Иная судьба. Книга 1
Шрифт:
– Ваша светлость! – Его догонял задыхающийся дворецкий. Герцог сдержал шаг. Что ж, удачный момент отыграть ещё одну сцену.
– Вот что, метр Франсуа… – Силком усадил старика в ближайшее кресло, коих на случай наплыва гостей было расставлено вдоль стены широкого коридора преизрядно. – Да вы отдохните, не в вашем-то возрасте прыгать, как зайцу…
Подтащил кресло и для себя и уселся рядом. Продолжил, понизив голос:
– Я хотел бы поговорить с вами об Анне – теперешней Анне, которую вчера привезли из-за забытой богом приграничной деревушки, приняв за ту, что выдавала себя за неё. Франсуа, – он намеренно опустил обращение «мэтр», справедливо полагая, что в данном случае это лишь подчеркнёт доверие. – Я знаю, каково всем вам пришлось в последний год при общении с той женщиной, и благодарю за терпение и выдержку. Но прошу: не позволяйте прошлым обидам излиться на мою настоящую жену. Тем более что сейчас она…
Герцог намеренно затянул паузу. Мэтр, точно знающий, когда нужно вставить словечко, осторожно уточнил:
– Её светлость немного… не в себе?
– Не то чтобы немного, очень даже не в себе, друг мой. Похоже, поработал хороший менталист, может, и не один, девочке упорно внушали, что она не герцогиня в браке и не баронесса в девичестве, а простая деревенская глупышка. И вбивали это знание не только внушением. – Он горько усмехнулся. Надо же как-то оправдать следы от розог на теле чудом спасенной супруги. Господь простит напраслину, это для её же блага. – Думаю, что со временем она поправится. Всё, что от нас нужно – это терпение и такт, такт и терпение. Остались ли они у вас после общения с прежней, лже-Анной?
– Ваша светлость! – на глазах пожилого дворецкого выступили слёзы.
– Вижу, что остались. Надеюсь на вас, друг мой. И помните, о чём я вас предупреждал.
– Ни единого лишнего слова, ваша светлость. Лично рты позашиваю, если что дурное услышу. Конечно, – замялся преданный слуга, – трудно будет… после всего, что госпожа вытворяла…
– Мягче, мягче с людьми, Франсуа. Думаю, суровые меры не понадобятся: совсем скоро все увидят разницу между прежней герцогиней и этой. Прощайте, старина. – Герцог поднялся, дружески потрепал мэтра по плечу. – До вечера.
– Да благословит вас Бог, ваша светлость… – пробормотал управляющий. – Никто из тех, кто осуждает вас за глаза, не знает вашей истиной доброты.
– Да вы что, сговорились? – Герцог так растерялся, что едва не вышел из тщательно продуманного образа. Спохватившись, отвернулся в показном смущении. Надо уходить, пока кто-нибудь ещё не заикнулся о его доброте.
Но вдруг кое-что вспомнил.
– Вот что, – сказал замедленно. – Теперь о другом. Ты, конечно, покажешь ей дом, осветишь здешние порядки, расскажешь, куда можно ходить, а куда… не рекомендуется. И госпожа Анна, естественно, будет задавать вопросы, она ведь любопытна, как все женщины. Ничему не удивляйся, помни, что не она, а другая жила здесь вместо неё всё это время. Ничего не замалчивай, кроме одного: если даже случайно речь зайдёт обо мне – не говори, кто я такой. Понял?
Мэтр посерьёзнел.
– Да, ваша светлость. Неужели… – Оглянулся: не слышит ли кто. Докончил шёпотом: – …вы так и не открылись?
– Я собирался, когда год назад выезжал из Фуа. Хотел поговорить с ней об этом здесь, в Гайярде. Но сюда приехала совсем другая женщина, вздорная, с резко испортившимся характером, она уже не внушала мне доверия. А этой – я сам скажу, когда придёт время.
– Всё понял. Ни слова. Ни полслова. Ни намёка. Будьте уверены.
* * *
Откинувшись на спинку сиденья, его светлость уставился невидящим взором в окно кареты.
«Будьте милосердны…»
Благословенна ты, девочка, как истинная миротворица. Но только своим чистым умишком ещё не понимаешь, что миру нужны не только святые, но и золотари.
– Винс, – герцог, наконец, перевёл взгляд на капитана. – Ты ещё жив? Как тебе удалось отделаться столь малым? Я думал, тебя ждёт выволочка за нас обоих, как во времена нашей греховной юности, однако матушка освободилась достаточно быстро. Чем ты её обезоружил?
Синеглазый усмехнулся краешком рта.
– Я и не пытался. Изложил кратко всё, что мы обговаривали, и, не давая опомниться, посоветовал – нет, крайне настоял – ближайшие три-четыре дня не давать новой герцогине слишком много еды. Кормить понемногу, но чаще, и желательно – самой простой пищей. Похоже, что девочка наголодалась. Когда матушка это осознала – поверь, это оказалось самым убедительным доводом.
Капитан умолк. В глазах его стоял невысказанный упрёк.
Демоны, дьяволы и все вместе взятые… Герцог даже зажмурился. Как он об этом не подумал? Видел же трогательно торчащие – теперь-то осознал, что нездорово торчащие – лопатки, выпирающие позвонки, острые ключицы… У неё даже кольцо болталось на пальце, а не сидело прочно. Уже тогда можно было понять, что малышка недоедала. А если бы ей принесли на завтрак то же, что и Анне? Та с самого утра выезжала верхом, нагуливая зверский аппетит, а затем сметала со стола всё, как здоровый мужчина: и омлеты с грудинкой и грибами, и жареные колбаски, истекающие жиром, и цыплят в остро-сладком соусе… Страшно представить, что сталось бы с желудком, непривычным к такому изобилию.
– Спасибо, что позаботился об этом, Винс. Я как-то не подумал.
– Просто я чаще бываю в деревнях, Жиль.
Лишь оставаясь один на один, как сейчас, капитан позволял себе обращаться к молочному брату просто по имени и на ты. Годы, когда они вместе росли, учились, совершали набеги – сперва на окрестные сады, а затем и на местных дев – давно миновали. Братство душ оставалось, но надёжно пряталось от посторонних, дабы не давать никому лишнего повода усомниться в боевых заслугах одного и непредвзятости другого.
Конец ознакомительного фрагмента.