Имя заказчика неизвестно

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Говорила я тебе, Дима, убери эту падаль с дороги, а ты расклеился, как последний пацан. Леха всегда был дураком, которого бабы обводят вокруг пальца. Ненавижу таких мужиков! У него духу не хватит совершить и части того, что ты придумал. Я покажу тебе, как надо поступать в подобных случаях.

— Ничего ты не покажешь, дура. — Я говорил спокойно, отчетливо выговаривая слова.

Момент расплаты наступил…»

Глава шестнадцатая

Разумеется, лететь Дениса отговаривали

все. Особенно горячился Сева Голованов, мимо которого в этом деле опять проскакивала халявная экзотическая поездка.

Но, взвесив все обстоятельства, сыщики пришли к выводу, что лететь все же придется. Иначе в этом деле ни за что до конца не разобраться. Макс посмотрел авиарасписание: самолет вылетал через четыре часа, то есть времени оставалось немного. Очевидно, таинственный корреспондент знал, что у Дениса шенгенская виза, иначе как объяснить уверенный тон письма?

Сыщики провели оперативное совещание, в ходе которого для себя определили несколько важных пунктов:

1. Кому-то очень нужна рукопись «Детектива о детективе».

2. Этот кто-то откуда-то знает, что она у Дениса Грязнова.

3. Этот кто-то находится на Мадейре, точнее, на острове Фуншал, поскольку он назначает встречу в отеле «Reid’s Palace» — именно там, где Филипп Агеев охраняет адвоката Златкина.

4. Так не сам ли Борис Ефимович Златкин прислал эту бандероль? Более чем вероятно. Но зачем ему-то рукопись покойного Юкшина? Там есть какой-то компромат на него, который Денис со Щербаком при первом прочтении просто проглядели? Не исключено.

Приложение. Внимательно обследовав халат, сыщики обнаружили, что он изготовлен в городе Кашлевск Кемеровской области на местной швейной фабрике имени барона Унгерна (бывшей Сергея Лазо). Во дела!

Был предложен страховочный вариант: параллельно с Денисом летит кто-нибудь из его сотрудников (желательно Голованов), но, по здравом размышлении, этот вариант оказался отвергнут. Так для Дениса будет создана дополнительная опасность, ведь не исключено, что за «Глорией» и ее сотрудниками сейчас пристально наблюдают.

В небольшом двухмоторном самолете, который вез его из Лиссабона на Фуншал, Денис прочитал в туристическом проспекте:

«…Сюда ездят любоваться на осенние закаты, на пламенеющую октябрьскую листву, на китов, дельфинов и многочисленные субтропические ботанические сады. Тут разводят форель и ловят в океане всю остальную рыбу, тут гуляют на карнавалах и праздниках первого, второго и всех последующих урожаев, тут пишут романы и снимают кино. И главное — тут проводят старость, достойно и со смыслом. Как Черчилль, например. Или Джордж Бернард Шоу…»

Или Филипп Агеев, добавил про себя Денис. Или еще кто-нибудь…

В аэропорту Дениса встретил служащий отеля «Reid’s Palace» с машиной — роскошным бежевым кабриолетом. К счастью, он говорил по-английски. Пока они ехали (дорога заняла не больше двадцати минут), служащий излагал «культурную программу»:

— Ежедневно, сеньор Грязнов, к пяти часам вы будете ходить пить

чай.

Денис, завороженный красотой пейзажа, не сразу расслышал его:

— Как вы сказали? Почему в пять?

Водитель настолько обиделся, что даже слегка притормозил:

— Когда же еще, если не в пять часов? Именно в это время по старой английской традиции — а здесь большинство традиций заведены англичанами — на террасе собираются на чаепитие.

— Если тут на каждом шагу английская традиция, почему же тогда вы зовете меня сеньором, сеньор водитель?

— Традиция, — лаконично объяснил водитель. — На чаепитии все как положено: бутерброды с огурцами, ветчиной, сыром, пирожки, варенье, сладости, шампанское и, понятно, особый чай, который пьется исключительно из тонкого фарфора.

— Понятно. А как насчет мадеры? — спросил Денис тоном молодого повесы, дабы продемонстрировать свое неравнодушие к спиртному.

— О! Тогда лучше всего поехать прямо сейчас, попробовать молодую мадеру, найти по вкусу, отложить в каком-нибудь погребе себе дюжину-другую бутылок, а потом вернуться сюда на, как говорят ваши русские соотечественники, постоянное место жительства…

— На ПМЖ, — усмехнулся Денис.

— Да-да, и потом пробовать каждый год по бутылочке персонального запаса, обсуждать со знатоками раскрытие букета, умничать и умиляться собственной предусмотрительности! — Водитель засмеялся с Денисом за компанию. Он, судя по всему, был рубаха-парень. Денису случалось бывать на элитных курортах и в дорогих заграничных гостиницах, и нигде он не видел, чтобы прислуга вела себя столь раскрепощенно. Возможно, это тоже часть местной английской традиции?

— …Пока же запас не сделан, можно и нужно пробовать разные сорта и годы, прицокивать языком и искать только вам подходящие бутылки. Понимаете меня, сеньор?

Денис незаметно заглянул в путеводитель и прочитал оттуда:

— Мне, например, нравятся не очень сладкие сорта середины прошлого века: «Verdelho» пятьдесят четвертого года. Как насчет этого?

— О, вы настоящий знаток, сеньор. А что вы скажете относительно «Sercial» пятидесятого?

— Тоже неплохо. Да мало ли что мне нравится! Мне не только вино нравится, — угрюмо продолжал Денис, — у меня вообще язык радуется, душа поет, кошелек не стонет. Надеюсь, даже самые фантастические бутылки будут доступны скромному путнику, который взял на себя труд добраться до Мадейры и остановиться в «Reid’s», а?

— Конечно!

— Кстати, расскажите о гостинице.

— С превеликим удовольствием. Ей уже довольно много лет, она построена шотландцем Рейдом и стоит на высоком обрыве в окружении десяти акров ухоженного сада с пальмами, вечноцветущими кустами и по-английски стриженной травой. В гостинице сто тридцать комнат, тридцать люксов, именные апартаменты Черчилля и Бернарда Шоу, три гурманских ресторана, два бассейна и очень милый персонал, свободно говорящий на трех-четырех европейских языках. Хотите, перейдем на немецкий?