Incomplete
Шрифт:
Я прищурил глаза.
— На что ты намекаешь? — подозрительно спросил я.
— На то, что тебе лучше закончить этот разговор, если не хочешь, чтобы при встрече твой страусенок не прятал голову в песок.
С минуту я сидел молча, обдумывая то, что только сказала мне Сэм.
— У меня не страусенок, а орудие пыток, Дикарка!
Девушка засмеялась, и этот звук отдался мелодией в моих ушах. Послышался стук в дверь.
— Алан, пора ехать, машина у входа, — позвал Мик, наш ассистент.
И я застонал. Я был так близко у цели.
— Все, Птичка, мне пора бежать. Позвоню тебе из Джексонвилля.
— Удачного
Мы попрощались, я закрыл ноутбук и положил его в сумку. Это какое-то безумие. Я два месяца не видел Сэм, а по ощущениям, будто намного дольше. Хорошо, что я не бросил курить, как раньше хотел. А то бороться с двумя зависимостями сразу просто нереально. Находиться вдали друг от друга очень тяжело. Я даже и не знал, что можно настолько привыкнуть, прикипеть к человеку. Мне постоянно хочется, чтобы она была рядом и никуда от меня не отходила. Ни на один, черт возьми, шажочек. Ее место около меня. Но реальность и желания не всегда играют в одной команде.
Сегодня в Джексонвилле, штат Флорида, началось наше самое первое турне по Америке в поддержку нашего первого одноименного альбома. Критики и музыкальные чарты довольно неплохо восприняли наш материал. У нас даже образовалась армия поклонников. Это так странно, когда тебя узнают на улицах, просят автограф и сфотографироваться. Иногда, когда мне говорят «Эй, да ты же тот чувак из той группы, как там ее?» Я говорю, что нет, это не я. И не потому, что я уже заразился звездной болезнью. Я просто хочу спокойно съесть свой бургер и выпить чертов кофе.
Мы стояли за кулисами, через пару мгновений начнется шоу. Все билеты проданы, люди скандируют наши имена. Нервы были на пределе, словно кто-то выжал сцепление и тебе нельзя его отпускать. Отпустишь и ты заглохнешь. Поэтому все дружно его подводим и добавляем газ. Мы сотни раз репетировали, но все равно нам было страшно выходить туда, хотя никто из нас и не признается в этом.
— Сделаем это! — прокричал Джим, и мы все собрались в кружок, обняли друг друга и начали прыгать и издавать звуки, будто приматы.
Вскинув руки вверх и закричав, как ненормальные, мы были готовы выйти на сцену. Первыми ушли парни к своим инструментам и народ начал неистово кричать. А через тридцать секунд (да, я считал) на сцену вышел и я. Меня тут же оглушили крики, а в нос ударили разные запахи тысячи тел.
Как только я встал перед микрофоном и подал сигнал, в зале потух свет, а вместе с ним и шум толпы. Я вставил в ухо наушник, чтобы лучше слышать музыку, и тут же послышались первые аккорды. Сердце неистово билось о ребра, а дыхание стало шумным и рваным. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза.
Ветер ласкает наши тела,
Окна опущены, воздух трещит.
Знаешь, что где бы ты ни была,
День этот в памяти будто пришит.
Нитями крепкими, алыми намертво.
Знаю, ты чувствуешь то же, что я.
Я вспоминаю все заново, заново.
Мне тяжело вдалеке от тебя.
Не думай о разлуке. Мы справимся, поверь.
Нуждаемся друг в друге. И раньше, и теперь.
Пускай немного сложно, но в этом, в общем, суть:
Забыв про осторожность, в любовь с тобой нырнуть.
Слова лились из самой моей души. Это был такой кайф. Как только мы начали играть, весь страх и нервозность прошли, оставив только блаженство и упоение. Толпа начала подпевать мне, заводя еще больше, кидая за край этого крышесносного дурмана.
Здесь все иначе, и небо другое.
Тебе бы хотел это все показать.
Делить это небо и радость с тобою,
И за руку крепко тебя бы держать.
Хочу по глазам твои мысли угадывать,
Голубоглазая крошка моя.
Я вспоминаю все заново, заново.
Мне тяжело вдалеке от тебя.
Не думай о разлуке. Мы справимся, поверь.
Нуждаемся друг в друге, и раньше, и теперь.
Пускай немного сложно, но в этом, в общем, суть:
Забыв про осторожность, в любовь с тобой нырнуть.
Как только последний аккорд песни стих, все начали аплодировать, а я засмеялся и наклонился за водой.
— Привет, Джексонвилль, — прокричал в микрофон Эван, — как вы тут, ребята?
Один город сменял другой. Иногда, мне нужно было доставать смартфон и смотреть по навигатору, где мы, черт возьми. Конечно, такого чувства как на первом концерте больше не было, но это не значит, что мы не были в восторге от этого. Каждый концерт окрылял нас. По стране мы передвигались на крутом автобусе. Это настоящий дом на колесах. В нем есть абсолютно все. Наш водитель Боб даже пару раз пустил меня за руль. Было очень круто управлять этой махиной. Черт, я так скучаю по Бэтси.
После концерта в Филадельфии парни решили закатить вечеринку. Джим и Линда не возражали, единственное правило — никакой фото и видеосъемки. Вечеринка была в самом разгаре. Для нас даже специально сняли пентхаус, в одном из лучших отелей города. К нам пришло очень много людей. И мы их даже не знаем. Здесь были как богатые и знаменитые мира сего, так и всякие группи.
Я стоял на балконе и смотрел на всех этих людей. В одной руке джин с тоником, в другой сигарета, сделал затяжку и выпустил дым вверх. Музыка орала из колонок, народ вовсю веселился. А я стоял в одиночестве, как жалкий сам себя жалеющий кусок дерьма. Правда была в том, хотя здесь и было полно народа, я чувствовал себя одиноко. Мне хотелось домой, в Чикаго. Знаю это безумие, но моя душа (или какая там еще дребедень есть) рвалась туда. Мне хотелось увидеть бар, Сару и Стеф. Прокатиться на Бэтси, погладить ее сиденья. И, конечно же, я хотел к своей Дикарке.