Индекс убийства
Шрифт:
– Сейчас?
– раздался приглушенный голос Бредли из-за двери.
– Сейчас, доктор. Поскорее, - это уже был приказ.
Дверь открылась так резко, что внутри что-то упало. Бредли вышла и смущенно улыбнулась Шеннону.
Потом она сказала Маклеоду:
– Я думала, мы просмотрим записи, сделанные в кабинете Йетса, чтобы решить, можно ли заявить официальный протест по поводу выстрела Есильковой.
– Позже. Шеннон беспокоится, что напугал тебя.
– Кого? Меня? Я просто удивилась - и все.
– Думала раньше, что Шеннон - женщина?
– вмешался пришелец.
– Давай не будем больше об этом, а?
– резко обернулся к нему Маклеод.
– Почему бы тебе, Шеннон, пока мы ждем инженеров, не поделиться мыслями, как нам подготовиться к следующему визиту риллиан?
Шеннон пожал плечами, чтобы показать Бредли, что все в порядке, и присел на корточки, чтобы удобнее было вылизывать скафандр.
– Магнит, - сказал он, подумав.
– Большой, два, туннель с двух сторон: один поймает риллианина, другой - его оружие.
– Да ты гений!
– Маклеод хлопнул ладонью по коммуникатору, который он уже захватил.
– Я сейчас кому-нибудь сообщу. Какого размера магнит, как думаешь?
– Большой, как риллианин, - ответил Шеннон, глядя на Бредли поверх шлема.
– Бредли хочет посмотреть скафандр?
– Он протянул руку к ней, чтобы показать, что между ними все снова в порядке.
Это заставило его начать думать. За очень короткое время эти первобытные существа стали для него отдельными личностями, а не просто представителями юной цивилизации, которую надо защищать.
Особенно Бредли надо защищать теперь: её коитус с Маклеодом был успешен. Если её не убьют риллиане, в свое время у неё и Маклеода будет ребенок.
В любом мире за новую жизнь следовало бороться. Надо сделать все, чтобы эта Бредли и те Бредли, которые ещё будут, не погибли.
22. КАРАНТИН
Элле казалось, что она никогда не поймет человека, за которого собирается выйти замуж. Его безжалостность, двуличность, искренняя преданность работе не всегда являлись отрицательными качествами, но испытать их все на себе…
Совещание, проходившее в комнате с постмодерновым интерьером, началось точно в восемь ноль-ноль и уже было в полном разгаре, а Маклеод ещё не выложил своего главного козыря. Все вразнобой разговаривали, заедая разговор нью-йоркскими сосисками и запивая кофе и фруктовым соком. Начался просмотр записей, основательно отредактированных людьми Маклеода.
На экране риллианин пробивал себе дорогу через внешнюю дверь шлюза, потом - через внутреннюю, потом - дальше. Запись постоянно останавливали, проматывали назад, потом вперед уже на медленной скорости. Картинка была утыкана кружочками и стрелочками, обращающими внимание зрителей на скафандр пришельца, на его анатомию, его оружие.
Все это было в порядке вещей: стандартная процедура, ничего такого, что встревожило бы русских, сотрудников ООН, женщину из ВОЗ или даже американских представителей: полковника морской пехоты Бердуэлла, генерала Сандерса, Джима Стюарта, Дика Квинта и того человека, что пришел вместе с Квинтом, но его Элла не знала.
В комнате кроме неё самой и Маклеода, рядом с которым стоял пустой стул, предназначенный для Шеннона, было пятнадцать человек. Только она и Маклеод знали, зачем, собственно, было созвано совещание - не для просмотра пленок, нет. Тейлор собирался представить всем Шеннона, показать трансформации его кожи и объявить недельный карантин для пришельца и всех, кто с ним контактировал, то есть для всех присутствующих. Элла подумала, что лучше бы она этого не знала заранее. По крайней мере, она бы не чувствовала бы себя так погано все это время. И ещё она знала, что Маклеод не ожидал и не хотел никакого совместного решения проблемы риллиан.
Он позвонил на Землю, и там согласились с ним (еще бы!), что любые технологические секреты, выведанные у пришельца, должны принадлежать исключительно США.
– Зачем тогда вообще было устраивать эту канитель с собранием?
– спросила она его, когда они оказались вместе во время просмотра записей в «чистом» (с маниакальной скрупулезностью проверенной на отсутствие «жучков») конференц-зале с никелевым потолком и обитыми бело-голубой тканью стенами.
– Нам нужно, чтобы карантин захватил как можно больше людей, - объяснил он ей снисходительно, словно он был учитель, а она - двоечница.
– Чем больше игроков с противоположной стороны выйдет из строя, хотя бы на время, тем лучше.
– А, - только и смогла сказать она. Человечество вступало в новую эру, а Тинг все продолжал думать об угрозе шпионажа и технологических преимуществах над другими странами, как будто слова Шеннона о новом визите риллиан были выдумкой.
Она потянулась за новым бутербродом, не потому, что ей хотелось есть, а чтобы отвлечься. При этом она ещё умудрилась толкнуть Маклеода локтем.
Он её неправильно понял, опустил руку под стол и положил ей на колено, потом провел вверх между бедрами. Она прикрыла глаза, убеждая себя, что его можно убить и позже.
Это было слишком похоже на выражение удовольствия, которого она не испытывала, поэтому она наклонилась немного к нему и прошептала:
– Не надо. Не здесь.
Он отнял руку и посмотрел на нее, подняв бровь:
– Что, заболеваешь вирусом Кири?
Элла бросила бутерброд обратно на тарелку и уставилась на экран. И она ещё помогала ему заявить официальный протест по поводу применения Есильковой станнера против его ненаглядной группы специального назначения!
Лучше бы этого не было! Элла не обвиняла Есилькову. Она бы, наверное, и сама так поступила, если бы была обучена стрелять, оказавшись в опасной ситуации. Например, когда Стюарт и его подручные пытались остановить Йетса…
Иногда она ненавидела все правительства на свете, иногда - гордилась, что работает на правительство. Маклеоду было лучше. Но так могут только мужчины.
Минский, глава советской делегации, о котором Тейлор сказал, что он из КГБ (официально его пост назывался «торговый представитель» или что-то в этом роде), попросил остановить пленку.
Спрятанный за стеной оператор подчинился только тогда, когда Тинг поднял руку. По его команде зажегся свет.
– Вам слово, мистер Минский.