Иная терра.Трилогия
Шрифт:
Мучительно ныла сломанная рука, ног Стас вовсе не чувствовал. Ему уже даже не было холодно.
«Ну и зачем я проснулся? Было так хорошо…»
В памяти вдруг всплыли строчки из школьного учебника истории. Глава, посвященная Второй мировой войне. Там что-то говорилось про английские войска, в течение двух с половиной лет блокировавшие Петербург. Две зимы люди гибли от голода и холода, многие умирали прямо на улицах, и умирали со счастливыми улыбками на лицах — когда замерзаешь насмерть, незадолго до конца холод отступает, становится тепло и легко…
«А ведь и вправду, тепло, хорошо, и легко».
Сознание
«Нет!»
Чудовищным усилием воли Стас заставил себя открыть глаза и пошевелиться.
«Я не хочу умирать. Я должен выжить. Я должен справиться. Я выживу, обязательно… Надо встать. Встать, и уйти подальше от этого места. Надо спрятаться…»
Попытки с пятой ему даже удалось подняться на ноги. Шатаясь, юноша сделал первый шаг — и тут же упал, обмороженные ноги не хотели слушаться. Но вот уж чего-чего, а упорства Стеку было не занимать.
Спустя полчаса он оставил за спиной злополучный квартал и шел прочь, как можно дальше от этого места, где погибли…
«Нет! Нельзя об этом думать!»
И он не думал. Сосредоточился на цели, на одном адресе, на единственном доме, где ему могли оказать минимальную помощь… да и вообще, хоть какую-нибудь помощь.
Пожалуй, повезло Стасу только в одном — полиция проводила свою операцию в ночь с субботы на воскресенье. Воскресным утром на улицах никого почти не было, а те, кто был, не обращал внимания на сутулого паренька с блуждающим полубезумным взглядом — мало ли что с ним могло приключиться вечером субботы, когда все нормальные люди отдыхают? Может, подрался неудачно, а может, перебрал чего, всякое бывает.
У цели Стек был около половины восьмого утра. Хорошо, что он запомнил адрес наизусть. Хорошо, что то письмо сжег, повинуясь минутному порыву паранойи. Хорошо, что…
Тем не менее, он собирался с духом минуты две, прежде чем набрал на панели видеофона код нужной квартиры.
Некоторое время экран оставался темным, а динамик молчал. Юноша решил было, что ему никто не ответит, но…
— Я слушаю, — раздался заспанный девичий голос.
«Неужели… повезло?»
— Ниндзя, это Стек, — хрипло проговорил он. — Я… я влип. Мне нужна помощь.
— Стас? — в голосе Нины звучало изумление. — Подожди, я сейчас… вот, заходи. Седьмой этаж, квартира слева.
Динамик умолк, зато пискнул датчик двери, и стальная панель отъехала в сторону. Едва удержавшись на ногах, он ввалился внутрь, покосился на видеокамеры, поглубже надвинул капюшон здоровой рукой и направился к лифтам.
Нина ждала гостя у двери в квартиру. Тихонько ахнула, оценив состояние приятеля, и буквально затащила внутрь.
— Раздевайся, разувайся, и проходи на кухню.
Стас кивнул и попытался стащить с больной руки куртку, но задел и без того немилосердно болящее место перелома, и вскрикнул.
— Что такое? — резко обернулась девушка.
— Рука болит, — коротко отозвался он. — Кажется, я ее сломал.
Совместными усилиями, рукав куртки удалось стащить не разрезая. Нина еще раз окинула бывшего главаря внимательным, каким-то почти профессиональным взглядом.
— Коротко и четко: что еще у тебя болит и что вообще с тобой случилось?
— Коротко про «что случилось» не получится, — он криво ухмыльнулся.
— О событиях потом расскажешь. Какие еще травмы ты получал?
— Понятия не имею. Ногу, кажется, растянул. Еще два часа в снегу пролежал.
Ниндзя негромко выругалась.
— Ты по правильному адресу пришел. Я на медсестру учиться пойду, и уже готовлюсь к поступлению в колледж, так что знаю, что с тобой делать, — она пропустила мимо ушей тихое стасово: «А мне больше идти и некуда было». — Поэтому представь, что я доктор, и раздевайся…
Слабое сопротивление друга она преодолела минут за пять.
Через час отмытый и намазанный кучей каких-то мазей Стас сидел в удобном кресле в гостиной. На сломанную руку Нина нанесла прохладный гель-фиксатор, застывший за три минуты, и велела не тревожить две недели. Потом заставила юношу полчаса сидеть под душем, а сама тем временем раздобыла где-то почти новые джинсы, футболку, рубашку и нижнее белье. Отогревшегося и разомлевшего Стека будущая медсестра с истинно врачебной жестокостью и неумолимостью накормила какими-то таблетками, вколола еще два препарата внутривенно, намазала мазями и усадила в это самое кресло. Потом минут десять возилась на кухне, и вернулась с подносом, заставленным всяческой снедью, и только когда приятель поел, осторожно спросила, что случилось.
— Пушистый зверь песец случился, — мрачно ответил тот. — Нин, у тебя тут курить нельзя, да?
— Можно, отец курит. Сейчас пепельницу принесу. Сигареты есть?
— Не-а…
Вздохнув, девушка принесла вместе с пепельницей еще пачку «Парламента» и зажигалку. Стас жадно выкурил сигарету, взялся за вторую…
— Нас полиция накрыла. Около часу ночи начали обыск по кварталу. Перерывали чердаки и подвалы. Мы попытались смотаться, но не успели, — голос предательски дрогнул. — В общем, Тайгера ранили в пузо, Админа с Грандом повязали — и то хорошо, хоть живы остались. Сивого на месте уложили… — Нина тихо вскрикнула на этих словах. — А потом и Тайгера туда же. Он так выл от этой раны, его ж с автомата подстрелили… он выл, и его добили. А мне повезло — я думал, что я на лестнице на втором этаже, и сиганул в окно. А оказалось — на третьем. Только если бы я был в курсе, что это третий, хрена с два бы я прыгнул. В общем шмякнулся в какой-то сугроб, отполз, притаился… С вечера такой снег валил, меня минуты за две не видно стало, а потом еще основательнее засыпало. Следы тоже скрыло. Короче, там под снегом я и отрубился. Потом очухался, не знаю, сколько времени точно прошло. Там кайфово было, тепло так и легко очень. Я хотел было обратно отключиться, а потом врубился, что это я насмерть замерзаю. Ну, вскочил и поперся к тебе. Больше не к кому.
Несколько минут они сидели молча. Нина осознавала услышанное, а Стек не хотел ей мешать.
— Стас, нас было семеро, — наконец, проговорила она. — Ты сказал: Тайгера и Сивого убили, Админа и Гранда арестовали. Так?
— Да.
— Мы с тобой сидим здесь. Итого шесть. А где Джонни?
— Не знаю. Ему подфартило, что не с нами был.
— Полиция не устраивала в том районе таких обысков. Никогда. Это не самая окраина. А тут — нате вам, полномасштабная операция. А Джонни нет.