Имя ему 666
Шрифт:
– Но ведь это далеко, на это потребуются не менее двух часов, а в мини субмарине кислорода на четыре часа. А ещё нужно успеть погрузиться, добраться до сундука и всплыть. Зачем так далеко?
– Там глубина 20 метров. И в лучшие времена мы сможем без посторонней помощи поднять сокровища. Я так устрою, что первый день ты будешь работать один, якобы обследовать судно и корректировать ранее составленный план.
– Глеб, а ты не боишься, что если что-то пойдёт не так, и мы проколемся, нас поставят к стенке?
– Успокойся, там столько добра, что мы станем сказочно богатыми, я думаю, риск оправданный. У меня есть люди, которые без проблем переправят нас вместе с твоей семьёй в Болгарию, а там решим, как быть дальше. Да, вот ещё что, у тебя выбора нет, если захочешь меня сдать, я увлеку тебя с собой, – взяв бутылку, он наполнил стаканы и подал один Андрею.
– Выпьем за наше будущее.
Поутру на море стоял штиль, солнышко осторожно выглянуло из-за горизонта, и море мириадами сполохов отразило его божественный свет. Андрея не покидало предчувствие чего-то ужасного,
«Да, Глеб в любом случае потянет меня за собой… Если выполнить его замысел, то хоть какой-то появится шанс увидеть свою семью. Ладно, сделаю всё, как он сказал, а там видно будет». Судно по фарватеру плавно выходило из бухты. Андрей, прижавшись к леерам, вглядываясь вдаль, курил папиросу. Сегодня ему предстоит большое испытание – на незнакомой технике выполнить огромный фронт работ. Любая нештатная ситуация может привести либо к его гибели, либо к провалу операции. В Бога он не верил, он верил в идеалы партии. В данной ситуации ему не хватало пары пастырских слов, и он стал бы горячо верующим, но такого человека на судне не нашлось. «Ну, всё – пора», – выбросив окурок за борт, он направился к подводному аппарату, который представлял что-то среднее между батискафом и субмариной. Образец технического прогресса имел две механические «руки», четыре опоры и три винта: спереди, сзади и один снизу для удобства маневрирования по донному ландшафту. Иван и Архип его уже ждали в технической зоне, готовые приступить к подготовительным работам погружения. Все действия были тщательно отработаны, но, тем не менее, волнение присутствовало.
«Солнышко, помоги мне вернуться и ещё раз увидеть твой свет. Какой прекрасный этот мир: лазурная гладь моря, строгие прибрежные скалы, этот лёгкий нежный бриз, высокий, ослепительно голубой небосвод. Как это всё могло появиться само собою? А если не само собой всё появилось, стало быть, Бог создал. Но в Бога он не верит, да и партия не велит. Религия – это пережиток старого мира». Андрей вспомнил, как помогал изымать имущество из церкви Спаса на Сенной. «Если и существует Творец, как после всего содеянного обращаться к нему?» На душе скребли кошки, он ещё раз взглянул на небо, и быстро взобрался на корпус подводного аппарата. Уверенными движениями опытный подводник проник в батискаф и задраил изнутри люк. Зажужжали лебёдки, началось медленное погружение: «Да, глубина здесь большая, придётся попотеть», – в иллюминаторах постепенно темнело, в ушах появился тихий шелест. Андрей ещё раз просматривал карты и инструкции, чтобы не тратить попусту время. И вот долгожданный удар о дно. «В принципе, самочувствие нормальное, можно приступать к автономным действиям», – принял он решение. Мини субмарина слегка накренилась на правый бок, но посадка чувствовалась устойчивая. Мощный луч наружного прожектора пробивался сквозь муть, поднятую со дна. Через пару минут видимость прояснилась, и Андрей увидел справа от себя останки затонувшего корабля. «Так, я нахожусь рядом с палубой, наверняка, это и есть «Чёрный принц», – сверив карту и своё месторасположение, он остался доволен. Ему предстояло преодолеть несколько метров подводного пути и начать операцию…
Глеб стоял у лееров, вглядываясь в тёмную воду, будто пытаясь рассмотреть, что там происходит на дне. Стрела лебёдки подскочила вверх, и трос ослаб: «Ну всё, пошёл в автономку, давай, братишка, дерзай, – затем, повернувшись к членам экспедиции, объявил, – теперь остается только ждать, если подготовительная операция пройдёт успешно – завтра приступим к поднятию золота».
Андрей понимал, что ему нужны какие-то гарантии, чтобы остаться в живых. Он хорошо знал своего брата и понимал, что при первой же возможности тот попытается избавиться от него. Достать сундук из каюты не представляло большого труда, японская техника работала исправно и предсказуемо. Он заранее изучил карту морского дна у Балаклавы и выбрал новую точку для перезахоронения клада, в другой стороне от места, предложенного ему Глебом. Положив сундук в углубление, и надежно прикрыв его валунами, Андрей всплыл. От поискового судна его прикрывал мыс Курона, место выбрал он не случайно. Сняв костюм, Андрей вплавь добрался до берега, там, соорудив тайник, спрятал в нём свой серебряный портсигар, на внутренней крышке которого заранее кортиком выгравировал карту, указывающую истинное местонахождение сокровищ. Эта вылазка отняла у него много лишнего времени, стало ясно, что в срок ему не уложиться: «Ну, ничего, выкрутимся, теперь козырь в моих руках»…
Время шло, руководитель операции расхаживал по палубе, нервно поглядывая на часы.
Звякнула рында, зазывая на обед, матросы потянулись на камбуз. Разговаривать никому не хотелось. Противоречивые чувства роились в душе Глеба по отношению к его сводному брату. Порой вспыхивала ненависть, и у него возникало желание сомкнуть ладони на шее у Андрея. Стоя на палубе поискового судна, ему почему-то вспомнился случай из детства: отец Андрея вернулся с работы, поднял своего любимого сыночка на руки, поцеловал и дал ему леденец на палочке в виде петушка. Не помня себя от гнева, Глеб выбежал на улицу и помчался, что было сил вдоль набережной Мойки. Лишь только к вечеру у него прошла злость, и он вернулся домой. Потихоньку прокравшись в свой уголок комнаты и сев на кровать, он стал читать книгу. Подросток с головой окунулся в события, разыгравшиеся на страницах приключенческого романа. И тут в разворот книги упал петушок на палочке, тот самый, что три часа назад отец дал Андрею. Глеб оторвался от книги, перед ним стоял его младший брат: «Глебушка,
Глядя на море в иллюминатор, Глеб поймал себя на мысли, что переживает не за брата, его больше тревожит судьба сундука с сокровищами, сокрытие которых он вверил Андрею. Есть не хотелось, отодвинув нетронутую миску супа, он вышел на палубу и закурил. Подул легкий ветерок с востока, нагоняя мелкую волну, столбик барометра понемногу двинулся вниз. Глеб прикинул – кислорода на субмарине оставалось минут на сорок. Циферблат часов действовал на него гипнотически. Внезапно закончились папиросы, смяв пустую пачку и бросив её за борт, он пошел в каюту взять новую. Нервы у начальника экспедиции были натянуты, как тетива лука. Достав из шкафа бутылку коньяка и приложившись прямо из горлышка, он, не закусывая, вернулся на свой наблюдательный пункт. Затем командир, нервно взглянув на часы, произнёс вслух: «Да, кислорода в субмарине осталось примерно на 15 минут». И тут около двухсот метров на северо-восток от их судна, слегка покачиваясь на волнах, появился батискаф. Глеб боковым зрением заметил недоумение на лицах Ивана и Архипа, но это его нисколько не смутило. Он отдал команду, и маленький катерок поплыл к Андрею, который, откинув люк субмарины, наполовину выбрался наружу и махал им снятой с себя тельняшкой. Волна смешанных чувств окатила руководителя секретной операции: «Да, сокровища теперь в надёжном месте, и это место известно только двум людям, и эти люди – я и Андрей», – сняв фуражку, он платочком вытер холодный пот со лба. Ему не терпелось поскорее выполнить задание правительства – достать 30 бочонков с английскими золотыми монетами и уйти в долгожданный отпуск, чтобы закончить задуманное им дело. Когда Андрей оказался на судне, Глеб спросил у него:
– Всё в порядке?
– Да, но «посылка» ушла по другому адресу, который известен только мне. Прости, брат, но в таких ситуациях я привык подстраховываться.
Глеб, похлопав Андрея по плечу, после небольшой паузы как-то фальшиво дрожащим голосом проблеял – Ты что, братишка, мне не доверяешь?
Теперь Андрей окончательно убедился в правильности своих действий, фальшь в голосе Глеба смог бы распознать даже ребёнок. Больше на эту тему у них не было разговоров. Андрей официально предоставил рапорт о проделанной подготовительной работе и удалился в свою каюту спать. Ночью разыгрался шторм, и под утро судно, снявшись с якоря, зашло в бухту. Нежданно-негаданно у всех появилось личное время для отдыха. Андрей попросился у Глеба хоть на пару часов в Севастополь, чтобы проведать семью, но получил отказ: «Всем участникам экспедиции запрещено сходить на берег. Также запрещено с кем-либо из посторонних вступать в контакт: с рыбаками, проплывающими мимо на лодках, или же с моряками с других судов. Нарушители предстанут пред трибуналом», – официально ответил ему Глеб и удалился в кают-компанию. «Да, пожалуй, не всё тут чисто», – закуривая папиросу, размышлял Андрей, с горькой досадой поглядывая на берег.
Через два дня шторм стих, и участники экспедиции принялись выполнять задачу, поставленную им партией. Работы велись безо всякого энтузиазма, моряки чувствовали себя подневольными. Во всех диалогах с начальством прослеживалась недосказанность, на любые вопросы не было чётко сформулированного ответа. Неделю усиленного кропотливого труда понадобилось для полного завершения операции. Андрей, Архип и Иван были измотаны до крайности. От длительного пребывания на глубине их лица приобрели отечность, на висках выступили синие жилки, глаза налились кровью, подводники с трудом передвигались по палубе. Дело было сделано, золото находилось на судне, и всем участникам экспедиции, непосредственно принимавшим участие в операции, разрешено было отсыпаться, больше никто их не тревожил. Утром следующего дня судно «ЭПРОН» вышло далеко в открытое море, к нему пришвартовался другой корабль, на который перегрузили поднятые со дна моря сокровища. Затем произошло то, чего Глеб не ожидал, по крайней мере, так скоро. Всех непосредственных участников операции и экипаж «ЭПРОН» (кроме капитана и руководителя операции) перевели на сторожевик, а взамен на поисковое судно сошла новая команда. Подняв голову, он в последний раз увидел взгляд Андрея, ему показалось, что в нем нет упрёка, а ведь он наверняка понял, что Глеб его просто использовал в своих интересах, зная заранее, чем всё закончится. Злоба сжигала его изнутри, и в этой схватке он проиграл Андрею. То, что спецслужбы не оставляют свидетелей он знал заранее, для этого и пригласил брата, чтобы отомстить ему за всё, что он из-за него недополучил в детстве. План, который он так тщательно продумал, провалился – мечта стать богатым умерла навечно, Андрей похоронил её глубоко в море.
На следующий день была получена телеграмма – начальника экспедиции отзывали в Москву. Собрав чемодан, Глеб в подавленном состоянии отправился в путь. Интуиция подсказывала худшее, но ему уже было всё равно – богатства растворились, словно туман в лучах утреннего солнца, и брата он загубил почём зря. Глеб ненавидел Андрея, но что-то оборвалось у него внутри, он потерял единственного человека, связывающего его семейными узами с прошлым, с детством. Еще на подъезде к Москве в его купе вошли вооруженные красноармейцы, один из них объявил: «Вы подозреваетесь в шпионаже в пользу Англии, сдайте оружие». Через несколько дней Глеб Онуфриевич был расстрелян как изменник родины. Остальных свидетелей «Золотой операции» также ликвидировали…