Индекс убийства
Шрифт:
Если и существует какая-нибудь ситуация, для которой подходит код «Красный/Космический/Смертельный», то это она и есть. А что касается скандала на Земле, то он - ничто по сравнению с тем, что там будет твориться, когда исчезнет вся лунная колония. (Это если риллиане не решат расчистить Землю, раз уж они все равно поблизости.)
Маклеод раздумывал, стоит ли разрешать Шеннону выходить на поверхность. Это был рискованный шаг, но на кону стояла - ни больше ни меньше - судьба человечества.
Он посмотрел на телефон, где горели огоньки - абоненты на линии жаждали поговорить с ним. Он не соединился ни с одним из них, а позвонил секретарше:
– Вызовите сюда Эллу Бредли, я думаю, она все ещё с Шенноном. Скажите ей, что дело не займет много времени, но я обязан лично проинструктировать её на брифинге, где будут ещё Йетс и Минский. Пусть поторопится.
Он отключился. Ходы надо просчитывать заранее. Будет очень нехорошо, если Элла услышит версию о происшедшем с Есильковой от кого-нибудь другого.
30. ЛАБОРАТОРНАЯ РАБОТА
– Рад, что ты позвонил нам, Шеннон, - сказал Йетс, когда Бредли и пришелец приехали в Исследовательский отдел 20, охраняемые группой специального назначения Джэба Стюарта.
Все в лаборатории было окрашено серебристо-сероватым цветом, так что громоздившаяся повсюду аппаратура не давала никаких бликов. Белые халаты поминутно пробегали мимо, никто даже головы не поворачивал в сторону нелепой шестипалой фигуры в скафандре.
Здесь работали самые выдающиеся технологи Америки. Йетсу пришлось писать заявление в отдел пропусков, чтобы Есильковой выдали пластиковый жетон, который теперь висел у неё на шее на бисерной цепочке. На нем было написано: Т-TS/SCI/COSMIC, самый высокий уровень допуска, для тех, кто работал в ООН и выполнял поручения НАТО.
Минский гордился бы ею, если бы знал, что она проникла в секретную лабораторию США. С таким жетоном, как у нее, можно было идти куда хочешь, но сейчас она находилась в самом интересном месте, поэтому идти никуда и не хотела…
…Потому что здесь был Шеннон. Шеннон, которого американцы между собой называли Счастливчиком, был главной фигурой в игре. В этом она убедилась, когда Минский позвонил ей и сказал:
– В настоящее время, Есилькова, все ресурсы СССР в вашем личном распоряжении. Приказания я уже отдал. Если что нужно, просите и получите. Никаких бумажек оформлять не нужно - этим займемся после того, как минует кризис.
Хорошо было думать, что Минский надеется, что кризис когда-нибудь пройдет и бумажки снова станут важными.
Если бы он ещё честно признался, что хочет заполучить риллианское оружие, Есилькова почувствовала бы к нему ещё большую симпатию. Сам по себе приказ Минского представлял собой распоряжение, которое невозможно было выполнить.
Она сказала Йетсу, который вопросительно посмотрел на нее, когда она повесила трубку:
– Так, комиссар, вы должны от радости замочить штаны, когда узнаете, что СССР дает мне в распоряжение то, что ваша страна вам давать и не думает, и это без оформления всяких бумажек. Разве не классно?
Йетс крепко её обнял, поднял бокал за её Партию и поспешил отвезти в эту «чрезвычайно секретную лабораторию». «Приготовь-ка свою шпионскую камеру», - и подмигнул.
Йетс в последнее время вел себя как-то странно. Он что-то скрывал от нее, это было ясно. Это «что-то», судя по его чересчур дружелюбным улыбкам и нехарактерной приветливости, было серьезным и имело отношение к ней. Она хорошо знала его. Если бы они не были так близки, может быть, он не вел бы себя так странно. Он пытался защитить её от чего-то, этим можно было объяснить его подчеркнутую сердечность.
Но как тогда понять мрачные взгляды и отчужденность, замаскированную теплотой? Она боялась, что Йетс стал думать о ней как о враге, о советском шпионе, кем она, в сущности, и была… Но врагом не была. Никогда.
Она говорила себе, что он знает, несмотря на то, что она никогда не жаловалась, как на неё давят. Есилькова решила, что такое же давление оказывается и на него, вот, например, отчего так долго ему пришлось выбивать для неё пропуск в лабораторию.
Она находилась в самой секретной американской лаборатории, под наблюдением разодетых агентов ЦРУ, и… гордилась своей страной. Россия ещё себя покажет!
Вот американцы никогда бы не предоставили луноход для Йетса, чтобы он отвез Шеннона на место его посадки. Они не доверяли ни ему, ни пришельцу. А её страна дает ей в личное распоряжение все свои ресурсы. Когда все кончится, контраст между её работой и работой Йетса, опутанного бумажками, будет разительным. Если, конечно, они будут живы к тому времени.
Она вспомнила, что надо сказать Шеннону наедине, что, если ему нужно выйти на поверхность спутника, СССР поможет ему в этом, несмотря на препятствия со стороны США. Йетс не рассердится на форму, в которой эта мысль будет выражена, - он понимает, что ей надо отвечать перед начальством.
Бредли повсюду таскалась за Шенноном, как пиявка, за ними шел Йетс, окруженный агентами.
Стюарт очень осторожно рассказывал Йетсу об электромагнитах:
– Мы установим их в коридоре 9В, так как Счастливчик, кажется, уже был засечен ими в миссии США. Может быть, придется таскать магниты и тяжелое оборудование вслед за риллианином. Вашей задачей будет следить за его продвижением по коридорам.
– Не учи меня, сынок. Ты комиссар Безопасности, пока не вернулись взрослые? Хорошо. Собирай телефонограммы, которые поступили на мое имя, и оставляй их на столе. Ведь мы так решили, я и твой босс, помнишь? Или ты хочешь, чтобы тебя снова отстранили от работы?