Имя мне — Легион
Шрифт:
— Мой брат был уважаемым бизнесменом, и я не желаю слышать никаких грязных обвинений! Особенно сейчас, после его смерти. Полагаю, мне стоит позвать полицейского, чтобы он задал вам несколько вопросов.
— Э-э, подождите минуту! А если я скажу, что именно робот убил вашего брата?
На скулах Бурнса вздулись желваки, его глазки запылали гневом. Мне показалось, что Фил вот-вот набросится на меня с кулаками.
— Успокойтесь, мистер Бурне. Что особенного я сказал?
— Либо вы, мистер Донн-долдон, хотите посмеяться над покойным, либо вы еще глупее, чем выглядите! — взорвался мой собеседник, трясясь от гнева.
— Ладно, я глупее, чем выгляжу, — примирительно произнес я. — Только, ради бога, объясните, почему вы так решили.
Бурне развернул газету, которую держал в руке, и буквально ткнул ею мне в лицо.
— Потому что копы нашли типа, который это сделал, вот почему!
Я прочитал статью на первой странице. Газета была свежая, сегодняшняя. Оказалось, полицейские схватили парня, который признался в нападении на Мэнни с целью грабежа. Убивать Бурнса он не собирался, «просто слишком сильно ударил».
Ошеломленный, я перечитал статью еще раз и вернул газету.
— Прошу прощения, — сказал я упавшим голосом. — Клянусь, я не знал об этом.
— Уходите отсюда, — процедил Фил Бурнс. — Прочь!
— Конечно, — кивнул я. — Еще раз прошу простить.
Я уже спускался с лестницы, когда Фил Бурне окликнул меня.
— Мистер, я хочу, чтобы вы знали: дверь открыла его младшая дочь. Теперь она живет с нами, ведь бедняга Мэнни потерял жену два года назад.
— Очень жаль.
— И передайте своему начальству: Мэнни Бурнс не крал никаких роботов. Не такой это был человек!
Я кивнул и ушел.
Проснувшись на следующее утро в местном отеле, я провел больше часа в ванной, а завтрак занял у меня рекордное время — почти два часа. На этот раз я никуда не спешил и позволил себе даже стаканчик виски.
Да и куда было спешить? Палач оказался не таким грозным, как я прежде полагал. Сенатор Брокден мог вздохнуть с облегчением и оставить свою крепость с до зубов вооруженной охраной. Лейла Тэккер с чистой совестью могла бы наделить меня улыбкой типа «я же говорила!», прочитав эту статью в газете. Что касается Дона Уэлша, то ему решать, продолжать мне заниматься этим делом или нет. Полагаю, все зависело от чувств сенатора. Если он сочтет Палача не очень опасным, то обойдется одним-единственным охранником. Как ни странно, меня эта перспектива не очень-то радовала. Я вновь обретал безопасность — и скуку.
Усевшись в кресло, я взял телефон, чтобы позвонить Дону, но вместо этого набрал номер отеля в Сент-Луисе. Вполне вероятно, что мне оставили какое-нибудь послание — Дону его также полезно было знать.
На экране появилось женское лицо, которое немедленно расцвело улыбкой. Я подумал: интересно, она старается улыбаться так при каждом звонке, или это уже стало просто условным рефлексом?
— Вас слушает жилищная служба аэропорта, — ангельским голосом пропела милашка. — Чем могу помочь?
— Это Джон Донн. Я останавливался у вас в отеле вчера в 106-м номере. Не оставлял ли мне кто-нибудь письмо или еще что-нибудь?
— Подождите минуту, — сказала девушка и скосила глаза куда-то налево. — Да, — продолжила она, вглядываясь в лист бумаги. — Вам звонили в два часа ночи. Этот человек не назвал себя и вообще вел себя довольно странно.
Я едва сохранил самоконтроль.
— Все понятно, — сказал я с безмятежной улыбкой. — Сегодня сыграю с моим другом такую же шутку.
Конечно, это был Дэвид. Кто еще мог звонить по этому номеру?
Существовала, правда, еще одна возможность. Меня мог искать Палач. Никогда не слышал, чтобы роботы умели перехватывать телефонные разговоры, но это не исключено. Так или иначе, я должен разыскать его — или своими глазами убедиться, что он уничтожен.
Сделав добрый глоток бренди, я попытался связаться с Дэвидом. В течение пятнадцати минут я набирал оба его номера, но мне никто не ответил.
Ладно. Прощай, Новый Орлеан, прощай, покой. Мне чертовски не хотелось выходить из игры, и я решил еще немного побарахтаться.
Я позвонил в аэропорт и заказал билет в Сент-Луис. Энергично встав, я стал, посвистывая, собирать вещи. Перед уходом я еще раз попытался разыскать Дэвида, но впустую.
Сидя в 106-м номере отеля, я нажал кнопку автоответчика.
Экран оставался темным. Вскоре я услышал голос Дэвида, спрашивающего меня. Женский голос ответил, что номер 106 не отвечает. Дэвид после некоторого колебания попросил сделать запись лично для мистера Донна, «который непременно скоро вернется». Девушку он попросил на несколько минут удалиться.
Экран все еще оставался темным, но я слышал тяжелое дыхание и какое-то пощелкивание.
— Джон… — донеслось наконец. — Вам надо знать… что я рассчитывал на вас, хотя… Все, что вы говорили… это не было главным… электроника ни при чем… мы словно играли, пытаясь перехитрить друг друга… нефтехимия… ха-ха! Хотел бы я на самом деле знать, что вы делали все эти годы… И вы не подозреваете… но мне хотелось бы предостеречь вас… чтобы позднее вы не чувствовали себя… победителем…
Последовала долгая пауза, прерываемая лишь его хриплым дыханием и легким пощелкиванием. Наконец послышалось едва разборчивое бормотание:
Слишком много… слишком быстро… слишком сильно… все кончилось…
Наконец экран засветился. Дэвид сидел перед видеотелефоном, положив локти на стол и поддерживая руками окровавленную голову. Очков не было, и его подслеповатые глаза глядели на меня с тоской и испугом. Правая сторона лба была разбита в кровь, на левой щеке виднелась глубокая рана, и еще посреди лба…
— …Он подкрался, когда я позвонил вам… Пока не знаю, кто из нас четверых был прав… Молитесь за меня!
Дэвид со стоном выбросил руку вперед — видимо, желая выключить телефон. Последнее, что я увидел, была его голова, лежащая на столе в луже крови.