Имя мне — Легион
Шрифт:
«В таком случае почему бы вам не вылить ее в аквариум? — спросил он и улыбнулся. — А потом продолжим наш разговор».
«Отличная мысль, — сказал я. — Только там и так много воды».
Так вот, я перенес воду в аквариум. И все, естественно, перелилось. Глаза доктора Рудо раскрылись от изумления, когда он наблюдал за тем, как вода стекает на пол. Потом он как-то странно на меня посмотрел и включил интерком.
«Миссис Вейлер, вы не зайдете ко мне на минуту? — попросил он. — И принесите с собой ведро и тряпку. У нас тут вышла небольшая неприятность. Благодарю вас».
Потом он опустился в свое кресло и несколько
«Как вам удалось это сделать?» — поинтересовался он.
«История довольно-таки длинная и запутанная, — ответил я. — Впрочем, я рассчитываю, что вы поможете мне с этим разобраться».
«У нас полно времени», — успокоил меня Рудо.
«Все началось в сентябре 46-го, — начал я, — когда погиб Джетбой…»
Несколько минут спустя вошла миссис Вейлер и собралась вытереть лужу. Я опередил ее и перенес воду с пола в ведро. Секретарша доктора Рудо сделала шаг назад и удивленно на меня посмотрела.
«Унесите ведро, — приказал ей доктор, — а потом отмените все назначенные на сегодня встречи».
«Давайте, мистер Кренсон, рассказывайте, пожалуйста», — попросил он, когда миссис Вейлер ушла.
Ну, я и поведал ему про то, что со мной происходит, и про то, чем мой случай отличается от всех остальных — как я больше всего на свете боюсь спать и что делаю, чтобы оттянуть момент погружения в сон. Он задал мне множество вопросов; именно тогда я и услышал в первый раз термин Dauerschlaf.
Казалось, доктора Рудо поразил мой случай, ведь его можно было соотнести с экспериментальной терапией, практикуемой в Европе и интересовавшей его в тот момент. Кроме того, выяснилось, что он о моей болезни слышал; и по тому, как он цитировал выдержки из медицинских журналов, можно было сделать вывод, что Рудо прочитал все, что печаталось про вирус Универсальной карты.
Мы проговорили весь день. Я рассказал ему о своей семье и старике Бентли и о том, как я применяю свои разносторонние таланты. О превращениях, друзьях, ситуациях, в которые я иногда попадаю… Неожиданно я понял, что этот человек мне нравится. До сих пор я еще ни с кем так свободно не разговаривал. Казалось, его околдовал мой рассказ о тузах и джокерах и о разнообразных проявлениях шального вируса, с которыми я встречался.
Я говорил, а он только качал головой, когда я описывал ему самые неприятные случаи воздействия вируса на людей. Он даже устроил длинную философскую дискуссию на тему о том, что этот вирус может сделать с человечеством. Я объяснил ему, что обычные люди не часто заводят романы с джокерами, словно его беспокоили проблемы генетики, но он все качал головой и повторял, что дело вовсе не в этом, что сам факт существования таких отклонений от нормы является чем-то вроде раковой опухоли на теле человечества, что эту проблему нужно рассматривать не с точки зрения биологии: исследователей должен интересовать социологический аспект данного явления. Я согласился, посчитав его доводы разумными, однако заметил: по моему мнению, это вопрос из серии «А дальше-то что?» Ситуация уже возникла, и теперь с ней нужно как-то справляться.
Больше всего Рудо заинтересовал мой рассказ о том, как я надолго погружаюсь в сон — мой собственный Dauerschlaf — и как в процессе какая-то сила будто разбирает меня на составные части, а потом создает нечто новое, не похожее на предыдущий вариант. Он задавал мне множество
Кройд допил пиво, взял другую бутылку, открыл ее.
— Мистер Кренсон, — проговорила Ханна Дейвис, и он посмотрел ей в глаза, — мне кажется, ваш хвост ведет себя несколько нахально.
— Прошу прощения. Иногда он становится чересчур своевольным.
Из-под стола появился полосатый — словно тигровый — отросток и принялся энергично стучать по земле у него за спиной. Кройд сделал глоток.
— Итак, этот человек объявил, что сможет вас вылечить? — спросила Ханна.
— Нет, — ответил Кройд. — Доктор Рудо никогда это не обещал. Позже он предложил мне кое-что другое — довольно хитроумный, на первый взгляд, способ стабилизировать мое состояние, чтобы я больше не боялся засыпать.
— Естественно, он вас обманул, — сказала Ханна. — Взял у вас деньги, возродил в душе надежду, а потом оказался несостоятелен. Верно?
— Неверно, — ответил Кройд. — Он знал, о чем говорит, и оказался состоятелен. Дело в другом.
— Минутку, — остановила его Ханна. — Если бы кому-нибудь удалось найти способ смягчить воздействие шального вируса, об этом кричали бы все газеты мира. Если доктор Рудо добился положительных результатов, почему никто ничего не знает?
Кройд поднял руку и хвост:
— Подождите! Если бы все было просто, я бы уже закончил свой рассказ… Прошу прощения.
Он исчез. Боковым зрением Ханна заметила, что мимо бара скользнула какая-то тень. Потом открылась дверь, тут же захлопнулась. Она повернула голову, но никого не увидела. В следующее мгновение снова что-то мелькнуло совсем рядом, и вот уже Кройд сидит на своем стуле и потягивает пиво.
— Ускоренный метаболизм [21] , — объяснил он и продолжал так, словно и не прерывал повествования: — Пэна Рудо просто потрясла моя история. Я провел у него весь день, и он исписал заметками несколько страниц. Время от времени задавал вопросы. Вечером в дверь постучала миссис Вейлер, сказала, что ее рабочий день закончился, и спросила, хочет ли доктор, чтобы она закрыла дверь в офис, когда будет уходить. Он ответил, что не хочет, мол, сделает это сам через несколько минут. А потом предложил мне вместе пообедать, и я принял его приглашение.
21
Метаболизм — обмен веществ, превращение определенных веществ внутри клеток с момента их поступления до образования конечных продуктов.