Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много

Блум М.

— Элементарная магия, — бросил инкуб, с удовольствием следя за ее попытками. — Разница между нами и вами. Вы, люди, вечно забываетесь, когда качаете права. А для тебя, умник, — его глаза недобро впились в меня, — у меня есть кое-что особенное…

Алгон заколотила еще яростнее, что-то крича, мечась как бабочка по стеклянной банке. Вот и я сейчас был примерно в такой же ситуации. Я лихорадочно огляделся, ища хоть какой-то выход. Однако вокруг была только темнота, в которой, казалось, не скрыться, особенно с этой дурацкой подсветкой, делающей меня мишенью с любого расстояния. Сжимая кулаки и хищно скалясь, инкуб шел ко мне, а я судорожно

соображал, какие варианты у меня остались. Силы у него явно больше, Би без медальона мне не поможет, а в этой черноте нет ничего, что могло бы сойти за оружие. Оставалось только его заболтать. Вряд ли он поумнел после нашей последней встречи.

— Слушай, — как можно увереннее начал я.

— Не, пацан, — со смешком перебил он, — в этот раз ты мне мозг не трахнешь!

Он щелкнул пальцем, и мои связки мгновенно онемели, лишая возможности сказать хоть слово. Следом — меньше чем за миг — ватными стали шея, спина, руки и ноги, и я услужливо, как баллон воды, рухнул к его ногам, не чувствуя ни единой клетки своего тела.

— Ну вот, — довольно заметил он, — все молчат, никто не умничает. Всем все нормально!

Размахнувшись, он пнул меня в живот. Удар отозвался гулом в ушах. Алгон в своей прозрачной тюрьме забилась еще отчаяннее. Из ее глаз брызнули слезы.

— Что, больше не самый умный? — гоготнул инкуб. — Найдутся и поумнее тебя! — и снова меня пнул.

Хотя вряд ли он говорил о себе. Парализовав меня, этот тупица даже не подумал, что чувствовать боли я тоже не буду. Мне оставалось только лежать и наблюдать.

— А сейчас, — он наклонился ко мне, — я тебе покажу, что значит, связываться с демоном…

Шлеп! Шлеп! Шлеп!..

Глухие звуки пинков разносились в пустом черном пространстве.

После такого пафосного вступления я ожидал чего-то поэпичнее, дьявольски мучительного, какой-нибудь темной магии. Он же просто отпинал меня как обычный гопник из темной подворотни, на которую этот лимб вполне тянул. Из плюсов: тело до сих пор не чувствовало боли, из минусов: слышать, как хрустят собственные кости, было не особо приятно. Однако опять же из плюсов: зрелища со стороны я не видел и понять всего масштаба ущерба тоже пока не мог. Просто лежал, как мешок с цементом, и старался не смотреть на Алгон, чья недавно начавшаяся истерика как бы намекала, что все крайне хреново. Больше не колотясь, она сползла вдоль невидимой стены вниз и теперь обреченно постукивала, даже не надеясь выбраться, и рыдала. Оставалось лишь надеяться, что ничего жизненно важного он не отбил.

Во мраке снова раздались шаги, и вспыхнул силуэт. Дернувшись, Алгон стремительно вскочила на ноги и начала стучать и кричать еще громче — наверное, еще громче, ее по-прежнему не было слышно. Вскоре темноту разрезал ослепительно белый костюм, и к нам неторопливо подошел Сэл, чуть ли не сияющий на черном фоне.

— Стой, — небрежно бросил он инкубу, — больше не надо.

— Я еще не закончил! — отозвался тот, с азартом подпинывая меня.

— Достаточно, — сказал Сэл.

— Но… — начал было возражать инкуб.

Однако договорить не успел — отпрыгнув от меня, он с диким воем стал рассыпаться в воздухе.

— Видишь, — обращаясь ко мне, Сэл невозмутимо кивнул на последние испаряющиеся частицы, — с каким контингентом приходится иметь дело. В раю такого не было. Там послушание — добродетель. Не приходилось

повторять команду дважды. Пожалуй, — вздохнул он, — это единственное, о чем я жалею.

Алгон за невидимой стеной забилась еще отчаяннее. Окинув ее взглядом, он легко махнул рукой.

— Паша! — следом разнесся ее крик в пустоте.

В первый миг она сама не поняла, что уже свободна. Ее ладонь пролетела вперед, не встретив ни одного препятствия.

— Паша! — сорвавшись с места, она подбежала ко мне.

Рухнув на колени, она склонилась надо мной. Слезы застилали ее глаза, мешая видеть.

— Ты… Ты… Ты… — пальцы, дрожа, застучали по моим щекам.

Однако, все еще парализованный, ответить я не мог. Ее губы прильнули к моим — но не целуя, а будто ловя дыхание. Капли, стекающие по ее щекам, падали на мои — я это видел безумно близко, но не чувствовал.

— Живой!.. — выдохнула она и резко повернулась к спокойно наблюдающему Сэлу. — Ты же говорил! Ты же обещал!..

О прежней — невозмутимой, лукавой, циничной Алгон — сейчас не напоминало ничего. Мне казалось, она вот-вот вскочит и начнет колотить ладонями уже по его груди. Словно подумав о том же, Сэл первым шагнул вперед.

— Тихо, — вытянув руку, он провел ладонью вдоль ее щеки.

Ее глаза, еще не успевшие высохнуть, послушно закрылись, и, мгновенно обмякнув, она плавно опустилась рядом — глубоко и ровно дыша, будто крепко уснула прямо на месте.

— Вот дурочка, — усмехнулся Сэл. — Проснется — поговорим. Ты, наверное, — он перевел глаза на меня, — удивился, почему она это сделала? Могу показать. Если сегодня сдохнешь, хоть будешь знать за что…

Я даже не знал, напрягало это «если» еще больше или давало надежду. То есть все-таки был шанс не сдохнуть?

Разрывая черноту, ярко вспыхнул огненный вихрь — универсальный адский способ не говорить там, где можно показать. Он закрутился, увеличиваясь в размерах, и вскоре в самом его центре появилась картинка — знакомая ванная в комнате Алгон и Милы в общаге, где я пару раз бывал. Из раковины текла вода, и капли щедро разлетались во все стороны. Засунув руку под струю, Алгон яростно терла алую метку с уродливой половинкой разбитого сердца. По всему, это был вечер после Белого бала.

— Идиот! Придурок! — всхлипывая, но не плача, ругалась она. — Бабник недоделанный!..

Пальцы двигались по запястью все сильнее, грозясь растереть кожу до крови.

— И сама хороша! — она с досадой взглянула на собственное лицо в зеркале. — Дура!..

— Что, — вдруг раздался голос Сэла за ее спиной, — опять то же самое?

Вздрогнув, она молнией обернулась.

— И на крышу опять полезешь? — Сэл, появившийся из ниоткуда, с иронией кивнул на ее запястье. — Разбитое сердце… Из всех способов пойти туда ты выбрала самый унизительный…

Ничего не ответив, Алгон мрачно спрятала руку за спину.

— А я предупреждал, — он прищурился, — чтобы не влюбилась…

— Я и не влюбилась, — нахмурилась она.

— Хотя, — он словно не слушал, — с фамильярами Би всегда так. Все поддаются их очарованию. Но все же думал, ты немного осмотрительнее.

— Я не влюбилась! — сердито повторила она.

— Как скажешь…

Сэл подхватил ее руку, спрятанную за спиной, и мягко потянул. Алгон нехотя поддалась. Повернув запястьем к себе, он медленно провел ладонью по метке, и уродливое сердце, которое она не могла стереть сама, бесследно исчезло от его касания.