Иная Богемия
Шрифт:
После затемненной библиотеки-архива они вышли в коридор, залитый солнечным светом из окон до пола. Карл сначала не понял, почему Фауст резко обернулся, но любопытство, мелькнувшее во взгляде, подсказало ответ. Дэниэль, скорее всего, не знал, что солнце губительно действует лишь на молодых упырей и укушенных ими. Номинально Карл был вампиром лишь несколько лет, однако спал в гробу он тоже в этой ипостаси, а значит, считался таковым уже шесть веков. Хозяин дома на мгновение задержал на Карле взгляд, а после снова продолжил путь по каменному коридору.
Карл тихо ступал по гладкому камню,
– На пороге дома упырь. Просит встречи с главой Ордена и разрешения войти.
Карл дернулся и, обменявшись взглядами с Дэниэлем, уточнил:
– Это еще не они. Не успели бы так быстро. Могу я присутствовать?
Фауст прокрутил кольцо-печатку на пальце и кивнул, затем обратился к своему человеку:
– Пригласи гостя в кабинет кардинала. Мы будем там.
Он показал рукой на темные двери дальше по коридору, задумчиво хмурясь.
– Вы приняли сан? – поинтересовался Карл.
– Нет. Это личный кабинет бывшего главы, мой еще не готов.
Они вошли в небольшую комнату. Возле широкого окна стоял дубовый стол со стулом. На каменном полу лежали овечьи и коровьи шкуры. Серые стены, украшенные картами, уходили ввысь на добрых пять метров. Единственное окно покрывали витражи со сценами из Священного Писания.
«Потолок как в палатах Пражского Града», – усмехнулся про себя Карл, с интересом рассматривая карты.
– Для вампира, проспавшего больше шести веков, вы довольно спокойно относитесь к современному миру, – заметил Дэниэль.
– Не уверен, что хочу услышать ответы на все вопросы, которые у меня возникли с тех пор, как проснулся, – попробовал пошутить бывший король Богемии. Его спокойствию было и другое объяснение, в которое Карл не хотел посвящать незнакомого странного демона. Если бы не желтые глаза, он предпринял бы попытку напасть сразу же, как только глава Ордена повернулся к нему спиной.
В двери постучали и, не дожидаясь ответа, тут же их распахнули. В проеме показался седой крепкий мужчина с вычурно подстриженной бородой. На нем были темно-синий распахнутый плащ, искусно сотканная рубашка из светлой шерсти и черные брюки. Карл застыл, рассматривая старого друга. Ян Воганька [21] совсем не изменился: те же пытливые бледно-голубые глаза, светлые, почти белые брови и мясистый крупный нос. Лишь седые волосы теперь были короткими, да одежда на нем странная, но все равно это он, его слуга. Карл обрек Яна на страшную участь, когда кинулся на него сразу после обращения. Он выпил слугу почти досуха. Помнил, как серело лицо Яна, пока рвал клыками его горло, и как позволил себе заплакать после, мучимый виной. Сидя над растерзанным Яном, в отчаянии сдерживая крик, прокусил себе ладонь, и капли крови упали на губы слуги. Воганька смиренно принял новую судьбу в качестве вечно голодного монстра и даже говорил, что ему по душе те сила и бессмертие, что она дает. Воганька прислуживал ему с семи лет, оберегал от покушений. Снова увидев Яна, Карл почувствовал себя защищенным, словно наконец вернулся домой.
21
Иногда сатира была столь жесткой в образовании чешских фамилий, что для обозначения определенного человека использовалось название части звериного тела. Так Воганька означает «хвост».
Ян застыл в проеме, оглядывая Карла и Дэниэля. Правая рука его, до этого заведенная под плащ, медленно опустилась вдоль тела. Карл подумал, что слуга держал под одеждой метательные клинки или другое оружие.
– Ох, Ваше Величество! Вы снова молоды.
Воганька сделал шаг к нему и опустился на колени.
– Встань, Ян. Ни к чему сейчас церемонии.
Слуга быстро подошел и поклонился Карлу, прижав кулак к груди.
– Это Дэниэль Фауст, – представил он хозяина дома. – А это – мой старый друг, Ян Воганька.
Желтые глаза Фауста медленно приобрели серо-синий цвет. Карл видел, что он был напряжен, словно сдерживал желание наброситься на незваного гостя. Через мгновение, наверное, посчитав его неопасным для себя, Дэниэль сбросил напряжение как маску. Пауза затянулась. Карл повернулся к Яну, который смотрел на него с преданностью.
– И ваш покорный слуга навечно, – с жаром добавил Ян, не обращая внимания на Фауста. – Ваше Величество, позвольте отвезти вас к себе.
Карл кивнул, испытывая облегчение, и перевел взгляд на пана Фауста.
– Я настаиваю, чтобы вы какое-то время побыли моим гостем, – холодно и учтиво отозвался Дэниэль.
Ян оскалил клыки, издав низкое шипение, но не предпринял попытки напасть.
– Мой король только что восстал, он дезориентирован и растерян. Давайте обойдемся без нарушения правил. – Слуга подошел ближе к Карлу и заслонил своим телом от хозяина особняка.
Пан Фауст долго не думал, нахмурился и спокойно отступил:
– Можем отложить подробный разговор. Я свяжусь с вашим другом и попрошу аудиенции.
Карл Люксембургский нервно попрощался с главой Ордена, испытывая желание поскорее убраться из этого поместья. Он отметил, что Дэниэлю, казалось, было совсем не до проблем с вампирами, иначе он не отпустил бы его так скоро.
Карл вместе с Яном вышли из усадьбы и приблизились к гладкой и черной железной конструкции.
– Я же просил похоронить меня, как упыря, после того как умру. А это значит: два кола в сердце, отрубить голову, в рот запихнуть камней и положить ее в ногах или же сжечь меня, а пепел развеять над Влтавой. Это я на тот случай, если вдруг тебе отшибло память.
Карл говорил спокойно, но это спокойствие, словно тихий омут с мавками. Он сощурил глаза от яркого солнца и скрестил руки на груди, прикрыв тело в распахнутой куртке. Однако Ян лишь улыбнулся, и Карлу почудилось некое снисхождение к его тираде.
– Мой король, я знаю способы убийства упырей. Но не мог, поймите, не мог лишить вас жизни. Я знаю, что вы ненавидели это в себе, но, возможно, со временем смогли бы примириться с тем, кто вы есть.
Карл шумно выдохнул, посчитав, что спорить сейчас – бесполезная трата времени. Скользнул взглядом по черным бокам металла, удивляясь чудной форме и своему искаженному отражению в стеклах.