Имя заказчика неизвестно
Шрифт:
Слюнтяй Панкин, казавшийся теперь чистым и безгрешным, готов был расплакаться.
— Я предупреждаю вас, что, имея в руках улику с отпечатками пальцев Виктории, крепко держу вас в руках. Следить мне не хочется, а от перчаток большая польза. Они сохраняют пальчики в целости. Запомните эту азбучную истину на будущее, если захотите меня найти. Сегодня же явно не самый лучший день в вашей жизни. Если вам захочется передать мне привет, то искренне не советую этого делать. Одно неловкое движение в будущем может привести к разоблачению. Я об этом побеспокоюсь. Шаг влево, шаг вправо равносилен побегу. С трупом Семена разбирайтесь сами, как знаете. А для того, чтобы засадить Вику в камеру, хватит и убийства Звонаревой. Деньги я, конечно, заберу и приплюсую к половине Заикина. Вы обязаны подтвердить мою догадку об их местонахождении, иначе не обещаю ничего хорошего.
Панкин задрожал и еле заметно кивнул головой, словно она была у него из камня.
— Они, скорее всего, там. Семен их специально спрятал на старом месте. Он любил подобные фокусы. Честно говоря, о тайнике мы ничего не хотели знать, нам и этих денег хватало. И вообще я тут ни при чем. Это все она! Мне ведь много не надо…
— Ага! Конечно, бессребреники. А если еще загнать дом, машину, дачу, вообще на всю оставшуюся безоблачную жизнь достаточно. Ну ладно, я ведь догадывался о вашем неведении. Просто проверить не мешало, вдруг ошибусь?
А теперь, когда вы, красавчики, у меня под пяткой, можно наконец расстаться старыми добрыми друзьями. Но это на время, не даю гарантии, что совесть моя не заставит сообщить в милицию о происшедшем. Страх загонит вас в угол, тогда почувствуете, каково было мне всю эту неделю ужасов. Вот, впрочем, и все.
Я быстро сложил пачки денег в кейс, следя при этом не столько за совершенно расплывшимся Панкиным, сколько за Викторией. Уж мне-то было известно, что эта гюрза может натворить из-за такой кучи долларов. Но она сидела, забившись в угол, в состоянии прострации.
— Да, чуть не забыл, — спохватился я. — Кажется, за мной должок в полтыщи баксов. Дело ведь с Штрассером я не выполнил, хоть и не по своей вине. Так что возвращаю с процентами.
Я медленно отсчитал из увесистой пачки шесть сотен. Виктория встрепенулась. Она готова была разорвать меня в клочья, но пушка в моих руках охладила ее боевой пыл.
— Мразь, подонок, как я тебя ненавижу!!! — взвыла она.
— Рад бы ответить взаимностью, крошка, но как истинный джентльмен не могу. Хотя ненависть слишком сильное чувство для меня.
Это было последнее, что мне хотелось сказать. Послав воздушный поцелуй на прощание, я поспешил удалиться, предоставив этой сладкой парочке решать свои проблемы самостоятельно.
Из Сочи я улизнул незаметно, думаю, мои опасные друзья поспешили сделать то же самое.
Через несколько дней в моем распоряжении имелось пятнадцать миллионов двести восемьдесят два американских доллара наличными. Сумма для меня более чем фантастическая… Я не очень хорошо представлял, что смог бы сделать с этими деньгами один. Возможно, у меня плохо с воображением. Но выбирать не приходилось. Я взял столько, сколько мне было необходимо. Я вспомнил про Вологодский детский дом. Там, наверное, искренне удивились, когда строительство нового здания детдома сдвинулось наконец с мертвой точки. Кроме всего прочего, я обеспечил безоблачную старость своей тетке и матери Евгения и Сергея Барышевых. Свою обиженную подругу Наташу тоже пришлось осчастливить некоторой компенсацией. Дальше оставалось подумать немного и о себе. Впрочем, это уже из другой оперы. Играя в столь опасные игры, я рисковал, конечно, рано или поздно оказаться под прицелом заинтересованных в моем крахе сторон. Всякое бывает, когда участвуешь в подобных делах. Деньги помогли сменить внешность и документы. Сохранять инкогнито я, признаюсь, научился. Не раз, будучи на полшага от смерти, я находил в себе силы выстоять. В расследовании, которое я вел частным образом, до сих пор остается много запутанного. Однако судьба сложилась так, что удача выпала на мою долю.
Правильно говорят — кто не рискует, тот не пьет благородных напитков. Я все больше стал верить народной мудрости. Да и что еще остается в моем положении? Впрочем, чтобы очистить наконец свою совесть, я решил сделать еще одно дело. Справедливость должна восторжествовать. Находясь в относительной безопасности, я способен быть искренним».
Эпилог рукописи, найденной при деликатных обстоятельствах
В российское посольство в Париже поступила бандероль. В ней находилось подробное описание кашлевского преступления с указанием настоящих имен участников и пострадавших. К папке прилагались квитанции от банковских отправлений в детские дома и благотворительные фонды. Проверив все факты, упомянутые в досье, похожем, скорее, на детективный роман, следственные органы прокуратуры республики возбудили несколько уголовных дел. На бандероли обнаружили почтовый штемпель курортного города Ницца. Того же, кто послал ее, так и не удалось найти.
Глава восемнадцатая
В плетеном кресле, вытянув ноги в парусиновых штанах, сидел крепкий загорелый мужчина. Он пил дайкири со льдом. При появлении Златкина и Дениса повернулся к ним и отсалютовал бокалом. (Филю Денис отправил проведать сеньору Покровскую.)
— Прошу любить и жаловать, — сказал Златкин. — Валерий Сергеевич Юкшин собственной персоной. Или, пардон, кто вы теперь?
— Сам еще не решил, — засмеялся мужчина.
Уже внутренне готовый к чему-то подобному, Денис все же слегка оторопел. Итак, Юкшин жив. Вместо обычной буйной шевелюры — короткий седой ежик, исчезла также и интеллигентская бородка, делавшая лицо его слегка полным, а оно оказалось, скорее, скуластым и резко высеченным.
— Присаживайтесь, — предложил Юкшин приятным густым баритоном. Кажется он что-то сделал себе со связками: голос у него теперь был другой, совсем не тот скрипучий, который все привыкли слышать с парламентской трибуны.
— Валерий Сергеевич, а как же с вашим телом, которое выловили из Москвы-реки? Ведь его же опознали как вас? Кто же опознавал-то?
— Не волнуйтесь на этот счет, Денис Андреевич.
— Но это же ведь заведомая дача ложных показаний! Этому человеку теперь не поздоровится.
— Опознавал человек, которому ничего за это не будет, — отчего-то вздохнул Юкшин. — Мы с ним обо всем заранее договорились. Знакомые менты помогли ему труп получше подобрать. В это время года много жмуриков распухших всплывает. Ну так, чтобы с моей группой крови, конечно…
— Это Глаголев «вас» опознал? — догадался Денис.
— Да.
Кошмар, подумал Денис. Что они вытворяют, эти богатые?! Они точно не такие, как мы с вами. Прав был Фицджеральд. Ладно, тогда сейчас я тебя с другой стороны пощекочу.
— Но если вы действительно живы, тогда вовсе не абсурдом звучат последние слова умирающего Глаголева «Это Ю…», — осторожно заметил Денис, внимательно глядя на Юкшина.
— Должен вас разочаровать, — засмеялся Юкшин. — У меня алиби такое, что лучше не придумаешь. С того момента, как я стал «трупом», я принялся следить за Покровской. Она отправилась на Мадейру, и я — следом. Она была тут во время убийства Глаголева, и я все время следил за ней. Это легко могут подтвердить десятки человек на острове.