Инара

Як Ева

Глава 10

– Зоя, наша девочка, почему ты не идёшь к нам? Зоинька!

– Доченька, не бойся! Это же мы. Помнишь нас?

– К…Кто здесь? Какая Зоя? А вы кто?

– Мы твои родители, Зоинька, – доносился до Инары нежный и тёплый женский голос.

– Но я не Зоя, моё имя Инара!

– Это имя тебе дали лишь после второго рождения. Твоя мама назвала тебя Зоей, – второй голос был мужским, но тоже тёплым.

– Мама? Но… Софрон… И… Вообще, почему вы здесь? И где это, здесь?

– Это твой сон, Зоя, – вновь слышала Инара голос, – Судьба позволил видеться нам только здесь.

– Если вы мои родители, то… То из-за чего вы умерли?

– Из-за любви, Зоя.

– А что такое любовь? – рискнула спросить юная хранительница.

– Это чувство, Инара, – раздался голос, заставивший девушку вздрогнуть и начать озираться. Она пыталась найти глазами, откуда же говорил её наставник.

– Приветствуем тебя, Наставник, – тут же раздались и те предыдущие тёплые голоса.

– Софрон? Где ты? Я не понимаю, что происходит! Прошу, объясни мне, – продолжала озираться Инара. Она была уверена, что, если здесь её наставник, то сейчас он ей всё сделает простым и понятным.

– Не волнуйся, Инара. Ты ведь знаешь, что умершие могут наблюдать за всеми нами. И твои родители тоже. Если души проявляют сильное желание встретиться с родственниками, то Судьба может им это позволить. Никто, кроме Судьбы не знает кому дозволено такое, а кому нет.

Инаре действительно стало спокойнее после слов Софрона. Она улыбнулась. "Так вот какой родительский голос. Тёплый. Даже если не был знаком с ними…"– подумала девушка. Значит её звали Зоя. Красиво звучит. Софрона тоже когда-то давно звали Идогб. Тут Инара задумалась. Получается ведь, что настоящие их имена – это их первые имена, данные при рождении. Софрон получил своё имя при… смерти? А сама же Инара при втором рождении. Так кто же она: Зоя или Инара, если оба своих имени девушка получила при рождении?

Две человеческие фигуры, держась за руки, спустились по воздуху и встали напротив Инары.

– Зоя, – ласково сказала женщина, – как же мы ждали этой встречи!

– Мама? Папа? – словно пробуя эти слова на вкус, проговорила юная хранительница.

– Расскажи об этом юноше, идущем с вами! Какие эмоции ты испытываешь, когда вы разговариваете или когда случайно качаетесь друг друга? – спросила мать у дочки значительно тише. Софрон резко повернул голову. Ему отчего-то не понравился этот вопрос. Отец Зои лишь покачал головой, наблюдая за своей семьёй и… семьёй дочери? Ведь её наставник сопровождал её на протяжении всей жизни, чего не смогли сделать сами родители.

– Он ведь тебе нравится, Зоя? Мы всё видим, – уже перешла на шёпот женщина.

– Не думаю, что это подходящая тема для разговора, – всё-таки решил вмешаться Софрон.

– Но почему?! – возмутилась мать.

– Это неподходящая тема для разговора, Мать Избранной, – уже более жёстко повторил наставник.

– Но..! – не понимала женщина.

– Закрыли данную тему и больше к ней не возвращаемся, – чётко проговорил Софрон. Души умерших послушали старшего, ведь он мог и к Судьбе пойти.

– А у вас как всё? Хорошо? – переключилась Инара на вопросы, – Я правда во время войны родилась? И вообще… Не знаю, что сказать ещё.

– Конечно! Мы счастливы, что можем видеть тебя, да и в целом живём прекрасно. Всё необходимое в достатке, – вступил в разговор и отец, – Да, ты родилась во время войны, поэтому я даже пропустил момент твоего рождения, милая, – понуро опустил голову он.

– И сейчас ситуация близка к тому, что была, – приобняла жена мужа за плечи, – Столько крови проливается.

– Кхм, кхм, – вновь подал голос Софрон, – скоро нам предстоит продолжить путь. Семья Избранной, надеюсь на ваше благоразумие. Очень. Надеюсь.

– Зоя, послушай. Девочка наша, ты ведь хранительница. Пожалуйста, помни об этом. Всегда. Даже в самых трудных ситуациях, – услышала Инара голос отца. Софрон же уже куда-то пропал.

– Все люди добрые и хорошие, просто некоторые из них забыли об этом, но это не повод обвинять их в в чём-то плохом и отказываться от помощи им. Сейчас очень много людей страдают, а ещё больше людей озлоблены, – продолжила мать.

– И твоя задача, как задача Хранительницы Мира, помогать им, – завершил отец.

– Тебе следует ещё отдохнуть, перед тем, как вы продолжите свой путь, Зоинька. Помни, мы всегда с тобой. И обязательно запомни наши слова, – эти тёплые голоса отдалялись от Инары всё дальше и дальше, пока не пропали совсем, позволяя девушке ненадолго избавиться от всех мыслей и, продолжая чувствовать тепло, провалиться в глубокий сон. Папа назвал её Хранительницей Мира? Но кто это? Хотя… Разве что-то сейчас может быть так важно? Когда она узнала, что за голоса слышала, когда она встретилась с родителями, когда рядом Софрон, всегда готовый всё объяснить и защитить. Сейчас важно выспаться. На лице Инары расползлась улыбка. Она не понимала, что именно было причиной её радости, лишь впустила это чувство в себя. Мама спрашивала про Игната? Щёки Инары быстро нагрелись, но это прошло ещё быстрее. И двушка окончательно провалилась в сон.

Сон был таким же тёплым, как голоса родителей и как зимнее одеяло, за пределами которого гулял лёгкий сквозняк, а под ним оставалось тепло. Сон давал глазам столь необходимый отдых. Сон восстанавливал весь организм. Сон дарил ощущение лёгкости, свободы. Он усиливал те эмоции, которые оставались на лице на момент засыпания. Этот глубокий сон подарил Инаре счастье… Хотя бы на одну ночь.

***

Инара снова проснулась последней. Даже не удивительно! Игнату ведь в сон не пробираются родители. Хотя откуда это можно узнать? Ведь ни Софрон, ни Инара не спрашивали об этом, не думали, что стоит спросить. Зачем? Ведь всё хорошо. А если было бы не так, то каким-то образом Игнат сообщил бы. Верно? Или всё же нет? Ведь не все люди готовы говорить о проблемах: чужих или даже своих собственных…

Было непривычно тихо. Лишь слегка потрескивал хворост, освещая то место, где они остановились. Насекомые снова перестали быть надоедливыми. Или их теперь просто не было? Как и птиц? Софрон и Игнат тоже молчали. Они сидели на тёмной траве рядом с костром.

– Доброе утро, – зевнула хранительница

– Утро… Утро… Утро… ро… – отозвалось эхо. Глаза Инары округлились. Она могла не обратить внимание на тишину, на непривычный оттенок травы, но… Эха точно не было, когда они ложились спать!