Иная кровь
Шрифт:
Правду Кай узнал позднее – от всезнающего Фосфора. Оказалось, что породы, лежащие над тоннелем, были пронизаны водными жилами, и работы по замене крепей могли вызвать прорыв воды. В свое время тоннель освещался мощными прожекторами, а также был оборудован кондиционерами и системой водоотлива. Теперь и свет, и чистый воздух остались в прошлом. Ямы-водосборники, сохранившиеся с древних времен, были загорожены плитами, но после поломки генератора, Тиль приказал их открыть, поэтому приходилось внимательно смотреть под ноги.
Кобальт нес догорающую лампу ракушечника, и ее сухое потрескивание отдавалось недобрым шепотом от холодных известняковых
Наконец, они вышли на относительно ровный участок, и Кай, собрав силы, догнал гномов. Тупэ и Кобальт вели оживленный разговор на излюбленную гномами тему – о том, у какой семьи рудник лучше. Кобальт перешел к Тилю Голубоглазому после того, как его родную шахту, лежащую где-то на юге, затопило прорвавшимся водным потоком.
– Говори, что хочешь, но у вас там хорошо было, – заявил Тупэ. – Мощность большая, кровля крепкая, угольной пыли и метана вообще нет. А главное – сухо!
– Сухо было только зимой, – ворчливо поправил его Кобальт. – Летом на нижних уровнях всегда заливало, обвалы из-за этого часто случались. Идешь, а тебе кусок на голову прилетает.
– А торкретирование проводили?
Кобальт фыркнул, мол, конечно, но Тупэ не унимался:
– С армированием?
Кай не любил долго молчать, а тишина тоннеля наводила на него тоску, поэтому он бесцеремонно вклинился в разговор гномов:
– Послушайте, – окликнул он их, – а если генератор починить не сумеем, как же работать будем?
– Как раньше, – отрезал Кобальт, смерив Кая недовольным взглядом. – Рыть топорами уголь, загружать его на ослов и вытаскивать на поверхность.
– А ослов, где возьмем?
– У Святой Варвары, – хмыкнул Тупэ и сунул в руки Кая лампу из ракушечника. Намек был понятен: коли болтаешь, значит, есть силы нести больше.
Кай не хотел нести еще и поклажу гномов, поэтому замолчал и хмуро уставился на тусклый брусок, отливающий серебром. Гномы принялись обсуждать буровую установку, которую предстояло тащить.
– Хорошая машина, – мечтательно протянул Кобальт. – Добрая. Я три месяца на ней пилотировал. Подумать только, у бурового жала максимальное вращение – тысяча оборотов в минуту. Бур, кстати, армирован алмазами. Они хоть и технические, но лучше их снять, чтобы не пылились. Тиль сказал, что генератор чинить не меньше месяца будем, а алмазы лучше держать под присмотром.
– Да, – подхватил тему Тупэ. – Я тоже на ней катался, правда, всего пару раз. Это же надо, столько способов бурения – и все в одной установке. Тут тебе и алмазное, и дробовое, и турбинное. Кажется, гидродинамика тоже есть. А еще роторное и вращательное, куда же без классики!
– Химическое забыл, – подсказал Кобальт – В Р88 такие реагенты имелись, что породу разъедали за секунды. А какие у малышки штанги…
К радости Кая наметившийся разговор о достоинствах бурильной машины прервался тем, что они вышли из тоннеля и подошли к клети-лифту, которая теперь поднималась и опускалась ручной лебедкой. В пещере еще витал дух цивилизации в виде мониторов пульта управления, уже успевших покрыться слоем пыли. В углу, на груде пустых ящиков с надписью «Сделано на Псиланте», храпел дежурный. Кай видел его редко и имени не помнил.
Тупэ разбудил гнома пинком, и после взаимных препирательств все трое втиснулись в клеть, которая со скрипом стала погружаться в вертикальный ствол, зияющий темнотой. Клеть была узкой, стоять приходилось тесно прижавшись друг к другу. От Тупэ исходил кислый запах браги, которую гномы варили из грибков и плесени. Впрочем, глядя сверху вниз на немытую шею товарища, Кай подумал, что прежде всего от того должно нести грязью, а потом уж другими видами зловония. Но, вероятно, запах немытых тел стал настолько общим для всех троих, что был больше не в силах раздражать ничье обоняние.
Мылись гномы редко, по крайней мере, в жизни Кая этого еще не случалось. Кай не знал, была ли его тяга к чистоте свойством всех гомункулов, или он был какой-то неправильный, но желание вымыться порой достигала непреодолимой силы. Он пытался использовать для этой цели воду из бочки для питья, которая стояла в углу спальной, но после того как его застали врасплох и, по обыкновению гномов, отлупили, прекратил опасное занятие. Через пару недель зуд в теле стал почти привычным.
Буровая установка с серийным номером Р88 выплыла из сумрака чудовищным кротом, утонувшем зубастой мордой в черном провале забоя. Сейчас Каю был виден только ее зад, но он помнил широкий многоступенчатый ряд огромных дисков, покрытых острыми, похожими на клыки зубьями. Они увенчивали вытянутый нос буровой установки, усиливая сходство с диковинным зверем.
Кай восхищенно приблизился к исцарапанному боку и задрал голову, обшаривая взглядом каждый выступ, впадину и изгиб самой большой машины, какую он только видел. И хотя его жизненным опытом нельзя было похвастаться, отчего-то Кай был уверен, что подобные машины могли захватить воображение любого живого существа, наделенного любопытством и чувством страха. Плавные, обтекающие формы Р88 уходили вверх на невообразимую высоту всего многоэтажного забоя, торжественно скрываясь в темноте, царившей где-то под потолком штольни. Кай подумал, что будь он таким же верующим, как гномы, то молился бы Р88, а не Святой Варваре, которая казалась совсем неуместным образом для поклонения в грубой атмосфере угольного рудника.
Увлекшись разглядыванием буровой установки, Кай не сразу обратил внимание на шум из боковой ветви штольни. Очнувшись, он понял, что давно стоит в темноте, рисуя в воображении фантастические детали скрытой во мраке машины, а рассеянный свет ракушечника плавно исчезает в узком тоннеле. «А где дежурные?» – с опозданием подумал Кай, пробираясь к светящемуся входу.
Долго гадать не пришлось. Едва он сунул голову в проход, как в лицо брызнуло каменное крошево, а голос Тупэ запоздало крикнул: «Берегись!». Кай проворно опустился на четвереньки и, порвав новую заплатку на штанах, подполз к Кобальту и Тупэ, которые сами сидели на пятках, спрятавшись за вагонеткой.