Инцидент в Сакаи
Шрифт:
Икома Сэйдзи, посланный комендатурой Сакаи с докладом в иностранное управление, был выслушан небрежно. Там пожелали видеть самого Суги и одного из отрядных командиров. Когда Суги явился, ему вернули рапорт об инциденте в Сакаи, составленный Исикавой Исиноскэ из осакской усадьбы клана Тоса, и велели составить подробную реляцию заново. Бумагу, написанную Суги, скрепили подписями командиров обоих отрядов.
Предстояло дознание, на которое вызывались все участники инцидента. Прибыли представители бывшего главы клана Тоса — старейшина Фукао Канаэ и глава Государственного надзора Коминами Гороэмон. Они должны
Претензии консула рассматривались на экстренном Дворцовом совете при дворе. Совет постановил: во-первых — главе княжества Тоса лично явиться на «Venus» и принести извинения. Во-вторых — отрядных командиров и двадцать солдат, виновных в гибели французов, казнить. Приговор привести в исполнение в течение трех дней с момента поступления жалобы в Киото и на том самом месте, где произошел инцидент. И в-третьих — главе клана Тоса выплатить французам денежную компенсацию в размере ста пятидесяти тысяч долларов.
Прибывший с Фукао его помощник вызывал по очереди солдат шестого и восьмого отрядов — все семьдесят три человека — и каждого допрашивал: стрелял или не стрелял. Это было подлинным испытанием мужества солдат и наглядным выявлением людских слабостей.
Двадцать девять человек ответили, что стреляли.
206
«Не стрелял»,— ответили двадцать человек из шестого отряда и двадцать один человек из восьмого отряда, всего сорок один человек.
Девятнадцатого числа с наступлением темноты ответивших «не стрелял» перевезли в дом торговца на улице Миикэ в шестом квартале. Их обещали отправить на родину при первой же возможности. Иначе поступили с теми, кто ответил «стрелял». Им было приказано сдать оружие и патроны «на хранение». Шестой отряд поместили в прежнюю усадьбу Нагабори, восьмой — в усадьбу Ниси под надзор артиллерийского подразделения.
Двадцатого числа тех, кто не стрелял, переправили из усадьбы Нагабори на пароход. Дальнейший их путь пролегал через Маругамэ, затем по тракту Китаяма они прибыли к себе в Тосу. После дальней дороги им предоставили несколько дней отдыха. Жизнь постепенно должна была войти в привычную колею. К тем же, кто стрелял, приставили солдат-стрелков, оружие у них отобрали. Прошел слух, будто их собираются казнить. Люди задумались: не лучше ли погибнуть, предприняв нападение на французский корабль, чем ждать казни сложа руки? Дои Хатиноскэ из восьмого отряда урезонил их, назвав такой план безрассудством. Кто-то предложил заколоть друг друга мечами. Тут как раз пришли отбирать оружие.
— Если не умрем сейчас, потом такой возможности не будет.
Такэути Тамигоро из восьмого отряда заметил:
— Сделаем как приказано, — а сам написал пальцем на циновке: «Я спрятал два меча».
Оружие сдали.
Двадцать второго их собрал глава Государственного надзора Коминами и сообщил:
— Старый господин изъявил желание видеть шестой и восьмой отряды в полном составе, пожалуйте в большую залу.
Старый господин — это Яманоути Тоёсигэ, который уже удалился от дел, передав власть Тоёнори, нынешнему правителю Тосы.
207
Двадцать пять человек — все, за исключением двух отрядных командиров и двух их помощников,
* Фусума— легкие, съемные перегородки внутри японского дома.*
— Старый господин, — сказал Фукао,— намеревался лично беседовать с вами, но ввиду недомогания поручил это мне. Из-за инцидента в Сакаи французы дошли до императорского двора и добились выдачи двадцати виновных. Старый господин глубоко огорчен и выражает надежду, что каждый из вас с готовностью пожертвует своей жизнью.
Произнеся эту краткую речь, Фукао удалился во внутренние покои.
Тогда выступил вперед Коминами и изложил распоряжение главы клана:
— Требуется двадцать человек, кто именно — не сказано. Пусть сейчас все пойдут в храм Инари и, помолясь, определят по жребию, кому жить, а кому умирать. Кто вытащит чистый билет, тому суждено жить, а кто — билет с начертанием высочайшей воли, тот будет казнен. Ступайте же к храму.
Двадцать пять человек покинули дворец и отправились в храм Инари. Коминами был уже там, он сидел в притворе под колокольцами, с билетами наготове. Справа от него расположился чиновник Государственного надзора, на приступках со списками стояли два помощника Фукао. Прибывшие из Киото артиллеристы и пехотинцы построились шагах в десяти.
По знаку Коминами один из помощников Фукао развернул список и стал выкликать по порядку всех двадцать пять человек, каждый из которых, подойдя к нему, тащил жребий и, узнав о своей участи, передавал его второму помощнику, который делал соответствующую отметку в своем списке. Находившиеся в храме люди поначалу не понимали, что происходит. Когда же суть жеребьевки стала ясна, заволновались, на глазах у некоторых появились слезы.
208
Билеты со знаком высочайшей воли достались десятерым из шестого отряда и шестерым — из восьмого. К ним прибавили двух отрядных командиров — Миноуру и Нисимуру и двух старших солдат — Икэгами и Оиси.
Чистые билеты вытащили в шестом отряде пятеро и четверо — в восьмом. По окончании жеребьевки все снова пошли во дворец. Вытянувшие чистые билеты составили коллективное прошение:
«Жребий разделил нас на две группы, одним выпала жизнь, другим — смерть. Однако помыслы наши с начала и до конца были едины, поэтому просим и нам определить участь, равную с теми, кому выпала смерть».
Прошение было отклонено на том основании, что требовалось определенное число людей.
Всех отмеченных жребием доставили в главную усадьбу. Вытащившие чистые билеты были исключены из отрядных списков и переданы в распоряжение общевойскового командования княжества Тоса. Их расквартировали отдельно. А через несколько дней пришел приказ переправить всех на тюремном судне в родные места. Каждый был препровожден в свою провинцию, передан на поруки родственникам и должен был ждать дальнейших указаний.
Доставленные же в главную усадьбу писали вечером прощальные письма родителям, братьям — кто у кого был; каждый вложил в завещание свою отрезанную косичку-мотодори.