Имя - Война

Витич Райдо

Расстегнул карман и подал мужчине документы. Николай внимательно ознакомился с ними и отдал, задумчиво глянув на Дрозда, потом на Лену покосился, на Бангу:

— Я вас знаю… слышал, Артур Артурович.

— Прекрасно, — поджал губы. — Мне нужно в Москву.

— Мы идем…

— Нет, лейтенант. Ваш путь длинен, долог, а мне нужен короткий и быстрый. Самолет. Один чудом уцелел после налета. Захватили, взлетели, но как видишь, недалеко ушли. Моего друга убили… Нужен другой самолет, лейтенант.

— Где б взять.

— Пинск отсюда вправо. Но если идти влево — километрах в десяти будет аэродром.

— Понял, — заверил Николай. — Когда входим?

— Всем нужен отдых.

Час и выдвигаемся.

— Есть.

Бойцы вернулись к пище, а кто-то уже растягивался на траве, давая передышку телу перед марш-броском.

Лена дожевала хлеб, буквально проглотив и получила сразу две горбушки — от Николая и от Артура Артуровича.

— Нет, спасибо, сыта, — отодвинулась, насторожившись излишним вниманием и заботой к себе. Она заподозрила, что Санин намерился отправить ее домой самолетом вместе с капитаном и насупилась. Домой — заманчиво, но это значит — сбежать от трудностей и опасностей, струсить, расписаться в собственной никчемности.

— Вам ногу надо перевязать, — заметила насуплено.

— Царапина, — заверил Банга. — Не стоит время на нее тратить.

Лена вздохнула, обняла колени, решив немного подремать. Николай доел хлеб и, прислонившись затылком к стволу лиственницы, закрыл глаза. Можно поспать целый час. И как под дых толкнули, встрепенулся: нужно посты расставить.

— Младший сержант Гурьянов, рядовой Голушко — в караул.

Солдаты поднялись и побрели в чащу.

— Суров, но прав, — одобрил капитан. Коля пристально посмотрел на него, но промолчал.

Надо же все-таки, до чего круглая земля. Кто знал, кто мог предположить что Лена встретит не отца, так его брата, полковника особого отдела, в тылу врага.

— Значит, из Бреста ушли? — покосился опять.

— А вы туда ехали? — тем же взглядом ответил мужчина. Отвернулся и тихо добавил. — Молодцы что девочку не бросили. Ее подруга?

Оп-па!

— Мертва, — бросил Дроздов. Банга голову склонил:

— Война.

— Лену с собой заберете? — спросил Николай.

Девушка, услышав сквозь сон вопрос, встрепенулась: вот оно! Так и знала!

— Вы о чем?

— Ни о чем, — заверил капитан. — Поспи.

Лена успокоено закрыла глаза и подумала уже засыпая: странный он. Может все-таки знает отца, родственник? А ведь он так и не ответил на вопрос: нет ли у него брата…

Через час передышки двинулись.

Путь к аэродрому лежал через расположение немецкой воинской части, идти через которую — погибнуть. Они решили обойти и потеряли время. Световой день закончился, а в темноте найти аэродром было невозможно. Пришлось заночевать в лесу.

Лену колотило от холода, несмотря на заботливо постеленный Николаем лапник и шаль, в которую она безуспешно куталась, забыв, что меньше суток назад из-за нее бойцам пеняла.

Девушка никак не могла заснуть: крутилась, шмыгала носом, пытаясь избавиться от напавшего некстати насморка и начала кашлять.

Санину это не нравилось. Он подсел к Банге и сказал:

— Вы заберете Лену с собой. Вы ее дядя.

Артур сел:

— Кажется, поспали, да, лейтенант? — улыбнулся, оглядевшись — никого близко. Бойцы спят, караульные достаточно далеко, чтоб не слышать разговора. И не заметил, что Лена не спит, поглядывает на него через полуопущенные ресницы, сдерживая кашель.

— Я серьезно… товарищ полковник.

— О, какие познания. Впрочем, не удивлен. Сложили уже с другом.

— Не идиоты.

— Все сошлось?

— Роль Лены непонятна. Вы действительно ее дядя?

Банга помолчал и выдал:

— Действительно.

— Тогда зачем было тащить ее в Брест.

— Кто знал, что будет

война?

— Все кому надо знали, — уставился на него в упор лейтенант. Банга усмехнулся:

— Что ты хочешь, лейтенант?

— Почему вы не сказали ей, кто вы, сейчас? Зачем ее направили по ложному следу тогда? Я не пытаюсь выведать секреты, но хочу понять, из-за какой такой сверхважной надобности Лена оказалась в этом дерьме, — процедил Николай. Злость напополам с беспокойством явственно проступали в голосе. Бангу видно это позабавило — он заулыбался еще шире:

— А ты соответствуешь своему психологическому портрету. Мы не сомневались, что ты присмотришь за Леной, а твой друг за вами обоими.

— Зачем?!

— Любопытство наказуемо, лейтенант, знаешь об этом?… Но я не стану тебе пенять, прекрасно понимая твое состояние. Оказаться, как ты выразился, в дерьме, с фактически ребенком на руках, да еще не простой фигурой, дольно неприятно, учитывая обстоятельства и ответственность. Тяжело, лейтенант? Согласен… Честно, вообще не думал, что увижу ее, но видно что что-то все-таки есть там, — посмотрел в небо. — Я расскажу тебе предысторию, Николай, а остальное сложи сам. Были бы другие обстоятельства, я бы слова тебе не сказал. Впрочем, и ты бы мне вопросы задавать не посмел, — усмехнулся. — Но это уже не имеет значения. Очень многое изменилось и ни ты, ни я не знаем, что будет через минуту, тем более не можем с уверенностью сказать — будем ли живы завтра. А некоторые вещи нельзя уносить с собой в могилу. Мало ли? Не доведется мне — ты ей расскажешь. Она удивительно похожа на свою мать, просто поразительно. Марта Банга, в девичестве Петерс не была коммунисткой или революционеркой, она была обычной женщиной, которая вела неприметный образ жизни и… при этом являлась частью активной агентурной сети. Она обеспечивала доступ к серьезному каналу информации в Европе через Прибалтику. В двадцать шестом произошел срыв, часть агентуры была раскрыта и Марте грозил провал, расстрел за шпионаж. Первые кто страдает в таком случае — близкие. Пришлось выводить из-под удара Яна и мальчиков. Их мы успели переправить в Союз, а Марта и Анжелика должны были уходить другим путем. Девочка была совсем маленькой и Марта не решилась отправить ее через других агентов, с мужем — побоялась. К тому же меньше проблем и подозрений когда женщина с ребенком. Проще уйти и больше лояльности. Больше ни ту, ни другую мы не видели. Я искал их, но тщетно. Пропали, испарились.

— Почему вы рассказали это мне, а не Лене?

— Ей не смогу. Не готов.

Николай понял, почему, и больше не стал задавать вопросов. Должность и деятельность полковника была ясна, и так же понятно, что будучи замешанным, а скорее всего еще больше — завербовавшим мать девушки, он испытывает чувство вины перед своей племянницей, перед собой. Это было уже очень знакомо и близко Санину и он по себе уже знал, каково это нести ответственность за солдат, за жизни людей. А тут родной человек, жена брата и племянница.

Это можно было принять — остальное — нет.

Мастер полковник лапшу на уши вешать, так и хочется верить, что вот так искренне и прямо он первому попавшемуся лейтенантику душу свою изливает от безысходности, исповедуется как умирающий, поймав первого попавшегося попа. Только Санин не поп, Банга не умирающий.

Крутит полковник, ой, крутит. И сказку рассказывает Николаю не зря, а чтоб донес тот до Лены слова исповеди, уверил, заверил, проникнуться помог и сам проникся: вот какой бесхитростный, прямой да совестливый… полковник внешней разведки НКВД, просто так, ради племяшки кою пятнадцать лет не видел, возле границы с фашистской Польшей околачивается.