Инь vs Янь. Книга 1

Чередий Галина Валентиновна

Все поддакивали и твердили, что они наслышаны и весьма восхищены. Как будто стоящий там высокомерный засранец хоть сколько-то нуждался в этом громогласном признании своих охрененных талантов. Меня затошнило от всего происходящего, и дико взбесил этот упершийся в меня взгляд Рамзина, который и не думал скрывать, что прямо глазеет на меня, забивая на эти хвалебные песни. Я отвернулась налить себе еще и тут услышала, как низкий рокочущий голос моего одноразового любовника перекрыл весь этот птичий базар.

— Могу я познакомиться с прекрасной девушкой в зеленом платье? — и как всегда не вопрос и не просьба. Прямое указание, которому все подчиняются, как чертовы зомби.

Неожиданно

все затыкаются, и на секунду повисает мертвая тишина, в которой отчетливо слышно, как звякает графин в моих руках, ударяясь о край стакана. Я не спешно поворачиваюсь и оказываюсь прямо перед собственной глупой ошибкой и отцом, на руке которого висит эта сучка Элла.

— Это моя любимая дочь Яна, — улыбка отца как патока, но у меня от нее горько во рту. — Умница и красавица. Моя гордость и отрада.

Надо же? А я-то, наивная, и не догадывалась! Думала, я божье наказание и ходячая катастрофа. Надо повысить самооценку.

Элла старательно пришпиливает меня к месту предупреждающим ненавидящим взглядом. Обломайся, стерва, я тебе не хрупкая бабочка! Я игнорирую её и, подняв голову, смотрю в глаза моему хищнику. Темно-темно карие, почти черные. Теперь я знаю цвет его глаз. Как, впрочем, и имя. Но мне нет до этого ни какого дела. Хотя не могу соврать, что не ощутила болезненный спазм глубоко внутри моего естества. Именно там, куда врывался его здоровенный член той ночью, как будто желал проткнуть меня насквозь. Жестко, властно, требуя для себя каждую частичку меня. От этого воспоминания мне захотелось сильно сжать готовые задрожать бедра, между которыми разом стало влажно. И мои соски, превратившись в чертовы алмазы, натянули тончайшую ткань платья, выдавая непроизвольную реакцию моего тела. И это не ускользнуло от внимания Рамзина. Его ноздри резко расширились, а и без того наглая улыбка превратилась в голодный оскал. Казалось, он сейчас просто облизнется в предвкушении, как огромный кот перед желанной трапезой. И это взбесило меня.

— Приятно познакомиться, господин Рамзин! — я подняла руку с бокалом, игнорируя раздраженный взгляд отца. — Выпьем за знакомство?

Мужчина жадно втянул воздух, как будто смог учуять, что я стала мокрой, и подчеркнуто вежливо наклонил голову. Хотя смотрел все так же неотрывно, будто гипнотизировал.

— Позже с удовольствием, Яна, — моё имя он слегка растянул, словно со смаком облизал его. — А сейчас я надеюсь поесть. Жутко проголодался.

Интересно, неужели никто, кроме меня, не слышит этого откровенного двойного подтекста его слов и вызывающей чувственной тягучести в голосе? Темные глаза прошлись по мне так, будто инспектировали свою долбаную территорию, имея на это все права, после чего мужчина протянул мне руку.

— Проводите меня к столу! — о да, и, как обычно, это не, мать её, просьба, а прямое указание.

— Как пожелаете! — я залпом выпиваю содержимое своего стакана и кладу свою руку в его широкую ладонь.

От этого контакта мне неожиданно жарко и хочется развернуться, послать всех куда подальше и свалить. Или толкнуть этого засранца к стене и заставить стонать и задыхаться, чтобы стереть это самодовольное выражение с его физиономии. Но я приклеиваю к лицу улыбку и иду рядом с Рамзиным, ощущая каждым сантиметром кожи его чрезмерную близость.

У стола заминка. Со злорадством наблюдаю замешательство Эллы, отца и Вячика, когда Рамзин отодвигает для меня стул, а потом, не спрашивая ничьего позволения, нахально усаживается рядом. Но, сориентировавшись, Вячика усаживают напротив меня.

За столом тут же завязывается нарочито непринужденная беседа. Каждый считает своим долгом поинтересоваться подробностями жизни Рамзина. Я же забиваю на эту трескотню и,

не взглянув на него ни разу, просто ем. Алкоголь в моем желудке как всегда придает мне нужную дозу похеризма, и я даже в какой-то момент умудряюсь отключиться от присутствия рядом мужчины, что трахал меня так, что в моих мозгах случилась настоящее короткое замыкание. Ну, или не слишком короткое. Но конечно, такой, как этот хренов хозяин жизни, не может позволить себя игнорировать. Я роняю вилку, когда большая горячая ладонь накрывает моё колено и сжимает властно, на грани боли. Поворачиваюсь к мужчине и получаю однозначное подтверждение, что не замечать себя он не позволит. Смотрит прямо, ни от кого не скрывая огонек откровенного вожделения. А его рука дерзко скользит по моему бедру, целеустремленно двигаясь к тому месту где, и так уже потоп по его вине. Угрожающе щурю глаза и стискиваю его руку. Он думает смутить меня, лапая под столом? Ожидает, что я зардеюсь, как девица-краса, и буду сидеть и терпеть, боясь, что кто-то заметит? Да как бы не так!

Вцепляюсь ногтями в его ладонь до крови и вижу, как дергается его глаз. Наклоняюсь к нему, как для милой застольной беседы, и шепчу,

— Убери от меня свою гребаную руку, или я воткну в нее вилку, — и сладко улыбаюсь ему, будто жду ответа.

— Нет, — отвечает этот сученыш и сжимает мою плоть еще раз сильно, словно имеет на это право.

Он думает, я шучу. Не отрывая взгляда и продолжая улыбаться, беру вилку. Надеюсь, в моих глазах достаточно четко отражается, что я сделаю, что обещала. Карие омуты напротив наполняются откровенной угрозой, обещающей мне неминуемое наказание, но я ведь чокнутая, когда на меня пытаются так давить. Не знаю, чем бы это закончилось, но в этот момент прямо напротив кто-то звонко стучит по бокалу, привлекая всеобщее внимание. Ах да, мой будущий супруг, Вячик Горин.

Парень поднимается и прочищает горло, и я смотрю на него, потом на отца, и с его стороны ко мне прилетает такая же визуальная угроза, но, само собой, по силе воздействия ему до Рамзина еще расти и расти. Хотя то, что я терплю от отца, от постороннего мужика терпеть не собираюсь.

— Яночка, — начинает Вячик, и я вижу, как краснеют кончики его ушей и скулы. На время забиваю на наглую конечность на моем бедре. — Мы знаем друг друга много лет, и мои чувства к тебе ни для кого не секрет. Я был влюблен в тебя, сколько себя помню. Это проверено временем, и ничто не способно изменить моего к тебе отношения.

Хватка на моей ноге усиливается, словно стремясь предостеречь от опрометчивых действий. Пошёл ты!

— Мы с тобой уже давно взрослые люди, и я думаю, что пришло время сделать ответственный шаг и перейти от дружбы и влюбленности к чему-то более глубокому и близкому, — продолжает Вячик, все больше воодушевляясь.

Я стискиваю зубы, потому что ладонь сжимает так, что я готова заорать. Левая сторона лица буквально горит огнем от взбешённого взгляда Рамзина, будто я сижу боком к огромному костру. Я не смотрю на него, но ощущаю его ярость так же отчетливо, как если бы он жег мою кожу железом.

— Яночка, любимая, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? — выдыхает Вячик и протягивает мне коробочку с кольцом.

Рука Рамзина жестко и без предупреждения смещается мне между ног и властным движение сдавливает промежность. Я, не сдержавшись, ахаю и резко отстраняюсь. Вскакиваю, разрывая это хамское заявление прав, и с усилием улыбаюсь Вячику. На мгновение поворачиваюсь к Рамзину. Предупреждение в его глазах уже давно превратилось в ревущий диким пламенем приказ. 'Только посмей!' — кричит вся его поза, каждый напряженный мускул на теле и лице. Да не пошли бы все мною помыкать! Дергаю головой, отворачиваясь.