Имя ему 666
Шрифт:
– Расслабься, я с «бабками», – тихо заговорила девушка. Она вынула несколько купюр и подала их парню.
– Возьми долг, а на остальные дай товар.
– Опачки, откуда мы такие богатенькие, хату подняла?
– Брат приехал. Давай товар и меньше базарь, это не твоего ума дело.
– Ну, хорошо, хорошо! Пройдём за остановку, не будем лишний раз мозолить глаза трудовому народу, – Колек вновь прибегнул к своему коронному трюку – нагнувшись к шнуркам, он осмотрелся по сторонам, не заметив ничего подозрительного, вынул из носка несколько пакетиков и сунул в руки Насте. Девушка, взяв наркотики, зашагала к железнодорожной станции. Колёк был парнем со «стажем» и поэтому, когда ему было совсем тяжко, он шарил у граждан по карманам. В тот момент, когда Настя клала пакетики в боковой карман куртки,
***
Нина Григорьевна сошла с вагона на перрон, поставив чемодан на землю, огляделась по сторонам. Ровно год прошел с того момента, как она приезжала на похороны своей младшей сестры, а кажется – это было вчера. Все эти двенадцать месяцев у неё не выходила из головы племянница Настя и её малыши. Женщина прекрасно понимала, какой образ жизни она ведёт. Даже на похоронах матери Настя была одурманена наркотиками, и это было видно, как принято говорить «невооружённым глазом». И вот сейчас, приехав на поминки, Нина Григорьевна твёрдо решила приложить все усилия, чтобы спасти племянницу. Добравшись до нужной остановки на трамвае, она, задыхаясь от волнения, направилась к дому, где прошло детство её и Любы. Квартира на втором этаже была их «родовым гнездом». После смерти сестры, всё имущество, в том числе и жилплощадь, перешло Насте. Как она сейчас живёт, как её детки, здоровы ли? С этими мыслями тётушка поднялась по лестнице и остановилась у двери, сердечко трепетало в груди, не давая восстановиться дыханию. Немного отдышавшись, Нина Григорьевна нажала на черную, затёртую от времени кнопку звонка, ту самую, что многократно нажимала в юности, возвращаясь из школы. Прикрыв глаза, она на мгновенье вернулась в прошлое – в дверном проёме ей виделась белая головка сестрёнки Любы. Ах, как она её любила…
– Вам кого? – прокуренный мужской голос вернул женщину из детства. Открыв глаза, Нина Григорьевна увидела перед собой человека, которого охарактеризовать можно было лишь одним единственным словом – бомж. Из-за его плеча выглядывал другой человек, уже женского пола, но того же сословия.
– А где Настя?
– Мы не знаем никакой Насти. Нам Гурген Акопович дал ключи и заплатил, чтобы мы здесь прибрались. Было ясно – нужно встретиться с этим Гургеном Акоповичем, других вариантов выяснения ситуации не представлялось. Спустившись вниз, она села на лавочку у подъезда и стала ожидать. «Что же происходит? Кто такой Гурген Акопович? Похоже, он новый владелец квартиры. Неужели Настя всё же продала её? Где теперь она и малыши?» – мысли хаотично атаковали её мозг. Начинало смеркаться, когда к подъезду подъехала бежевая «девятка», из неё вышел мужчина далеко не славянской внешности.
Встав с лавочки, Нина Григорьевна громко к нему обратилась: – Гражданин, простите. Не вы ли будете Гурген Акопович?
Замедлив шаг, риэлтор остановился и, повернувшись к ней, спросил: – А вы, собственно, кто будете?
– Где Настя? – женщина решила не тратить время на условности, а «брать быка за рога». – Не знаю, она съехала, теперь я владелец квартиры. С документами у меня всё в порядке, – развернувшись, он хотел было продолжить свой путь. Нина Григорьевна поняла, что нужно менять тактику, иначе она ничего не разузнает:
– Погодите, я её тётя.
– Вы из Рязани? Она говорила мне о вас.
– Где я могу её увидеть? – с волнением продолжала женщина.
«Удачливый» риэлтор расчувствовался и предложил ей присесть на лавку, у которой она оставила чемодан:
– Как к вам обращаться?
– Нина Григорьевна.
– Так вот, Нина Григорьевна, Настя увязла в долгах и решила продать квартиру, чтобы как-то решить свои проблемы. Вы в курсе, что она употребляла наркотики?
– Да, знала. Я и приехала, чтобы ей помочь.
Закурив сигарету, мужчина продолжил: – Кстати, она говорила мне, что кроме тёти у неё никого нет. Сегодня, примерно в полдень, она освободила жилплощадь и удалилась в неизвестном направлении, не исключено, что она могла уехать к вам в Рязань. Простите, у меня дела, я должен идти, – Гурген Акоповичь поднялся с лавки и пошел в сторону подъезда.
На дворе окончательно стемнело, кое-где на столбах зажглись фонари уличного освещения. Нина Григорьевна продолжала
«Интересное явление – деньги. Какими магическими свойствами обладают эти бумажки? Ещё полчаса назад казалось, что весь мир представляет собой одну огромную клоаку, а вот теперь, когда у него в кармане появились купюры, он видит всё в розовом свете», – так размышлял Колёк, покупая в киоске пачку сигарет «Camel». Пафосно прикурив сигарету от длинной модной цигарки у сидящей на скамейке дамы с собачкой, элемент криминального мира важно зашагал по аллее. Отыскав взглядом в толпе коротко стриженный белобрысый затылок Насти, он принялся за ней следить: «Да, пожалуй «хвост фортуны» у меня в руках, как бы не опростоволоситься». В этот самый момент девушка оглянулась и мутным взглядом пробежала по толпе. Жулик успел спрятаться за мощный ствол клёна и пожурил себя за неосторожность: «Не проколись, Колек, иначе тебе удачи не видать».
Тревожное чувство подгоняло Настю, ломка не давала ей сосредоточиться. Она почти физически ощущала затылком чей-то взгляд: «Что это со мной? Почему мне так страшно? Может что-то с детьми случилось?» – она их оставила, сидящими в креслах на вокзале в зале ожидания, купив им по сосиске в тесте. От чувства вины перед малышами, защемило в груди: «Всё, нужно завязывать. Вот сейчас последний раз уколюсь и отправлюсь с детками в Рязань, там начну новую жизнь – завяжу с наркотой», – ей хотелось кому-то поплакаться, и тут она вспомнила себя маленькой – мама заплетала ей косичку и ласково что-то приговаривала. Слёзы накатились на глаза: «Последний раз, и больше не буду!» – зайдя за угол трансформаторной будки, она в «походных условиях» принялась бодяжить зелье для укола.
«Пожалуй, удвою дозу, я же завязываю, да и путь до Рязани не близкий, и вряд ли в поезде удастся уколоться», – присев на корточки, с трудом найдя иглой вену, измученная ломкой она перегнала содержимое шприца себе в кровь. Постепенно по всему телу разлилось тепло, боль прошла, мысли «поплыли». Где-то на подсознании мучили угрызения совести – её ждут Максик и Поля (так ласково она называла своих двойняшек). Опершись о стену, с трудом поднявшись, горе-мамаша плавно пошла в сторону вокзала.
Колёк выглянул из-за бетонного забора, в этот момент в его поле зрения попала Настя. Она осторожно переставляла ноги, из уголка рта на подбородок стекала слюна. Глаза были «стеклянные», взгляд отсутствовал. «Всё, пора, она «висит», медлить нельзя, лучшего момента не представится», – жулик быстрым мягким шагом настиг свою жертву. Тонкие натренированные пальцы ловко извлекли из кармана девушки конверт с деньгами, воришка развернулся и пошел в обратном направлении. Отойдя на приличное расстояние от неё, он заглянул в конверт и присвистнул от удовольствия.
Но что это? Рядом с купюрами лежал паспорт, и в нем билеты на поезд. Какое-то время он боролся с остатками своей прогнившей совести и всё же решил деньги забрать, а паспорт и билеты кинуть обратно в карман. В этот самый момент позади него послышались крики, обернувшись, он стал свидетелем ужасного зрелища. Настя стояла на рельсах, застыв будто статуя. «Поймала приход», – тихонько пробормотал карманник. К ней, крича во всю глотку, бежал путевой рабочий, а с другой стороны приближался, слегка поскрипывая на рельсах, товарный вагон. Товарняк буквально на мгновенье опередил бежавшего мужчину, толкнув буфером в спину, он опрокинул Настю на рельс и продолжил свой путь. Колёк закрыл глаза и отвернулся. Постояв минутку, сглотнув слюну, он матерно выругался: «Ну, что ж, так, пожалуй, даже лучше», – достав из кармана паспорт и билеты, он бросил их в мусорный контейнер, стоящий у бетонного забора. Ещё раз взглянув и убедившись, что Насти больше нет, он пошел в противоположную от железнодорожной станции сторону.