Индекс убийства
Шрифт:
В коридоре гулко отдавались их шаги. Они вошли в шлюзовую. Там Йетс и Есилькова надели стандартные скафандры ООН и взяли каждый по запасному баллону с кислородом.
Йетс выбрал себе шлем и зажал его под мышкой, и тут Шеннон сказал:
– Наполнишь атмосферный баллон Шеннона?
– А как, по-твоему, он это сделает?
– взорвалась Есилькова.
И тут же виновато замолчала: Шеннон просил об этом много раз ещё раньше.
– Сейчас, Шеннон, надо только придумать, как совместить шланг и твой ниппель.
Ниппель по диаметру был меньше шланга, и Йетсу пришлось сделать уплотнитель, надев на ниппель кусок резиновой трубки. Герметичность была обеспечена, но Сэм весь взмок.
Он все время ждал, что кто-то подкрадется сзади и завопит:
«Руки вверх, к стене, предатели!»
Но никто не подкрался.
Когда Шеннон, посмотрев на что-то внутри своего шлема, сказал: «Заполнено», - у Йетса уже дрожали колени.
– Следующая остановка: поверхность Луны.
Есилькова первая вышла в коридор, держа руку на расстегнутой кобуре.
Шеннон и Йетс шли за ней. Дверь в шлюзовую захлопнулась за ними. Йетсу отчаянно хотелось иметь при себе тяжелое оружие, не потому, что он надеялся победить им риллианина, а потому, что без винтовки в руках он внезапно почувствовал себя голым.
Они вошли в ангар русских.
– Надень шлем, Шеннон, я надену свой. Проверь подачу кислорода и попытайся подстроиться под наши частоты. Я буду передавать настроечный сигнал А440…
Йетс нацепил на голову шлем, проверил крепления, свою собственную систему подачи воздуха и включил передатчик, а Есилькова показывала знаками Шеннону, как лучше настроиться на секретную частоту ООН.
Она так и не надела шлем, чтобы её пропустила охрана.
Наконец Есилькова показала Йетсу большой палец, он выключил передатчик. Голос Шеннона ударил ему в уши, он говорил что-то на своем языке: алфавит или цифры - щелчки и взвизгивания, звуки, совершенно чуждые для человеческого уха.
– Эй, Шеннон! Я тебя слышу, но уменьши громкость, или я оглохну.
Есилькова повела их между рядами катеров, шепча что-то по-русски.
Наконец они нашли то, что искали. Йетс был рад, что позволил Соне позвонить Минскому из кабинета Маклеода: катер оказался большой, мощный, бронированный, с пушками под короткими крыльями.
– Поблагодари Минского от меня, - процедил он сквозь зубы в передатчик.
Есилькова набрала код на замке, с хлопком, который Йетс слышал через внешний микрофон, открылся герметичный люк, и сверху спустился небольшой трап.
– Спасибо милитаристам, нашим и вашим, - зазвучал металлический голос Есильковой в переговорной системе скафандра.
– Шеннон, будь моим гостем. На трапе начинается советская территория. Надо показать тем, кто будет просматривать запись отлета, что ты добровольно взошел на борт, - и Есилькова шутовски поклонилась пришельцу в пояс.
Голос Шеннона прерывался посвистыванием: обратная связь, чересчур большая мощность передатчика:
– Спасибо, Есилькова, спасибо, Йетс. Идем, торопимся скоро.
Он быстро, рысцой, подбежал к трапу и влез внутрь, потом высунул голову в люк, наблюдая, как забираются в катер остальные. Рукой Шеннон держался за край люка, как любой землянин-пилот, беспокоящийся об опаздывающих пассажирах. Если не заметить шестипалой руки, можно было легко принять его за человека…
Охранники на входе и русский офицер, прошедший мимо них, притворились, что так и сделали.
Кровь стучала в висках Йетса, когда он поднимался по трапу. Люк за ним закрылся, загорелся индикатор герметического контроля. Они с Есильковой уселись в антиперегрузочные кресла пилотов. Началась предстартовая проверка систем, загорелась надпись по-русски: «Отключите жизнеобеспечение скафандров».
Йетс снял шлем и повесил его на специальный крючок возле пульта. Соня что-то тараторила по-русски в микрофон - говорила с диспетчером.
На мгновенье время словно сжалось, и Йетс увидел все вместе: события прошедших дней, свою миссию, то, что последует за ней, - все.
А потом Шеннон высунулся из-за его плеча и сказал:
– Торопись. Йетс. Риллианин ждал слишком долго. Потом придет искать…
– Как ты можешь это знать, Шеннон?
– спросил Йетс. Теперь их мог слышать только черный ящик, записывая разговор для маловероятного потомства.
– Сядь в кресло и пристегнись, если не хочешь переломать кости… Ни я, ни Соня не особенные асы в управлении этой штукой.
– Риллианин достал Шеннона разумом. Ультранизкие частоты. Зовет Шеннона. Должен ответить, что приду. Но риллианин не слышит ответ. Шеннон пытается много раз.
– Хорошо, - заметила Есилькова, прикрывая микрофон скафандра ладонью.
– Это как раз то, что нам надо, Шеннон - побольше нервотрепки. Почему ты не воспользуешься передатчиком - вот он у тебя под носом? Когда будешь говорить со своим дружком-риллианином, не забудь сказать, что мы прибудем через пару часов. Кстати, неплохо было бы спросить его координаты. Луна большая…
– Шеннон говорит снова: не могу связаться через ультранизкую частоту. Через радио тоже. Риллианин в защитном куполе, ждет Шеннона. Координаты купола могу сообщить Есильковой.
– Так давай же!
– сказала Есилькова, тряхнув головой. На губах у неё была мрачная улыбка.
– История ждет.
В полутьме катер медленно двигался к шлюзовым воротам ангара.
44. РЕЗКИЙ ПОВОРОТ
Маклеод только-только избавился от Минского, когда увидел, что к нему идет Элла, лавируя между койками, на которых лежали жертвы первого контакта человечества с инопланетянами.
Маклеод посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Стюарта. Он собирался сидеть здесь до тех пор, пока Стюарт проснется и сможет выслушать те слова, которые заслужил.