Индейская комната
Шрифт:
— Да, — подтвердил Джейми. — Потайная комната, где прятали женщин и детей в случае нападения.
— Точно. Позже те же тайники были использованы во время Войны за независимость, а потом еще раз — в борьбе за отделение. Некоторые были совсем простыми: дыра в земле, замаскированная ковром… а другие были хорошо оборудованы: раздвижные панно, фальшивые перегородки, полые стены. Все было очень комфортабельно и рассчитано на долгое пребывание: с библиотекой, диванами и кабинетом с ликерами. Тайные апартаменты, отличавшиеся от настоящих только отсутствием окон.
Сара вдруг замолчала. Ничего себе, закусила удила! Рассказ принес ей такое облегчение, что она потеряла чувство меры.
— Тимми здесь, — вздохнула она. — Где-то в Хевен-Ридже. Его у меня украли, потому что решили, что я его плохо воспитываю. Им так казалось. Понимаешь?
Чтобы придать вес своим словам, Сара рассказала, как Питер Билтмор, фермер, пытался купить Тимми, предложив значительную ренту.
— Надо будет навестить свиновода, — проворчал Джейми. — Мальчишка может быть у него.
— Никто не хотел мне верить, когда я это говорила, — прошептала молодая женщина. — Здесь все стоят друг за друга, а шериф им прислуживает.
— Значит, ты считаешь, что столкнулась с заговором уважаемых граждан?
— Возможно, это слишком сильно сказано, но да… я так думаю. Парадокс состоит в том, что они похитили Тимми якобы для его же блага. Они считали, что он несчастен со мной. Вообразили, что я его бью, или что-то в том же роде.
Джейми поднял голову. Сара заметила, что он очень пристально посмотрел на нее. Сара почувствовала, что краснеет. Неужели тоже подумал, как и уважаемые граждане Хевен-Риджа, что она плохо обращалась с сыном?
— Я никогда его не трогала, — прошептала Сара. — Это правда, между нами не все было ладно, но я считала, что это временный кризис. Тимми скучал, хотел вернуться в Лос-Анджелес. Он ненавидел этот городишко. Единственное, чем он развлекался, — прикидывался клоуном перед туристами и торговцами. Он был кривляка. Всех прибрал к рукам. Настоящий сукин сын. Я думаю, именно тогда они его и приговорили. Его проделки обернулись против него. Он их так очаровал, что они мечтали о нем, как о коллекционном предмете… произведении искусства. Он был им нужен.
— Похоже на правду. Так кто, по-твоему, мог его похитить?
— Подозреваемых хватает. Вдовы, старые девы. Пигги Уолтерс, Майнетт Соммерс, Андре О'Рейли… Все на один лад: одинокие, богатые, влиятельные, бездельницы. Они представляют собой оплот городка, их предки были здесь отцами-основателями. Они владеют очень просторными старыми домами, где вполне могут быть оборудованы индейские комнаты, даже не одна! Никакой прислуги, у каждой одна-единственная приходящая работница.
— Думаешь, они могут быть соучастницами? Связаны друг с другом?
— Да. Вполне возможно, что они делят Тимми между собой. Я очень хорошо могу представить себе расписание обмена. Один месяц — у одной, другой месяц — у другой.
Джейми поскреб отросшую щетину на лице.
— Возможно. Но заметь, почему сам мальчишка играет с ними в эти игры? Почему не попытался сбежать?
Сара опустила голову.
— Скорее всего потому, что ему с ними лучше, чем со мной. Между нами никогда не было настоящего контакта.
Джейми поморщился.
— Я думаю, что ты права: малыш не покидал Хевен-Риджа. Машина, найденная полицейскими, — фальшивка. Игрушка, завалившаяся между сиденьями, могла быть подброшена самим шерифом. Эти люди, без сомнения, рассудили, что ты достаточно наказана и что у них достаточно времени, чтобы выдвинуть версию о похитителях со стороны, прежде чем ФБР начнет повсюду совать свой нос. Я думаю, сам шериф поставил на прикол драндулет и именно он разыграл весь спектакль.
— Они могли бы отобрать Тимми вполне легально, обвинив меня в дурном обращении с ребенком.
— Слишком долго и рискованно. Они же не могли подставлять под удар судью. Желательно было все устроить между собой и как можно быстрее. Если это старухи, как ты думаешь, то они слабые, капризные и властные. Тимми стал их старческим капризом. К тому же они были уверены, что ты уедешь и бросишь это дело.
— Но я застряла, и поэтому меня начали изводить. Они очень надеялись, что смогут меня сломать.
Джейми прервал Сару, ему надоело слушать о ее душевных переживаниях. Он хотел получить точное описание подозреваемых. Сара должна признать свои ошибки: она совсем не знала старых дам в Хевен-Ридже и его окрестностях. Она не перекинулась с ними и парой слов. Таких достойных стареющих матрон можно увидеть на полотнах Нормана Рокуэлла. Дамы в корсетах из китового уса, перчатках и эластичных чулках от тромбофлебита. Худые и толстые, большие и маленькие, но странным образом похожие друг на друга — как близнецы, все на одно лицо. Они обращались к Саре только для того, чтобы сделать комплимент Тимми. Их дружелюбие было недоверчивым, даже оскорбительным. Саре все время казалось, что какая-нибудь вот-вот скажет: «Сара, вы слишком посредственны, чтобы дать жизнь такому шедевру. Действительно этот ребенок был рожден вами?»
— Этим дамам лет шестьдесят — семьдесят. Они одиноки и живут в окружении кошек и птичек в клетках. Вместе собираются за чаем, бриджем или за шитьем килтов для благотворительных базаров. Они возглавляют жюри, каждый год распределяют призы в виде пирога с ягодной начинкой… Лето проводят, не вылезая из-под зонтиков, а зимой надевают резиновые галоши. Им принадлежат банки, амбулатории и лесопилки… Они имеют магическую власть, а мэр города — их преданный пес. Их только видят, но никто ничего не знает об их личной жизни. Они стоят на страже морали Хевен-Риджа. Может быть, они играют свои роли? Как знать… Единственное, в чем я убеждена, — в том, что каждая выросла с уверенностью, что рано или поздно добьется всего, чего захочет. Они капризны, богаты и могущественны. Они устанавливают законы. Еще хуже, они сами — закон.
Сара взяла себя в руки, увидев, что Джейми разглядывает макет, чтобы как можно лучше запомнить детали. И вдруг мужество ее покинуло. Не слишком ли поздно было переходить в контратаку? В конце концов, не счастливее ли Тимми с похитителями, чем со своей родной матерью? Однажды Нив О'Патрик ей сказала:
— Дети, которые много лет прожили вместе со своими похитителями, при условии хорошего обращения, очень болезненно воспринимают возвращение в свою собственную семью. Со связями, которые уже сложились, трудно что-нибудь поделать. Часто маленькие дети предпочитают похитителей своим генетическим родителям, для них обретение семьи превращается в настоящую драму. Чем младше ребенок, тем сильнее привязанность к похитителям.