Имя твоё: Люблю

Аенко Николь

– Я перестал быть частью этой касты, когда мне было восемнадцать и я взбунтовался, – фыркает Макс, – мне это всё давно не по душе.

– Значит будем не в восторге вместе, – смеюсь я и целую Макса.

Мы заходим, на входе нас отмечают в списке, и мы оставляем свою верхнюю одежду в организованном гардеробе. Мы проходим в холл, где уже находится куча людей. Мужчины в дорогих костюмах, говорящие об инвестициях и женщины в шикарных платьях, обсуждающих новые яхты и сумки. Теперь я понимаю,

почему Максу это не по душе.

– Дорогие мои, – вскрикивает Виктория, увидев нас, – я так рада, что вы пришли.

– Здравствуй, мама, – говорит Макс, обнимая ее.

– Рада снова видеть вас, – улыбаясь говорю я.

– Ира, на тебе прекрасно сидит это платье. Тебе очень идет этот цвет. И спина. Ты просто шикарна, – говорит Виктория, покрутив меня.

– Спасибо, – отвечаю я, засмущавшись.

– Да, ты, дорогая, как всегда права, – говорит Александр, подходя к нам, – Ира, ты и правда прекрасно выглядишь. Теперь я отлично понимаю своего сына.

– Пап, – смеется Макс.

– Идемте, я представлю вас хозяевам. Ты, Максим, их прекрасно знаешь, а вот вдвоем вас еще не видели, – говорит Виктория, и мне так необычно слышать имя Макса полностью.

– Только мама так меня называет, – шепчет Макс мне на ухо.

Мы подходим к компании из троих человек. Мужчина лет пятидесяти, темноволосый и довольно подтянутый, женщина того же возраста в синем платье и девушка шатенка с боб каре, примерно возраста Макса.

– Знакомьтесь, это избранница Максима – Ира, – говорит Виктория.

– Ир, это семья Сикорских: Михаил, Сандра и их дочь Лайла, – говорит Макс.

– Приятно познакомится, – улыбается Лайла.

– Взаимно, – говорю я, но ловлю себя на мысли, что что-то в ней меня напрягает.

– Макс, как давно мы тебя уже не видели, – говорит Сандра с выраженным американским акцентом.

– Да, всё дела, не мог никак никуда выбраться, – отвечает Макс, и я чувствую, как рука на моей талии прижимает меня сильнее.

– Пойдемте возьмем шампанского и расскажите мне всё про вас двоих, – говорит Лайла, и мы следуем за ней к бару.

– Ты давно приехала? – спрашивает Макс Лайлу, протягивая мне бокал.

– Макс, давай не здесь, – отвечает та и ведет нас в отдельную комнату, напоминающую её спальню.

Лайла садится на угол кровати, а мы с Максом располагаемся на диване.

– Я уже месяц, как приехала. Мне надоело вечное солнце и захотелось зимы, – говорит Лайла.

– А я бы не прочь мотнутся к лету. Ир, Лайла живет в основном в LA, поэтому я и не думал, что она здесь, – объясняет Макс.

– Вы давно вместе? – спрашивает Лайла.

– Почти пять месяцев, – говорю я.

– А раньше, Макс, тебя сложно было удержать на неделю, – смеется Лайла.

Макс

кладет ногу на ногу, и я вижу, как он нервно трясет одной ногой. Я кладу руку ему на бедро и этот жест не остается незамеченным Лайлой.

– Так у вас всё серьезно, ребят? – спрашивает она.

– Да. Я люблю ее, она любит меня. Так что да, – говорит Макс, явно грубее, чем говорил раньше.

– А помнишь, как мы с тобой в детстве играли в мужа и жену? – спрашивает Лайла, улыбаясь.

– Слушай, мы же были детьми.

– Да, а шесть лет назад ты еще обещал женится на мне, – говорит Лайла, делая глоток.

И тут у меня в голове складывается весь пазл. Лайла – первая девушка Макса во всех смыслах. Он мне говорил, что тогда ему было пятнадцать.

– Лайла, и зачем это всё вспоминать? – спрашивает Макс.

– Затем, что я тебя любила, а ты предпочел других, – говорит Лайла.

– Мне было пятнадцать, так что нечего и обсуждать.

– А что же поменялось? – спрашивает Лайла, кинув взгляд на меня.

Макс ничего не отвечает.

– Я думаю, вам есть, о чем поговорить, голубки, – говорит Лайла и выходит, закрывая за собой дверь.

Около минуты в комнате остается висеть звук захлопывающейся двери. А в голове у меня один вопрос. А что действительно поменялось? Что, если со мной будет то же, что и с Лайлой. У него до меня было множество девушек и что будет, если ему надоест быть с одной.

– Ир, не воспринимай это всё всерьез, – говорит Макс, глядя мне в глаза.

– Как не всерьез? А что, если она права?

– Ты – это совсем другое.

– И в чем же разница? Что будет, если тебе надоест быть только со мной? – спрашиваю я, а на глаза наворачиваются слезы от того, что я озвучила этот вопрос.

– Малышка, я тебя люблю, в этом разница. И мне никогда не надоест быть с тобой. Ты – моё всё, – говорит Макс, вытирая скатившуюся слезу.

– Её ты тоже любил, – отвечаю я, всхлипывая.

– Сейчас, когда я вспоминаю всё то, что было, то сомневаюсь, что это была любовь. Скорее всего, это была просто влюбленность подростков, мы играли в любовь, а не любили.

– Но она же была твоей первой девушкой, как и ты у нее первым парнем.

– И что? Ты у меня не первая, но станешь последней.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Я буду говорить это и через несколько лет, когда у нас будет огромный дом, а ты будешь беременная готовить блины нашему сыну, – говорит Макс, притягивая меня к себе в объятия.

– Я боюсь потерять тебя, – шепчу я.

– Не потеряешь. Маленькая моя, иногда мне кажется, что ты первая, кого я действительно полюбил. А я обещал тебе, что ты не будешь плакать из-за меня, – говорит Макс.