Инцидент. Сборник рассказов
Шрифт:
– Это святой Христофор. Проводник в страну мёртвых. Когда-то помог Христу пройти через врата ада, чтобы тот мог освободить вечных мучеников и дать им шанс на спасение. Никогда не видел?
– Нет.
– Не жалует его нынешняя церковь. И напрасно. Хотя, теперь он и выглядит по-другому, по-человечьи.
Волчок тоже внимательно посмотрел на икону, но вопросов в его глазах не читалось – наверное, он принял этот факт как само собой разумеющийся. Однако интерес его привлёк другой персонаж – чёрный, как смола, ворон, сидевший на жёрдочке в противоположном углу и смешно, просунув лапу под крылом, чесавший себе голову со здоровенным блестящим клювом.
Баба Дуся усмехнулась.
– Это Смольный, – сказала она. – Ещё Пират научил его лаять. Иногда напоминает мне слова, которые начинаю забывать. Поговорить-то теперь не с кем.
– Понятно, – зачем-то сказал Олег.
А на счёт ворона в детстве они были всё-таки правы.
– А тебе вот чего теперь сделать надо, – резко сменила тему баба Дуся. – Банька у меня за домом. Сама-то я там только травы сушу, давно не топила. Воды мне теперь столько не наносить. А ты уж найди сил, натаскай. Родник справа за кусточком, как выйдешь на тропу, по которой пришёл. Протопи хорошенько да пропарь себя так, чтобы все поры открылись. Жара не жалей. И спешить нам сегодня некуда. Завтра, как проснёшься, на болото пойдём.
– Это зачем? – спросил Олег. – Зачем на болото?
– Травку одну искать будем. Бугун называется.
– Бугун, – громко повторил за хозяйкой Смольный.
Олег вздрогнул. Волчок снова вопросительно на него посмотрел.
– Ступай, – махнула рукой баба Дуся. – А мы тут пока с пёсиком твоим поболтаем. А то видишь сколько у него вопросов. К деду-то на могилку ещё не ходил?
– Нет пока. Домом всё занимался.
– Ну и правильно. Дня через четыре и сходишь. К тому времени ещё один повод появится.
– Какой повод?
– Непосредственный, – задумчиво произнесла баба Дуся и перекрестилась, посмотрев на Христофора.
– Вы меня, баба Дусь, честно говоря, пугаете, – признался Олег. – Прямо как в детстве.
– А ты не пугайся, – посмотрела ему в глаза женщина. – Побереги силы. Всё самое интересное ещё впереди.
«Да уж, – подумал Олег. – Лучше было бы и не начинать эту тему».
Он вышел в сени, взял два ведра и направился на родник.
Туман на улице рассеялся, обнажив всю дикую красоту леса, на западе редеющего и плавно переходящего в просторы топких болот. Небо казалось высоким и насыщенно голубым. День обещал быть погожим.
По крайней мере, Олег больше не сомневался в реальности бабы Дуси. А загадочные её речи он просто списал на её характер. Наверное, всем ведуньям и колдунам так и положено говорить. А банька была бы ему в любом случае кстати. Дедовская-то, в отличие от избы, совсем развалилась и по прямому назначению была непригодна.
Работа спорилась. До родника ходить оказалось недалеко. К полудню Олег раскочегарил обложенный булыжниками камин, нашёл в предбаннике берёзовый веник и с удовольствием отхлестал себя по бокам, чувствуя, как жар проникает в самые глубины его измученного организма. Врачи, конечно, строго запретили ему все процедуры, связанные с излишним теплом, даже на солнце ему подолгу находиться не полагалось. Но заботиться сейчас о таких мелочах показалось ему неуместным. Всё вообще пошло не по правилам в его жизни.
К концу процедуры из предбанника послышался голос бабы Дуси:
– Сильно-то тоже не увлекайся, Олег. Достаточно. Накинь на низ полотенце, но не одевайся. Так и приходи в дом.
Олег сделал, как и велела женщина.
Волчка в дом баба Дуся в этот раз не пустила. За то время, пока Олег парился в бане, она, видимо, и впрямь о чём-то поговорила с псом, потому что теперь тот слушался её так же беспрекословно, как и Олега.
Запахи в доме стали насыщеннее и острее. В печи исходил паром большой чугунок. В основном от него и исходили новые ароматы.
Баба Дуся усадила Олега на табуретку прямо перед печкой, а под ноги ему поставила пластмассовый таз с тёплой, красноватого цвета водой. Размахивая, словно веером, плотным пучком травы, женщина встала за спиной у Олега и левую руку положила ему на темечко.
Успевшее чуть остыть, тело Олега снова стало заполняться теплом. В затылке защекотало, и вскоре эта щекочущая волна добралась до самого живота, разливаясь вширь и выходя уже как бы за пределы его физической оболочки.
Баба Дуся забормотала какие-то слова на непонятном Олегу языке. Он смог разобрать только «лес», «съем» и «ам». Потом в голове зашумело и помутнело, как в радиоприёмнике, потерявшем сигнал. Будто отдельные кадры из его прошлого замелькали перед глазами: вот живая ещё мама, смеющаяся, глядя на что-то через окно; самый первый день у деда в деревне – сколько Олегу тогда было? Четыре? Или пять лет? Тёплые шершавые руки деда, снова мамин смех, и сорока, севшая на подоконник. Вот разбегаются они с мальчишками по лесу в сгущавшейся темноте, и удаль, смешанная со страхом, оседает где-то внутри живота, подгоняя всё быстрей и быстрей. И потом обрывается в ярком всполохе света…
В себя Олег пришёл только утром. Он лежал на печи, накрытый вместо одеяла ворохом трав и сухих лепестков, как ему показалось, подсолнуха. Из окна прямо в глаза светило взошедшее над соснами солнце. Из одежды на нём не оказалось даже полотенца. Период вечерней боли, который купировался исключительно трамадолом, прошёл мимо его сознания. Сейчас он чувствовал лишь лёгкое покалывание внизу спины, какое случается, когда начинает заживать рана.
Он привстал и аккуратно слез с печи. Внизу его уже поджидал Волчок, завихлявший радостно всем своим телом. На лавке лежала одежда. Олег успел в неё облачиться, когда на пороге соседней комнаты появилась со скрещенными на животе руками баба Дуся.
– Ну вот и хорошо, – сказала она. – Выпьешь чаю, и будем собираться в дорогу.
– Кар, – в знак согласия каркнул ворон, в этот раз на своём птичьем языке.
***
Когда они уже стояли на краю болота, Олега снова охватила неуверенность. Картина перед ними предстала весьма устрашающая. Неужели по этой топи вообще куда-то можно идти? Олег хотел было спросить, для чего за этим бугуном нужно брать с собой и его, – но промолчал. На нём была поклажа. Перед походом баба Дуся взвалила ему на спину охапку соломы, не такую уж и тяжёлую, но довольно внушительную по габаритам. Для чего нужна солома на болоте, он тоже спрашивать не стал.
В резиновых сапогах по колено и с длинными палками в руках они двинулись в путь. Волчку было приказано оставаться дома и сторожить кур.
Олег не помнил, когда ел по-нормальному последний раз. И было удивительно, что сил у него от этой непредвиденной голодовки не становится меньше. Горький пахучий отвар, выпитый утром, волшебным образом укрепил Олега.
– И долго идти? – спустя полчаса задал свой первый вопрос Олег.
– А неуж устал? – оглянулась на него идущая впереди баба Дуся.