Индекс убийства. Мишень
Шрифт:
Но это было необходимо сделать: начальство должно быть в курсе, или Йетс получит по шее.
Официально Маклеод был представителем США, а Йетс работал в ООН. Но у Сэма было американское гражданство, и не надо было гадать, что будет, если США откажутся платить в ООН членские взносы, потребовав в качестве условия его голову.
Но «держать в курсе» не означало «просить указаний». Йетс собирался действовать по обстановке.
Есилькова уже суетилась, пытаясь подключить Советы к этому делу. Йетс нервничал. Он ненавидел националистические выкрутасы. Но дело было не в этом. А в том, что впервые за историю человечества появился пришелец, сидит на кушетке в твоем кабинете и предлагает поделиться технологией, если ему помогут построить малюсенький передатчик. Тут уж кто угодно занервничает.
По предложению Есильковой он прослушал запись разговора между ней и пришельцем, сделанную, когда он бегал за обедом и ужином для Шеннона. Ничего особенного — «вопрос — ответ». Такие записи помещаются в архив на полку «Разное». Кстати, Сэм ее туда забросил. На всякий случай.
Внезапно ему пришло в голову, что если сейчас он приведет Маклеода в свой кабинет, а Шеннона там не окажется, ему придется провести остаток дней, наблюдая расчерченное в полосочку небо.
Но Есилькова обещала, что все будет в порядке, когда он вернется. Конечно, ни она, ни Йетс ничего не знали о возможностях пришельца. И не имели права верить ни единому его слову.
Йетс от души надеялся, что Шеннон не был разведчиком — предвестником Армагеддона. Что, если они построят ему передатчик, а он окажется входными воротами, через которые ворвутся зеленые человечки, дышащие огнем, которые не оставят ничего от земной цивилизации, кроме пары обглоданных костей и двух-трех грязных салфеток?
Нельзя давать волю воображению.
Йетс мысленно репетировал все, что он скажет Маклеоду, чтобы избежать вежливого неприязненного разговора, причем причина неприязни будет не теперешнее положение вещей и уж никак не Шеннон, а Элла.
Сэм вовсе не имел ничего против Маклеода лично. Просто он разбирался в людях. Хорошо это или плохо — он так и не решил для себя. Задумавшись, Йетс чуть не налетел на латиноамериканца, разодетого в пончо. Избежав столкновения с ним, Сэм оказался лицом к лицу с почетным гостем вечера.
Элла Бредли снова носила контактные линзы, которые Сэму никогда не нравились. У нее была самая бледная кожа из всех присутствующих, черные волосы и прекрасное тело, которое он вспоминал чаще, чем ему хотелось.
— Сэм, я так рада, что ты пришел.
Она всегда так дипломатична. Кажется, она собирается символически поцеловать его.
А почему нет, черт побери? Он раскинул руки, и Элла грациозно подошла на шаг — получилось вполне приличное светское объятие. Сэм не стал бороться с искушением сомкнуть руки вокруг нее по-настоящему.
Ему нравилось выходить за рамки приличий. Губы Эллы слегка коснулись его правого уха, потом левого, и она прошептала:
— Сэм, немедленно прекрати.
Она выгнулась назад, и Йетс выпустил ее, решив все-таки быть поосторожнее с этой женщиной — она все еще представляла для него загадку. Если бы на них не смотрели окружающие!
А они, конечно, смотрели. Она была почетным гостем. Из-за нее в буфете стояли ледяные скульптуры и флажки с эмблемами Нью-Йоркского университета. Сэм Йетс был не единственным героем недавнего происшествия.
— Поздравляю с повышением, — сказала она громко, чтобы слышали другие гости.
— Я так и думал, что ты это скажешь, — грубовато ответил он и подумал, что не надо было приходить. Надо было сказать Элле что-нибудь, пока она не упорхнула к другим гостям… — Ты прекрасно выглядишь, — для пробы начал он, но эти слова прозвучали так странно, что глаза ее сузились.
— Что с тобой, Сэм? Ты устал?
Йетс наклонился к ней. Плевать на подслушивающих и подсматривающих типов из посольства.
— Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. Или с твоим кавалером. С кем-нибудь из вас. — Чтобы она поняла, что он не по личному делу, Сэм добавил: — Немедленно. Или никогда.
— Да, комиссар, — ответила она. — Сюда, пожалуйста. — Элла всегда соображала быстро.
Сэм не ожидал, что она сразу отведет его к Маклеоду, который разговаривал в буфете с кем-то из своих коллег.
Йетс подождал под ледяной скульптурой (это была копия какой-то знаменитой арки), пока Маклеод закончил разговор, галантно взял Эллу под руку и подошел к нему.
Йетс в который раз пожалел, что пришел. Ну что он скажет ему?
— Здравствуйте, комиссар, — Маклеод, как всегда, был вежлив. — Элла говорит, что вы хотите поговорить с нами обоими. Пойдемте-ка сюда.
Протолкавшись через толпу гостей, они оказались в уединенной комнате. Маклеод жестом попросил молчать и достал из кармана черную коробочку размером с бумажник. Это был диктофон. Он взглянул на счетчик и кивнул:
— Можете начинать.
Йетс подчинился.
— У меня в кабинете сидит шестипалый краснокожий пришелец с белыми глазами, он хочет, чтобы мы помогли ему построить передатчик и он мог бы послать сигнал тревоги домой до того, как враги, преследующие его, появятся здесь и порубят нас всех в капусту. Вы здесь самый высокопоставленный чиновник, которого я знаю. Захочет ли США в вашем лице участвовать в этом? Или пусть Есилькова и русская делегация веселятся без наших?
— Что? — к чести Маклеода надо заметить, что голос его почти не изменился, хотя недоверие в нем звучало ясно. — Если это дурацкая шутка, Йетс, то очень-очень скоро ты будешь ставить штампики на паспорта где-нибудь в Южной Америке, в Джарезе.
Йетс гордо повернулся и бросил через плечо:
— Я только хотел дать вам обоим шанс. Элле — как специалисту-антропологу и вам — как… ну как тому, кто вы есть. Привет. Пошел учить испанский.
Он засунул руки в карманы, чтобы никто не видел его сжатых кулаков, и направился к двери.
Он услышал за спиной шаги Эллы — быстрые и решительные. Как это он узнает ее шаги, если он с ней не спит? Сэм немного задержался, чтобы дать ей догнать себя.
Она сказала:
— Сэм, постой.