Имя твоего дракона. Сказание о Тенебризе
Шрифт:
Травы Аллюзии и Снов поблёкли, ростки Фантазии полиняли, деревца Воображения засохли, цветы Жизни помертвели от ужаса. А выпившие из них соки чудища расползлись по потолку и стенам чёрными тучеобразными скоплениями. Заметив, что их обнаружили, Страхи подняли такой грохот, шум и треск – впору было оглохнуть! Среди засохших растений и в проходах оранжереи загарцевали монстры. Огромные зелёные многоножки поползли из ящиков с погибшими деревцами Иллюзий. Медузами заполнились грядки с цветами Ожидания, а среди трав Обещаний зашипели варанозмеи. Кожа рептилий подрагивала, с шипением открывались пасти, обнажая острые язычки ледяного огня.
А вот дракона, напугавшего его в парке, мальчик не увидел. «Должно быть, чудище где-то схоронилось!» – решил Арго.
Он сжался в комок и забился ещё глубже, упираясь спиной в стену, когда существо, бывшее отцом, вскинуло руку, молниеносным движением очертило в воздухе какой-то знак, сыпануло из него светом в сторону Страхов и рявкнуло:
– Сингеле, ингеле, виль, сой! Брысь, погань!
Шаровой молнией прокатился свет заклятия вдоль зала, фейерверком брызнул на Страхи, и погасли жуткие глазищи – просветлел потолок, пропуская свет лун.
Чуть позже Арго кое-как, на четвереньках, почти ничего не видя и не слыша с перепуга, пробрался к входу на нижний этаж, а оттуда выбрался наружу, не замеченный отцом.
* * *
Арго встряхнулся, приходя в себя и отгоняя страшные видения. Потянулся, собираясь хорошенько разглядеть слиток. Но едва он дотронулся до прохладной поверхности вещицы пальцами, как между ними проскочила маленькая молния.
С тихим воплем мальчик отдёрнул руку, осмотрел ладонь: ожога не было, и проворчал:
– Ты чего, засранец, дерёшься?
Внезапно длинные, покрытые землёй чёрные нити, наросшие на слитке и напоминающие корни цветка, начали опутывать его руки и, переплетаясь, точно паутина, поднялись выше, к плечу.
– Ну что ты прилип ко мне, заклятый? – Арго чуть не задохнулся от паники и принялся рьяно сдирать с себя скользящие ростки, шепча прерывающимся голосом: – Фу! Отстань! Какая мерзость!
«Это мои к-о-р-н-и… ты оторвал меня от земли, теперь са-а-ам станешь моей землёй!» – пронёсся в голове мальчика голос слитка.
Арго оторпел и плюхнулся в траву, решил, что от удара молнией начались галлюцинации. Пробормотал, задыхаясь от потрясения:
– Так вы что, и говорить умеете?
И получил в ответ:
«Заговоришь тут, когда опору из-под ног выбьют!»
Способность слитка разговаривать и слышать его мысли перепугала, но блеск металла и выгравированные на нём знаки сводили с ума, сжигая страх. Арго ощутил, как в груди у него что-то трепыхнулось и заурчало, и воспрял духом – будто получил от корней чудодейственную силу. Видно, слиток тоже почувствовал перемену в мальчике и ослабил хватку. Корни повисли, извиваясь змеями. Арго положил его на тропинку, стряхнул с рук остатки земли и вытер ладони о комбинезон. Понизив голос до шёпота, сказал вежливо:
– Простите… Я не знал, что вы живой.
«А какой я должен быть? Неживой, что ли?» – удивился тот.
Арго был совершенно сбит с толку и попытался припомнить хоть что-то о говорящих металлах из лекций учителя Шера. Но ничего толкового на ум не приходило – на уроках он большей частью мечтал о сражениях и победах вместо того, чтобы слушать. И сказал, тихо сам себя ненавидя за своё невежество и неучёность:
– Ну да… то есть нет… ну конечно же да, или… Я не знаю, я всегда думал, что только мы, манамы, живые!
«Что ты сказал? – воскликнул слиток срывающимся голосом. – О боги… И стоило мне просыпаться после пяти тысяч лет сна ради того, чтобы услышать подобное?»
Арго сидел тихо, ничего не понимая. Неужели слитку столько лет? Но откуда он взялся у отца? Пять тысяч лет… Ничего себе!
– А вы, вообще-то, кто? – сообразил он спросить.
«Я тот, кто будет рождён в свете молний и грома и поможет победить Зверя Мары!»
– Зверя Мары? – переспросил, растерявшись, Арго.
«Что, испугался?»
– Ничего я не испугался… просто удивился!
«Да я же слышу по голосу, что испугался. Меня не проведёшь!»
– Ерунда! Чего мне бояться? Зверь Мары – будущий хранитель нашего мира! Все ждут его прихода! И я собирался уйти в город, чтобы посмотреть на его рождение! – сказал Арго и покраснел от собственной лжи.
Он думал сбежать из Лабиринта совсем по другой причине. А слиток как ни в чём не бывало продолжал:
«А ведомо ли тебе, что Зверь – хранитель Мёртвого мира? У него голова змея, тело огнезверя, крылья птицы, хвост дракона…»
– Откуда вы знаете, как он выглядит? – изумился Арго. – Зверя никто и никогда не видел, он же ещё не родился.
«Знаю, и всё тут… Какая разница, откуда? А также скажу, когда Зверь пробудится, погибнет Тенебриз!»
– Неправда!
Арго почувствовал себя беспомощным, в который раз сожалея, что не слушал на уроках. Его знания о мире строились на рассказах Зоринго и найдёнышей – детей из приюта, живших у Одэль в таверне, в столице. Одэль и её муж Трумм были лучшими друзьями родителей и учителя. Никто из них никогда не говорил подобные пугающие вещи о Звере Мары.
– Если вы сказали правду, – промолвил Арго после раздумий, – то наверняка найдётся другой зверь, чтобы победить Зверя Мары!
«Да, такой зверь найдётся, – согласился слиток, – зовётся он „Ты сам“».
Мальчик прищурился – фиолетовый глаз почернел, а синий посветлел.
– Издеваетесь?
«Вовсе нет! „Ты сам“ – повседневное имя, на которое зверь откликается».
– Да кто вы такой, интересно, чтобы я вам верил? – возмутился Арго, принимая слова слитка за насмешку.
«Гм… верно, пока никто!» – вздохнул тот, и грани его замерцали.