Имя, ставшее эпохой. Нурсултан Назарбаев: новое прочтение биографии
Шрифт:
У идеи всенародного референдума о сохранении СССР изначально были как сторонники, так и противники. Кстати, это был первый референдум в советском государстве за более чем 70 лет его существования.
В руководстве ЦК КПСС были разные мнения о целесообразности его проведения. Горбачев колебался, и эти сомнения нашли отражение в тех рекомендациях, которые идеологический отдел ЦК давал партийным средствам массовой информации. Ведущие газеты страны то настоятельно убеждали граждан в необходимости проведения референдума, то, наоборот, предупреждали, что этого не следует делать. Заголовок специально написанной для советских газет статьи известного итальянского журналиста
Что касается Назарбаева, то он еще в феврале 1991 года, выступая на III внеочередной сессии Верховного Совета Казахской ССР, назвал референдум окольным путем к Союзному договору. То есть результативность проведения референдума представлялась ему малоэффективной. Он оказался прав: прошло всего восемь месяцев, и СССР не стало. Несмотря на то что за его сохранение высказались 94 процента казахстанцев.
Не случайно после развала СССР бывший заведующий отделом национальной политики ЦК КПСС, а затем министр национальной политики России Вячеслав Александрович Михайлов в беседе со мной раздосадованно назвал референдум пустой тратой сил и времени. Ведь результаты голосования не получили какого-либо практического использования.
Кому принадлежали формулировки вопросов, вынесенных на референдум? Вячеслав Александрович полагал, что все-таки это была идея Горбачева, который хотел убить двух зайцев: чтобы народ высказался в пользу сохранения СССР и одновременно поддержал его курс на перестройку, поскольку речь шла об обновленном Советском Союзе. Хотя было совершенно ясно, что речь шла о выживании Советского Союза и что на референдум надо было выносить один вопрос: «Вы за или против сохранения Советского Союза?»
Спустя четверть века участник тех исторических событий Сергей Шахрай, народный депутат Верховного Совета СССР и РСФСР, в дальнейшем заместитель председателя Российского правительства и один из авторов ныне действующей Конституции, тоже критически отозвался о вопросах:
– Обычно на референдум выносят вопросы, ответы на которые можно потом исполнить. На нем не спрашивают: хотите ли вы быть богатым и здоровым? Формулировка должна быть предельно четкой. А тут как сформулировали, так и получили. Каждый вопрос можно трактовать как угодно, а всего их было пять.
По словам Шахрая, референдум 17 марта повлиял на распад Союза. Благодаря ему стало очевидно, что шесть республик уже ушли из него. И главное, этот референдум стал прецедентом. После него стали проходить плебисциты о независимости в союзных республиках. Началась гонка референдумов. В результате по состоянию на 8 декабря 1991 года в Союзе оставалось только две республики: Россия и Казахстан.
Удивительные вещи поведал Шахрай в день 25-летия референдума:
– Троянского коня подарил Союзу Верховный Совет Эстонской ССР. Эти депутаты первыми предложили вместо новой Конституции подписывать Союзный договор. И все на их идею купились, бросились обсуждать и одобрять, хотя Союзный договор 1922 года юридически исчез еще в 1936 году, а дальше действовала только Конституция СССР. Новая Конституция была готова: 14 декабря 1990 года академик Кудрявцев представил ее проект на президентском, а потом на Верховном Совете. Но Конституцию свернули, а Михаил Сергеевич Горбачев взял на вооружение эстонский рецепт, принял личное решение – возглавить процесс подписания Союзного договора и энергию Союзного договора направить на переоформление, перезагрузку власти. В том числе и на отпочкование от КПСС – партии, которая была им недовольна.
Шахрай уверен, что, если бы вместо проведения референдума и подготовки Союзного договора была принята новая Конституция СССР, из Союза уже никто не мог бы уйти. Референдум же следовало отложить на какое-то время и добиться того, чтобы все республики в нем участвовали. Вот тогда их попытки выйти из состава страны стали бы незаконными.
Умен Шахрай, спору нет. Спрашивается, где же он тогда был?
Между тем центральная власть снова подставилась. На следующий день после референдума Кабинет министров СССР принял постановление «О реформе розничных цен и социальной защите населения».
Общее возмущение. Как на референдум – так, проголосуйте, пожалуйста, а проголосовали – вот тебе, бабушка, и Юрьев день! До референдума публиковать не решались.
Страна захлебывалась в митингах и забастовках. Верховный Совет СССР принял постановление «О забастовках шахтеров». Отвергался путь политических ультиматумов. Трудовым коллективам предлагалось полностью отказаться от забастовок.
Иной точки зрения придерживался Верховный Совет РСФСР. Российские депутаты потребовали от союзного премьера Валентина Павлова начать переговоры с бастующими шахтерами Кузбасса, Воркуты, Донбасса, Ростовской и Львовской областей, Сахалина, Красноярского края, где была парализована работа 150 угольных шахт.
Еще одно постановление союзного парламента – о намеченных на 28 марта в Москве митингах и демонстрациях в связи с предстоящим созывом III съезда народных депутатов РСФСР. Московским властям предлагалось не разрешать митинги. Об этом попросила группа российских депутатов.
25 марта союзное правительство запретило до 15 апреля проведение в Москве митингов, уличных шествий и демонстраций.
27 марта открылся Третий, внеочередной съезд народных депутатов РСФСР. Интерес к его работе был большой: ходили слухи, будто некие «консервативные силы» должны свергнуть Бориса Ельцина. Позднее стало известно, что такой план действительно был, и составили его в отделах ЦК КПСС.
Накануне перед программой «Время» показали интервью Горбачева, который зачитал указ, запрещающий любые митинги во время проведения съезда. А началась программа «Время», и на экране появился Аркадий Мурашев – один из сопредседателей Межрегиональной депутатской группы – и призвал москвичей выйти на улицы с протестом против якобы готовившейся расправы над Ельциным.
На московских улицах появилось несметное количество милиции и военных. Российские депутаты-демократы, собравшиеся на съезд, возмутились. Их раздражали люди в советской военной форме. Возмущались Куркова, Салье, Старовойтова, Гуревич, Шейнис, Шабад… В итоге 220 депутатов потребовали от Горбачева отменить распоряжение о вводе в Москву крупных сил милиции и внутренних войск.
Горбачев отказался выполнить требования российских нардепов. В знак протеста съезд прекратил свою работу до 10 часов утра 29 марта.
Вечером возмущенные демократы вышли на Манежную площадь на митинг. Он все-таки состоялся, несмотря на постановление правительства и указ Горбачева о запрете. Несмотря на прямое запрещение, которое провел Лукьянов на Верховном Совете и Павлов в Кабинете министров. На площади Маяковского и Арбатской – многотысячные митинги.
Митинг движения «Демократическая Россия» на площади Маяковского, состоявшийся несмотря на запрет Кабинета министров СССР