Имя ветра
Шрифт:
Мы последовали за свиньей и вскоре приметили ниже по ручью человека, вокруг которого толкалось с полдесятка крупных свиней. Были среди них и старый щетинистый боров, и куча разновозрастных поросят, путавшихся под ногами.
Свинопас подозрительно уставился на нас.
— Приве-ет! — прокричал он. — Да не бойтеся. Энти не кусят.
Он был тощий, с выдубленной солнцем кожей и всклокоченной бородой. На длинной палке висел грубый бронзовый колокольчик, а на плече болтался потрепанный мешок. Пахло от него лучше, чем можно было ожидать,
— Мне штой-то прислышалося тама, у воды, — сообщил свинопас с таким сильным шикающим акцентом, что я еле понял его слова. Моя мать называла это говором дальних долин, поскольку найти его можно только в городках, почти не имеющих контактов с внешним миром. Даже в маленьких сельских городишках вроде Требона народ в наши дни уже не говорит так. Я, проживший столько времени в Имре и Тарбеане, не слышал подобного невнятного говора многие годы. Этот парень, похоже, вырос в действительно отдаленном месте, возможно, затерянном где-то в горах.
Свинопас подошел поближе и угрюмо оглядел нас.
— Шо эт вы оба-два тута делайте? — подозрительно спросил он. — Мне пошудилось, шо кто-то пел.
— А, эт сеструха моя, — сказал я, кивая на Денну. — У ней чудный голос, дык далеко слыхать. — Я протянул руку. — Страшно рад познакомицца, сэр. Меня звать Коуф.
Услышав мою речь, свинопас отпрянул, и добрая половина подозрительности сошла с его лица.
— Я тож рад, маастр Коуф, — сказал он, тряся мою руку. — Редко случайца встретить парня, штоб пральна грил. Энти при портах бубнят как шерсти в рот набили.
Я рассмеялся:
— Папаша мой грил: «Шерсть во рте — шерсть в балде».
Он ухмыльнулся и потряс мою руку.
— Меня звать Скойван Чиммельпфеннег.
— Да у тя имечко, как у короля, — восхитился я. — Ты не больно обидисся, коли я тя до Чима сокращу?
— Дык все дружки мои так, — ухмыльнулся он, похлопав меня по спине. — И для ребят навроде вас Чим ладно будет. — Он перевел взгляд с меня на Денну и обратно.
Денна, к ее чести, не стала делать очень уж большие глаза при внезапной перемене моей манеры говорить.
— Ну, извиняй, — сказал я, махнув в ее направлении. — Чим, эт моя сам-любимая сестра.
— Диннаех, — сказала Денна.
Я понизил голос до сценического шепота.
— Девшонка шо надо, тока ужас кака скромная. Ты от нее, поди, и словечка не добьесся…
Денна приняла свою роль без малейшего колебания: уставилась на ноги и нервно сцепила пальцы. Она подняла глаза ровно настолько, чтобы улыбнуться свинопасу, потом снова их опустила, изобразив столь правдоподобную картину стыдливого смущения, что даже я ей почти поверил.
Чим вежливо коснулся своего лба и кивнул.
— Рад познакомицца, Диннаех. В жизнь я не слыхал такого чудного голоса, — сказал он, снова водружая
— Здорово за стадом ходишь. — Я кивнул на свиней, бродящих среди деревьев.
Свинопас, ухмыльнувшись, покачал головой.
— Эт не стадо. У овец да коров стадо. А свиньки — у них гурт.
— Правда, што ль? — удивился я. — А шо, друг Чим, можно у тя порося купить? А то мы с сестрой седни не обедали…
— Может, и можно, — осторожно ответил он, сверкнув глазами в сторону моего кошелька.
— Коли ты его для нас освежуешь, я те дам четыре йоты, — сказал я, зная, что это щедрая цена. — Но тока ты окажи нам честь и раздели его с нами.
Это была осторожная проба воды. Люди на одиночных работах, вроде пастухов или свинопасов, обычно или избегают общения, или изнывают по разговорам. Я надеялся, что Чим окажется из вторых. Мне нужна была информация о свадьбе, а народ в городке, похоже, говорить об этом не особенно стремился.
Я хитро улыбнулся свинопасу, сунул руку в сумку и показал бутылку бренда, купленную у лудильщика.
— У меня даж тут есть кой-што на такой случай. Коли ты не прочь чуток поболтать с парочкой путников прямо среди дня…
Денна подхватила свою роль и подняла глаза как раз вовремя, чтобы поймать взгляд Чима, робко улыбнуться и снова опустить ресницы.
— Ну, мамаша-то моя мя прально воспитала, — благочестиво сказал свинопас, кладя руку себе на грудь. — Я ваше не пью, только от жажды или когда ветер дует. — Он театрально сорвал с головы бесформенную шляпу и отвесил нам полупоклон. — Вы вроде люди хорошие, дык я рад буду с вами вместе отобедать.
Схватив за шиворот молодую «свиньку», Чим увел ее в сторону и там заколол и разделал с помощью длинного ножа, извлеченного из сумки. Я расчистил листья и сложил несколько камней, чтобы сделать очаг.
Через минуту пришла Денна с охапкой хвороста.
— Думаю, мы собираемся выкачать из этого парня всю информацию, какую сможем? — тихонько спросила она поверх моего плеча.
Я кивнул.
— Извини за «робкую сестру», но…
— Да нет, отличная была мысль. Я не слишком бегло говорю по-деревенски, а он скорее откроется тому, кто говорит. — Ее глаза блеснули за моей спиной. — Он почти закончил. — И Денна ушла к реке.
Я тайком использовал симпатию, чтобы разжечь огонь, пока Денна сооружала пару вертелов из раздвоенных веток ивы. Тут и Чим вернулся с поросенком, аккуратно разделенным на четыре части.
Я достал бутылку бренда и передавал ее по кругу, пока поросенок жарился над огнем, капая жиром в угли. Я изображал, что пью, просто поднимая бутылку и смачивая губы. Когда бутылка перешла к Денне, она тоже едва пригубила, но ее щеки после этого порозовели. Ветер дул, а Чим держал свое слово — так что скоро нос свинопаса приобрел приятный глазу красный цвет.