Индекс убийства
Шрифт:
Когда Элла и Шеннон вернулись из госпиталя, Йетс не стал терять времени. Они с Соней хорошо подготовились: теперь у него были рениумовые патроны. Ему вовсе не хотелось менять принятые планы.
– Элла, - сказал он, - Маклеод тут присылал человека, он только минуту назад ушел, просил передать: он хочет, чтобы ты вернулась в госпиталь, хочет поговорить, чтобы не было Минского и подслушивающей аппаратуры.
Эта наглая ложь звучала вполне правдоподобно. Оставалось надеяться, что Соня случайно не выдаст его (они не успели сговориться), а Шеннон не заявит открыто, что он врет.
Но Шеннон только пристально посмотрел Йетсу в лицо и заморгал, как сова-переросток.
– Проклятый бюрократ, - проворчала Элла.
– Я знала, что у него что-то на уме. Слушай, чтоб не забыть: Тинг сказал, что он нам позвонит, как только катер наблюдателей будет готов. Они только установят источник питания для магнитов, риллианское оружие будет на борту.
– Отлично, - хмыкнула Есилькова.
– Когда, он сказал, все будет готово?
Йетс чуть не поперхнулся. Кажется, Соня не понимает, что происходит. Или она решила, что Элла будет им полезна. Формула была такова: если не едет Элла, отпадает забота о беременной женщине и разные бюрократические проволочки. Это увеличивает вероятность успеха на пятьдесят процентов; с другой стороны, тогда они лишаются риллианского оружия (сломанного) и магнитов (которые тоже вряд ли будут работать). Без магнитов оставалось надеяться только на Шеннона и рениумовые патроны.
– Тинг сказал, так скоро, как сможет, - холодно ответила Бредли, неприязненно поглядев на Есилькову.
Шеннон уже, наверное, просверлил дырку, таращась на Йетса. Соня внимательно разглядывала ногти на левой руке.
Никто ничего не ответил Элле. Время на мгновенье остановилось. Йетсу показалось, что весь план вылетел в трубу. Спаси нас, Господь, от женщин: жить с ними невозможно и застрелить нельзя.
Трюизм не очень развеселил его. Он был уверен, что Соня поняла, что у него было на уме, оставалось надеяться, что она подыграет.
Не выдержав, Йетс первый нарушил тишину:
– Ладно, иди, повидай нашего вождя и выясни, что ему надо. Если по какой-либо причине случится заминка с оборудованием, сообщи нам немедленно. Если не застанешь нас, когда вернешься, - мы пошли посмотреть, как там дела с катером.
Теперь уже у Есильковой не должно оставаться никаких сомнений, к чему клонит Йетс. Она вскинула голову и открыла рот, собираясь что-то сказать.
Шеннон опередил ее:
– Торопись, да, Бредли. Риллианин сделал себе дом на поверхности. Не терять времени. Шеннон идти к риллианину, или риллианин идти к Шеннону.
– Здесь? Сейчас?
– задохнулась Элла.
– Почему ты раньше не сказал? Ладно, не важно, я иду. Вернусь как можно скорее.
Она с раскрасневшимися щеками выскочила из комнаты, Шеннон проводил её взглядом.
– Какого?… - начала Есилькова.
– Не здесь, инспектор, - перебил её Йетс. Если у Сони возникли какие-нибудь возражения, то он сможет обсудить их, но не здесь, не в кабинете Маклеода.
– Шеннон, пошли, времени мало. Идем, Соня.
Йетс первым направился к двери, метнув предупреждающий взгляд, предназначенный Соне, чтоб молчала. Надо поскорее убираться отсюда. В любой момент их могут перехватить. Рассчитывать можно теперь только на советский катер.
В коридоре воняло гарью, с потолка свешивались провода там, где были разбиты панели. Половина миссии США была уничтожена.
Они быстро добрались до лифта, который работал, слава Богу. Йетс и Есилькова втиснулись по обеим сторонам от Шеннона, и Йетс сказал:
– Первая остановка - в шлюзовой. Нам нужны кислородные баллоны и другое оборудование. От риллианского оружия и магнитов будет мало пользы.
Он знал, что Соне нужно риллианское оружие, его требовал Минский, но он был почти уверен, что Маклеод не позволит, чтобы оружие оказалось в катере наблюдателей. Скорее он превратится в жабу и перепрыгнет на Землю.
Соня достаточно хорошо знала Йетса и должна была понять, что он задумал. Проблемы Минского и Маклеода можно было пока отложить.
– Ты хочешь сказать: черт с ним, с оружием, и катером наблюдателей, Йетс?
– весело спросила она.
– Соня, не время дурачиться, - ответил Йетс, и Шеннон с удивлением посмотрел на них - по крайней мере, Йетс думал, что это выражение на вытянутом клыкастом лице с белыми глазами было удивлением.
Есть много способов спустить свою карьеру в унитаз, и один из них - встать на пути у КГБ и ЦРУ одновременно. Но делать теперь нечего, ведь это Йетс заварил всю кашу, это ему пришла в голову блестящая мысль предоставить Шеннону политическое убежище.
Но он не жалел об этом. Что сделано, то сделано. Жалко только, что теперь придется взять советский катер.
Но Есилькова сама предложила это. Вернее, даже потребовала. По сути дела, она бы с радостью украла Шеннона и удрала с ним без Йетса. Йетс бы так никогда не поступил.
Его карьера рухнула. Маклеод будет считать всех, кто воспользуется советским катером, предателями и русскими шпионами. И его, Сэмюэля Йетса, естественно, тоже. Вряд ли кто-нибудь из них останется в живых теперь. Риллианин позаботится об этом. А если не он, то ЦРУ или КГБ. Надо было бы оставить в кабинете Маклеода записку, как это делают самоубийцы.
В кармане брюк у него лежали два патрона. Один для себя, один - для Есильковой. Они не будут медленно умирать в руках ЦРУ, ООН, риллиан или КГБ.
Может, он, Сэм Йетс, становится старше и глупее, но он ещё не забыл, что значит «умереть с честью». Похоже, эта поездка будет последней для них троих. Он посмотрел на Есилькову и Шеннона. Они молчали, словно воды в рот набрали.
Лифт остановился на ангарном этаже. Йетс сказал:
– Сюда, ребята. Берем столько баллонов, сколько сможем унести.
Ему временами хотелось, чтобы кто-нибудь остановил их. Но вокруг никого не было, ни рабочих, никого. При последнем нападении этот этаж не пострадал, только из-за недостатка энергии горела лишь половина ламп, да и то вполнакала.
Они шли по коридору, Есильковой приходилось почти бежать, чтобы угнаться за их с Шенноном длинными шагами. Йетсу иногда казалось, что он ещё чувствует теплое тело Есильковой - тактильная память. Нет, никто из них не останется в живых, он был уверен в этом.
Хоть бы эти двое не молчали!