и, протянув руку, погладил меня по щеке. И я почувствовала, что этот соблазнитель может свести с ума любую женщину. Теперь я понимаю, о какой опасности сладострастных помыслов говорилось в средневековом трактате «Очарованный мир»: это случается, когда некая часть твоего тела думает вместо головы, и причем гораздо быстрее. Нет, такая постановка вопроса меня не устраивает. Я резко поднялась с дивана.
— Сожалею, — сказала я. — Но у меня другие планы на сегодняшний день.
И для пущей убедительности взяла в руки шланг от пылесоса.
— Гордая ты ведьма. Только бездарная. Тебе не хватает Силы, ты прекрасно это знаешь. И без меня ты эту Силу не получишь.
— Это почему?
Я услышала смех Баронета. Смеялся он странно — не размыкая губ…
— А ты книжечки-то магические почитай, Вика. Узнай, как ведьмам Имена достаются. Бесплатно ведь ничего не делается. А как сообразишь что к чему — вот его ко мне пошлешь…
Баронет уронил с ладони крупную темную каплю на журнальный столик. Ударившись о лакированную поверхность, она зашипела и превратилась в небольшую гадючку.
— Это Сервлет, мой любимый малыш. Он присмотрит за тобой…
— Убери отсюда своего шпиона, слышишь! — завопила я.
— Не надо так грубо, Вика. Я ведь могу и обидеться… — кротко проговорил Баронет и пошел к двери. Я двинулась за ним, горько сожалея о том, что у меня нет под рукой подходящей шаровой молнии. У самой двери Баронет повернулся ко мне своим змеиным глазом и сказал:
— Хорошо, что ты догадалась использовать заклинание Мемории. Предусмотрительно. Иначе мне пришлось бы ставить цистерны с горючим на пути следования поезда с твоим возлюбленным. Столько лишних людей погибло бы…
— Как ты мог… — только и прошептала я, чувствуя такую ярость, что глаза заслезились.
— Любовь способна на многое, — усмехнулся Баронет.
— Любовь?!
— И еще, дорогая. Москва — очень криминальный город, ты же знаешь. Опасности подстерегают на каждом шагу. Это я так, к слову. До скорого свидания, Вика…
И он прошел сквозь запертую дверь. А я сидела в прихожей на ящике для обуви и ревела, и тряслась от страха за Авдея, и понимала, что отныне спокойная моя жизнь кончилась.
Мир стал черно-белым, с желтоватым табачным оттенком, словно старый дагерротип. Я часами бесцельно бродила по шокированной уборкой квартире, спустила в унитаз весь запас волшебных трав (кому-то с нижних этажей придется вызвать сантехника) и под горячую руку расколотила свою любимую чашку. На чашке была нарисована толстая улыбающаяся крыса, игриво вопрошавшая: «А кому сейчас легко?» Мне-то уж точно легко не было.
Бездарная ведьма!
Да.
Именно так.
И не потому, что толком не знаю заклинаний.
Потому, что не смогла постоять за свое первое настоящее чувство.
О какой ведьме собирается написать Авдей? О той, что будет сражаться за свое счастье? Это уж точно не обо мне.
Но я же хотела как лучше…
А взамен получила истекающего похотью старикана, который отнюдь не тонко намекает на свои серьезные по отношению ко мне намерения… Только его еще и не хватало.
Я, кстати, сразу после ухода Баронета захотела сжечь гадючку по кличке Сервлет, но она, сволочь, куда-то уползла. Искать не хотелось, черт с ней. Какой смысл за мной шпионить? Разве что Авдей вернется…