Инцидент в Ле Бурже

Шахов Максим Анатольевич

Впрочем, с посетителями этот грозный человек был необыкновенно любезен. Он и Данилова сразу же приветил, прихватил своими волосатыми ручищами, ласково, но настойчиво усадил за столик и тут же принялся цветисто нахваливать какую-то особенную марку вина, источником которого были то ли личные виноградники хозяина, то ли виноградники его жены — Данилов не до конца понял. Голос у хозяина был густой и рокочущий, напоминающий отдаленные раскаты грома.

Алексей без возражений согласился отведать уникального вина, а сам тем временем старался понять, что намеревается делать портье, который забился в дальний уголок подвала и с весьма озабоченным видом вертел в руках липкий стакан с плотной багровой жидкостью. Вина он не пил, а явно ждал кого-то. Данилов, памятуя о недавних неприятностях, решил тоже к вину не прикасаться. Место было ему совершенно не знакомо, хозяин, несмотря на всю свою ласковость, представлялся фигурой подозрительной,

да и портье вел себя странно, потому что не заметить Данилова он не мог, но старательно делал вид, что не замечает. Данилова все это страшно нервировало. Он уже присматривал по сторонам какой-нибудь тяжелый предмет, которым можно было бы воспользоваться в случае, если персонал кафе вздумает на него наброситься. Ничего подходящего не находилось. Массивные деревянные стулья не в счет — манипулировать ими смог бы разве что какой-нибудь штангист-тяжеловес. Можно было, конечно, от души помахать руками, но с таким громилой, как хозяин заведения, вряд ли удалось бы справиться. А если приплюсовать сюда недавнее отравление, боец из Данилова выходил совсем никудышный. Оставалось надеяться, что портье выбрал этот кабачок случайно и здесь он такой же посторонний человек, но, приведя мысли в порядок, он вынужден был признать, что вряд ли портье забрел в это место случайно. Внезапно покинуть рабочее место, пробежать два квартала только для того, чтобы с идиотским видом вертеть в руках стакан дешевого вина? Учитывая же моменты, которые этому предшествовали, упомянутое Даниловым имя Жермен и прочее, назвать ситуацию простой было невозможно. Портье явно затевал какую-то комбинацию. Это подтверждалось и тем, как старательно он делал вид, что не видит Данилова. В заведении кроме них двоих присутствовали еще три-четыре человека, занимавшие два столика в разных концах подвала. Невидимкой здесь быть не получалось. Но что затеял этот прилизанный заморыш? И где друзья-легионеры, которые уверяли Данилова, что не оставят его на произвол судьбы? Его все больше начинали беспокоить вынужденное бездействие и полная неопределенность. Так и подмывало еще раз позвонить Сезару, но тогда пришлось бы разговаривать по-французски, что было, конечно, нежелательно. А телефонный номер Андрея он так и не удосужился забить в память своего телефона, за что сейчас ругал себя на чем свет стоит. Оставалось надеяться на благоразумие и опыт друзей-легионеров, хотя и тут у Данилова оставались сомнения — все-таки что ни говори, а на войну все это походило мало. Сработают ли в Париже методы, которыми пользовались эти бравые вояки в душных африканских джунглях? Может быть, они сами потеряли чувство реальности.

Пока Данилов ломал голову над этими трудно разрешимыми вопросами, произошло событие, которого он не ждал абсолютно и которое поразило его до глубины души. Можно даже сказать, что на какое-то время он потерял голову.

В кабачок вдруг вошла женщина. Очень яркая женщина. Она завораживала. Она притягивала взгляд. Черные как смоль волосы, коротко остриженные, уложенные в какой-то особенно дерзкий начес, алое платье с черной асимметричной вставкой, черные очки на смуглом холеном лице — сплошное тревожное сочетание пламени и тьмы. Как ни был озабочен Данилов, он поневоле впился взглядом в эту неожиданно появившуюся и манящую фигуру. Но самым удивительным было то, что и женщина обратила внимание на Данилова. Пройдясь быстрым взглядом по почти пустому залу, она уверенно направилась к столику, за которым он сидел, и без спросу уселась рядом. На Данилова пахнуло едва уловимым ароматом каких-то экзотических духов.

— Вы Данилов? — отрывисто спросила женщина, уставившись ему в лицо сквозь черные стекла очков. — Конечно, вы Данилов. Она именно так вас и описывала. Вы должны немедленно пойти со мной, Данилов! Идемте же!

Она говорила по-французски, но Данилов понял все до единого слова с такой ясностью, будто этот язык был ему родным с детства. Он был совершенно ошеломлен.

Женщина между тем резко поднялась с места, не сводя с Данилова требовательного взгляда:

— Ну, так что же? Почему вы сидите? Я жду!

— Простите, — пробормотал Данилов, беспомощно оглядываясь. — Я ничего не понимаю. Кто вы? Куда я должен идти?

— Боже! Какой бестолковый! Русский медведь! Мы теряем драгоценное время!

Данилов снова огляделся. Хозяин забегаловки, который уж куда больше походил на медведя, возился в глубине зала у стойки и не обращал ни на кого внимания. Прилизанный портье угрюмо смотрел в узкое окошко, по-прежнему мусоля в руках стакан. Другие посетители посматривали в сторону Данилова, но было видно, что их прежде всего интересует женщина.

— И все-таки я не понимаю, — нервно спросил Данилов, — кто вы и почему я должен за вами идти? У меня здесь важное дело…

— Ах, боже мой, какие могут быть дела, когда любимой женщине грозит опасность! — Незнакомка уже по-настоящему злилась.

— О ком идет речь? — вытаращил глаза Данилов. — Какая любимая женщина? Что вы плетете?

— Разумеется, я говорю о Юлии, — понизив голос, сообщила женщина. — Ей грозит смерть, и никто, кроме вас, не может ей сейчас помочь. Она послала меня за вами, а вы…

— Юлия?! — Теперь Данилов был окончательно сражен. — Она здесь, в Париже? Что с ней?

— Это невыносимо! — прошептала женщина, сжимая в отчаянии руки. — Вы совершенно ничего не соображаете! Откуда вы взялись на мою голову? Я последний раз спрашиваю…

— Ладно-ладно, я иду, — сдался он. — Но это так неожиданно… Разве Юлия не улетела? Я полагал…

— Все изменилось, — оборвала его женщина. — Скорее!

Убедившись, что Данилов покорно идет за ней, женщина неожиданно направилась к стойке и, подарив хозяину дежурную, но яркую улыбку, спросила, как бы призывая громилу в сообщники:

— У вас тут есть второй выход? Не возражаете, если мы им воспользуемся?

Толстяк не стал возражать, только пошевелил доброжелательно усами и молча повел странную пару к черному выходу. У Данилова голова шла кругом.

Черный ход вывел их в какой-то уютный тупичок, в котором стояла маленькая красная машина-кабриолет с поднятым верхом — кажется, это был «Порше». То, что автомобиль принадлежал его спутнице, Данилов понял даже чуть раньше, чем женщина решительно уселась за руль и столь же решительным жестом предложила ему занять место рядом.

Нельзя сказать, что Данилов совсем не думал о подвохе. Где-то на задворках мыслей давала знать о себе легкая тревога, но пока все шло достаточно благополучно, и он надеялся, что успеет среагировать, если вдруг это благополучие закончится. К тому же его любознательная журналистская натура, как всегда, брала верх над осторожностью. Неизвестная женщина, впервые прозвучавшее вслух имя Юлии, интрига, закручивавшаяся на глазах, — этот поток увлекал Данилова, точно щепку. И была еще одна саднящая мысль — а что, если и в самом деле Юлия не улетела в тот день и попала в беду? Кто знает, может быть, она действительно сейчас рассчитывает на его помощь? Но какую помощь он способен оказать, если не в состоянии защитить даже себя? Все эти вопросы бурлили в голове Данилова, но не находили разрешения. Да и события развивались слишком быстро, чтобы можно было привести мысли в порядок. Незнакомка в красном стартовала так мощно, будто собиралась взять приз на городских гонках, и автомобильчик довольно резво помчался по замысловатому маршруту, известному только его хозяйке. Цель поездки Данилов выяснять не стал, попытавшись для начала узнать хотя бы имя женщины.

— Можете звать меня Сильвией, — не поворачивая головы, процедила незнакомка.

Вскоре Данилов сообразил, что они едут по улице Сен-Дени и что Сильвия, или как ее там, чувствует себя здесь как дома. Наконец за каким-то углом обнаружился старый пятиэтажный дом с большими окнами и глухой дверью, к которой вело высокое уединенное крыльцо. Сильвия затормозила возле этого дома и сразу же направилась к крыльцу, полностью уверенная, что Данилов последует за ней. Она даже не оглядывалась, пока не отперла дверь ключом, который достала из своей сумочки. Данилов и правда шел за ней, точно ребенок за дудочкой сказочного крысолова. Перед тем как подняться на крыльцо, он все-таки осмотрелся, но ничего особенного не заметил. Улица была тихая, вся в зелени старых деревьев, с чопорными фасадами и немногочисленными прохожими, которые при всей двусмысленности ситуации все же не показались Данилову похожими на злодеев.

— Идемте же! — нетерпеливо позвала женщина.

Данилов вошел вслед за ней на площадку первого этажа, освещенную сумрачным светом, льющимся из высокого узкого окна, затянутого снаружи плетями дикого винограда. Здесь имелась каморка для консьержа, но самого консьержа в ней не было. Наверх уходили ступени широкой лестницы с витыми перилами. И еще здесь был лифт, старинный, с металлической сеткой, с гремящими металлическими воротами, с кабиной из потемневшего дерева.

Сильвия проигнорировала лифт и сразу направилась к лестнице. На Данилова она почти не смотрела, похоже, была полностью уверена в своей власти над ним. Данилов не испытывал страха, хотя наглухо захлопнувшаяся за спиной входная дверь слегка его встревожила. Было в этом плотном металлическом щелчке что-то от краткого лязга мышеловки. Кто ждет его наверху? Дом многоквартирный, но какая, в сущности, разница? Вряд ли соседи придут ему на помощь, если парочка громил захочет перерезать ему горло. Профессионал сделает это бесшумно и быстро. Или они предпочтут еще один небольшой укол? Это были разумные доводы, но имя Юлии перетягивало их. Давала о себе знать старая любовь? Вряд ли. Данилов вспомнил короткую странную встречу в странном кафе. Нет, он уже не испытывал к этой женщине сильных чувств и не мог испытывать. Все осталось в далеком-далеком прошлом. Но вот предать это прошлое Данилов не согласился бы ни за какие коврижки.