Имя для ведьмы
Шрифт:
— Значит, все получилось! — шепчу я.
Было уже далеко за полночь по обычному, немагическому времени, когда я наконец утомилась проводить эксперименты по превращению магнитофонных кассет в бабочек и газет в золотые монеты. Было интересно и немного смешно. Одним легким взмахом руки я убрала осколки зеркала из спальни. Раньше для этого я не преминула бы воспользоваться веником. Что ж, к магической вседозволенности быстро привыкаешь…
Свой старый поддельный кристалл я выбросила в мусор, как мне и было велено. И решила незамедлительно испытать новый. Со
— Покажи мне ее, — приказала я кристаллу. Ну прямо ревнивая дамочка из фильма «Чародеи»! Однако сработало. Сфера засветилась изнутри изумрудным огнем, затем затуманилась. Через мгновение туман рассеялся, и я, как на мониторе небольшого компьютера, увидела коридор.
— Почему изображение черно-белое? — грозно рыкнула я.
— Ой, пардон! — пискнул кристалл и усилил цвет.
Коридор был уныло-салатового цвета. По нему стремительно шла элегантно одетая Наташа в сопровождении запыхавшегося толстяка, облаченного в белый халат. Как в больнице…
Да это же и есть больница!
Наташа с перекошенным от гнева лицом что-то быстро выговаривала доктору. Тот жалко оправдывался и явно ее боялся.
— Звук давай! — приказана я.
— У меня звуковой карты нет! — возмутился было кристалл.
— Расшибу к чертовой матери…
— Ну, как угодно. Только под вашу ответственность, — уступил магический прибор и дал звук.
— …амитриптилина. Такую дозу не выдержит и здоровое сознание, не говоря уж о шокированном.
— Вы меня не учите, доктор, я сама все знаю не хуже вас. Он не должен выйти из коматозного состояния раньше двадцать пятого мая, ясно?!
— Да как вы смеете мне указывать? Кто вы такая?!
Наташа на миг притормозила свой стремительный бег по коридору и схватила врача за шиворот.
— Я его жена, ясно тебе, Гиппократ кастрированный?! И я лучше знаю, как лечить моего дорогого муженька. Советую тебе со мной не спорить!
— Я… не буду. Отпустите меня, пожалуйста, — простонал, задыхаясь, доктор. — В конце концов, это ведь не мое дело.
— О, ты правильно все понял! Умничка! — Наташа похлопала доктора по лысине острыми, как лезвия, ногтями. — Значит, так. Антидепрессанты и психотропные ему не отменять. Кормить через катетер и только тем, что принесу я. Никаких посетителей к нему не пускать. Кроме меня, разумеется. Я ведь как-никак его жена!
Она усмехнулась, продемонстрировав идеальную белоснежную улыбку, хотя волчий оскал пошел бы ей куда больше. Не завидую тому бедняге, который сподобился чести стать ее мужем. Она ведь явно стремится сжить его со свету!
Наташа и врач остановились у дверей палаты. Я пристальнее вгляделась в номер. Двести двенадцатый. Надо запомнить на всякий случай.
— Ну что ты морщишься, как будто тебе мошонку зашемили?! — зашипела на доктора ведьма. — Сделай приветливое лицо, а то санитарка подумает, что больницу террористы захватили.
Бедный мужичок покраснел, побледнел, одернул халат и попытался улыбнуться. А Наташа провела ладонью по своему лицу и…
Какое выражение нежной заботы и ласки изобразилось на нем! Именно с такими лицами, наверное, снятся одиноким морякам их далекие верные подруги… Именно таким лицам и верят эти несчастные моряки, а после недоуменно спрашивают себя: как же так получилось, что приходится идти на прием к венерологу?!
Наташа стремительно ворвалась в палату, врач робко плелся у нее в кильватере. Дежурная сиделка, дремавшая у постели больного, испуганно вскочила.
— Ну как он, мой… мой единственный? — с трепетным придыханием спросила Наташа сиделку. Могу поклясться, что в глазах ведьмы стояли искренние слезы.
— Не приходит в себя, — горестно прошептала сиделка.
— Ах! — Наташа картинно извлекла из сумочки платочек и промокнула уголки глаз. — Мой любимый! Как я страдаю без него!
По ком же она так артистично убивается? Изображение все время смещалось, и мне не удавалось разобрать, кто лежит на реанимационной кровати и кого Наташа называет своим мужем…
— Отрегулируй настройку, — приказала я кристаллу. — Дай мне изображение больного.
— Выполняю
Доктор, Наташа, сиделка ушли из поля зрения. Появился стандартный монитор с нервно пульсирующей зеленой полоской кардиограммы, капельница, прозрачные трубки, игла, глубоко ушедшая во вспухшую вену безжизненно повисшей руки..
— Покажи мне его лицо, скорее!
— Выполняю.
Кто же ты, бедолага, женившийся на ведьме?!
Я увидела.
Я заставила себя не закричать.
Ни бинты на лбу, ни длинный багровый кровоподтек во всю щеку, ни мертвенная бледность и потрескавшиеся бескровные губы не помешали бы мне узнать его.
— Авдей, — простонала я, чувствуя, как сердце раскладывается пополам. — Почему же все так, любимый?!
Он не мог мне ответить. Я оттолкнула кристалл рукой. Изображение погасло. Я изо всех сил стиснула виски ладонями. Дайте мне заплакать! Ну, пожалуйста!
… Слезы — они ведь тоже чудо.
Пришлось наколдовать себе пачку «Вирджинии слимз» с ментолом. Все утро я просидела на кухне, пила кошмарно крепкий кофе и курила одну сигарету зa другой. Я была спокойна и столь же безжалостна, как боеголовка, уже отделившаяся от носителя. Я старательно рассуждала, строила версии своих дальнейших действий и тут же рушила их в прах.
Первое. Авдей — муж ведьмы Наташи. То, что он ни словом не обмолвился о наличии супруги за короткое время наших весьма фривольных отношений, — обычное для мужчины дело. Ну, захотел погулять на стороне, с кем не бывает, тем более писатель… Поклонницы наверняка в очередь записываются к нему греть постель. И я для него — одна из многих, не более. С чего я взяла, что, влюбившись в него, найду в нем ответную силу чувства?! Странно только, что на нем не сработало заклинание Мемории — либо я что-то напутала, либо у Авдея тоже есть способность к магии. Так, ладно, с этим разберемся позднее.