Иная судьба. Книга I
Шрифт:
— Ваша светлость! — на глазах пожилого дворецкого выступили слёзы.
— Вижу, что остались. Надеюсь на вас, друг мой. И помните, о чём я вас предупреждал.
— Ни единого лишнего слова, ваша светлость. Лично рты позашиваю, если что дурное услышу. Конечно, — замялся преданный слуга, — трудно будет… после всего, что госпожа вытворяла…
— Мягче, мягче с людьми, Франсуа. Думаю, суровые меры не понадобятся: совсем скоро все увидят разницу между прежней госпожой и этой. Прощайте, старина. — Герцог поднялся, дружески потрепал мэтра по плечу. — До вечера.
— Да благословит вас бог, ваша светлость… — пробормотал управляющий. — Никто из тех, кто осуждает вас за глаза, не знает вашей истиной доброты.
— Да вы что, сговорились? — герцог так растерялся, что едва не вышел из тщательно продуманного образа. Спохватившись, отвернулся в показном смущении. Надо уходить, пока кто-нибудь ещё не заикнулся о его доброте.
Но вдруг кое-что вспомнил.
— Вот что, — сказал замедленно — Теперь о другом. Ты, конечно, покажешь ей дом, осветишь здешние порядки, расскажешь, куда можно ходить, а куда… не рекомендуется. И госпожа Анна, естественно, будет задавать вопросы, она ведь любопытна, как все женщины. Ничему не удивляйся, помни, что не она здесь жила всё это время. Ничего не замалчивай, кроме одного: если даже случайно речь зайдёт обо мне — не говори, кто я такой. Понял?
Мэтр посерьёзнел.
— Да, ваша светлость. Неужели вы так и не…
— Я собирался открыться, когда отправлял её год назад в этот дом. Но сюда приехала вздорная женщина с резко испортившимся характером, и мне расхотелось откровенничать. Она уже не внушала доверия. А этой — я сам скажу, когда придёт время.
— Всё понял. Ни слова. Ни полслова. Ни намёка. Будьте уверены.
Откинувшись на спинку дивана, его светлость уставился невидящим взором в окно кареты.
«Будь милосерден…»
Хвала тебе, девочка. Но ты своим чистым умишком ещё не понимаешь, что миру нужны не только святые, но и золотари.
— Винс, — Герцог, наконец, перевёл взгляд на капитана. — Как тебе удалось отделаться столь малым? Я думал, тебя ждёт выволочка за двоих, как всегда, однако матушка освободилась достаточно быстро, а ты, погляжу, всё ещё жив. Чем ты её обезоружил?
Синеглазый усмехнулся краешком рта.
— Я и не пытался. Изложил кратко всё, что мы обговаривали, и, не давая опомниться, посоветовал — нет, крайне настоял — ближайшие три-четыре дня не давать новой герцогине слишком много еды. Кормить понемногу, но чаще, и желательно — самой простой пищей. Похоже, что девочка хронически голодала… Когда матушка это осознала — поверь, это был самый убедительный довод.
Капитан умолк. В глазах его стоял невысказанный упрёк.
Демоны, дьяволы и все вместе взятые… Герцог даже зажмурился. Как он об этом не подумал? Видел же трогательно торчащие — нездорово торчащие — лопатки, выпирающие позвонки, острые ключицы… У неё даже кольцо на пальце болталось, а не сидело прочно. Уже тогда можно было понять, что малышка недоедала. А если бы ей принесли на завтрак то же, что и Анне? Та по деревенской привычке вставала с рассветом, выезжала верхом часа на два-три, и, вернувшись, сметала со стола всё — и омлеты с грудинкой и грибами, и жареные колбаски, истекающие жиром, и цыплят в остро-сладком соусе и… Страшно представить, что всё это сейчас упало бы на непривычный к изобилию желудок.
— Спасибо, что позаботился, Винс. Я как-то не подумал.
— Просто я чаще бываю в деревнях, Жиль.
Лишь один на один, как сейчас, капитан позволял себе обращаться к молочному брату просто по имени. Годы, когда они вместе росли, учились, совершали набеги — сперва на местные сады, а затем и на местных дев — давно миновали. Братство осталось, но было глубоко захоронено от посторонних, дабы не давать никому лишнего повода усомниться в боевых заслугах одного и непредвзятости другого.
Его светлость немного помолчал, скользя взглядом по проплывающим мимо знакомым улочкам. Всё как всегда. Печётся хлеб, открываются и закрываются двери лавочек, шумит неподалёку рынок. На площади пустует помост. Давно пустует. И сегодня… он не будет занят. Нынешнее разбирательство — не для толпы.
— Винс, может статься, после того, что скоро произойдёт, я долго буду не в себе. Ты понимаешь, да? Уйду от всех, просто чтобы не натворить беды. А потому — хотел бы заранее дать тебе поручение.
— Только не говори, что тебе больше не на кого надеяться, знаю я твои подходы. — Синеглазый прищурился. — Нужно куда-то наведаться?
Герцог шумно вздохнул.
— Сдаётся, ты и без меня надумал съездить в Сар. Так?
— Угадал.
— Узнай всю подноготную нашей девочки, а главное — родословную, поскольку кажется мне, что с ней всё не так просто. Ты обратил внимание, какая у неё почти правильная речь? Никаких «чё», «тово-этово»… говорит немного простенько, но при общении с развитыми людьми очень быстро их догонит. Опять-таки, обучали её… Это всё из семьи, Винсент. В простой деревенской избе, где разговоры лишь о том, как вздорожал хлеб и будет ли завтра война, и пора ли сеять репу, самородки не родятся. Они растут там, где им есть от чего набираться ума.
Капитан одобрительно кивнул.
— Согласен. Если не отец, то дед был каким-нибудь мелким дворянином, судьбой или войной занесённым в глухомань. Не думаю, что пра- или прапрадед или ещё дальше, за такое время семья бы уже деградировала. В этой же, видимо, ещё помнили о лучших временах и пытались сохранить остатки былого. — Винсент отметил краем глаза, что карета минует квартал, изобилующий коваными вывесками со знаками цехов, и кое-что вспомнил. — Помнишь, она проговорилась, что её дядя был в какой-то гильдии?
— Точно. И ушёл оттуда. Выведай, где он был, из-за чего вышел. Могли выгнать за неуплату взносов, могли и за неуживчивый характер: отголоски бывшей дворянской чести, если она есть, долго остаются в крови. Да хоть бы это и мои фантазии — разузнать не помешает.
— Я столько поездил по твоим поручениям, что убеждался неоднократно: жизнь оказывается куда удивительнее фантазий. А если всё гораздо проще? — Капитан скептически заломил бровь. — Если у них с Анной просто-напросто один отец?