Имя мое — память
Шрифт:
Что, если бы я не сжег ее дом? Сколько раз я размышлял над этим! Что, если бы я осознал безумие того, что мы совершали, и положил бы этому конец? Или если бы приложил все усилия для спасения ее и остальных жителей деревни? Меня убили бы, но что из того? Так или иначе, я был убит несколькими годами позже и ничего этим не достиг.
Если бы, вместо того чтобы убивать, я спас ее, мы могли бы легко и в согласии раз за разом возвращаться в мир. Я не намерен внушать вам мысль, что существуют простые формулы. Но встречаются родственные души. Определенные души навечно объединяются в пары, как гуси или омары. Я несколько раз был тому свидетелем. Но это могут совершить две сильные воли, и моя воля являлась одной из них.
Смерть — непостижимое событие, но я кое-что узнал о ней. Состояние моего сознания после смерти или до рождения не похоже на обычное состояние пробуждения и жизни, но с тех пор у меня сохраняются ощущения и воспоминания. Мне трудно оценить, сколько времени занимают эти смутные переходные периоды. Один месяц или десять? Или, может, девять?
Будучи, по сути дела, хранителем долгой удивительной памяти, а также одним из немногих людей на земле, кто мог бы поведать о потустороннем мире, я чувствовал себя обязанным отслеживать ход событий, пытаясь лучше их осознать. Не представляю, кто станет бенефициарием моего длительного исследования или будет ли от него вообще какая-то польза. Как сказал бы мой старый друг Бен, регистрация — не то же самое, что свершение, воспоминание — не то же, что жизнь, но чем старше я становлюсь, тем яснее понимаю, что это лучшее из того немногого, что я могу предложить.
Могу рассказать вам о том, что чувствуешь после смерти, оказавшись в сообществе душ. Когда понимаешь, что тебя уже нет в живых, но ощущаешь вокруг себя другие существа. Это сильно успокаивает. С тобой оказываются люди, которых ты мог знать, а они знают и любят тебя. Ты не разговариваешь с ними и не общаешься явно, но понимаешь: ты не один и они поддержат тебя.
Мне знакомо также чувство, когда, умерев, попадаешь в пустоту. Все мы умираем в одиночестве, но это нечто иное. Ты постигаешь небытие. Возникает ощущение блуждания, оно продолжается очень долго. Ловишь себя на том, что страстно желаешь присутствия другого существа.
В этом есть своя закономерность. Смерть — отражение твоей жизни. Если при жизни у тебя были сильные искренние привязанности, ты примкнешь к своему сообществу душ. Вероятно, ты быстро вернешься к жизни среди родных людей. Твои жизни будут группироваться по географическому или этническому принципу. Попав в новое место, ты часто будешь мигрировать среди дорогих существ. Если твое сообщество этнически разнородно, ты, скорее всего, поменяешь расу, а если однородно, то, пожалуй, нет.
Будучи равнодушным мизантропом, эгоистичным или жестоким, ты окажешься одиноким и в жизни, и в смерти. После смерти ты перейдешь в небытие и вернешься в сообщество незнакомых людей, а подчас и врагов. И пока у тебя не лопнет терпение, ты будешь оставаться в одиночестве и в разладе с собой. Чтобы отыскать любое сообщество, в особенности желаемое, потребуется много времени и масса усилий. Как мне кажется, эти усилия нужны для искупления и оправдания. Ты вернешься, но пройдет какое-то время. Пока не создашь для себя нечто вроде семьи, будешь оставаться среди незнакомых людей. Пока сам не захочешь, ничего не произойдет.
Не знаю, есть ли рай и ад, и мне не довелось пока встретиться с Господом. Но сам замысел достоин восхищения.
Наша воля действенна в пространстве между жизнями. Полагаю, в смерти мы настраиваемся на высочайшую частоту воли. В жизни эти звуки почти не слышны, потому что они тонут в шуме бытия, подразумевающем наше особое место в мире и кратковременные потребности нашего тела. В смерти мы на какой-то период освобождаемся от цепкой хватки времени. Программа наша стерта, мы не делаем больше ставок, поэтому воля не отягощена грузом предрассудков. На каком-то уровне нашей
Разумеется, наша воля имеет свои границы — к примеру, волеизъявление других людей. Вот поэтому, если бы я просто с самого начала любил Софию и нашел способ внушить ей любовь, моя история была бы намного короче и радостнее. Я не стал бы тратить более тысячи лет на то, чтобы ждать ее, искать, пытаться удержать рядом столько времени, сколько понадобилось бы на преодоление нашей первой встречи.
Одна составляющая моего наказания заключалась в том, что я больше не встречал ее следующие двести лет. Но когда встреча произошла, она определила ход моей жизни до конца дней.
Хоупвуд, Виргиния, 2006 год
Находясь на заднем дворе своего дома, Люси никак не могла отделаться от запаха свежесрезанной травы. Было около семи часов вечера, жара не спадала, и Люси сидела, опустив ступни в тазик с холодной водой.
Теперь, повзрослев и недавно расставшись с чудесами сада Джефферсона в кампусе, она понимала, что в этом дворе нет ничего удивительного. Но когда она была маленькой, здесь было ее любимое место. Она помнила, что любила ковыряться в траве, делая лужицы с помощью водяного шланга. Как и при работе с глиной, ей очень нравилось пачкать руки. Удовольствие от прикосновений и еще один ее маленький мятеж.
В пятом классе Люси сделала огород и выращивала огурцы, однако после седьмого класса, когда она проводила июль на Виргиния-Бич с семьей Марни, до огурцов добрались кролики и олени.
В девятом классе она посадила малину. Ее мама жаловалась, что Люси собирает мерзкий компост и весь задний двор зарос кустами малины. И верно — Люси с удовольствием удобряла посадки, но не любила обрезать кусты. Однако в конце лета и осенью у них была свежая сладкая малина, не говоря о малиновом джеме, малиновом сиропе и замороженной малине.
— В супермаркете платишь четыре доллара за каких-то несчастных полпинты ягод, и по сравнению с нашими у них и вкуса-то никакого нет, — с гордостью признавала ее мать.
Первым опытом Люси в ландшафтном дизайне стал их бассейн. Ей тогда исполнилось шестнадцать лет. Соседи справа и слева от них соорудили бассейны, и ее отец объявил, что и они обзаведутся бассейном. Люси сделала в своем альбоме сотни его набросков. Ей не хотелось бассейн как у соседей — большой прямоугольник с яркой бирюзовой водой. Она придумала маленький бассейн, по форме и цвету напоминающий пруд, с естественным берегом, поросшим травой и цветами, которые подступали бы прямо к воде. Пока не заглянешь под край, никакого бетона не увидишь. Люси старалась найти материалы, которые им могли бы понадобиться, изучала вопросы дренажа, прикинула цены и составила заказ.
Но время для бассейна так и не наступило. Она год за годом надоедала отцу, демонстрируя ему новые усовершенствованные эскизы, пока однажды вечером не увидела, как он выписывает чеки на столе в гостиной, и не поняла, что он по-прежнему оплачивает больничные счета Даны. После этого Люси больше не говорила с ним на эту тему. Так или иначе, успокаивала она себя, построенный бассейн никогда не получился бы таким хорошим, как тот, что она придумала.
В то лето Люси горела желанием после занятий попасть домой, в свою комнату, к своей малине и неприхотливому заднему двору. С конца семестра она ощущала беспокойство, спала плохо и мало, просыпаясь от кошмаров. Объяснила матери, что это последствие экзаменов. В ее снах происходили погони, пожары, драки, кораблекрушения. Часто снилось, как нелепая мадам Эсме превращается в Дану. И почти в каждом сне присутствовал Дэниел — Люси видела его или чувствовала. После этих снов ее тело ныло от напряжения.