Индиговый ученик
Шрифт:
Может, закричать?
Единственная промелькнувшая мысль оказалось глупой. Крадущийся был уже рядом. Он успеет сломать ему шею, до того как из его глотки вырвется хотя бы подобие звука. Лязг вынимаемого из ножен клинка подсказал, что шею ему ломать не станут. Взмах острого лезвия, и его голова откатится Беркуту на одеяло. Арлинг сглотнул и замер, стараясь не шевелиться. Несмотря на то что в комнате было зябко, его прошиб пот. Капля влаги скатилась со лба и впиталась в повязку на глазах, которая внезапно стала слишком тугой и шершавой.
Страх был непонятен. Разве он не ждал смерти с того момента, как Магда исчезла из его жизни? Разве не мечтал об этом,
Меч – красивый, хорошо наточенный клинок, пьющий кровь быстро и безжалостно, – опускался целую вечность. Регарди расслабился и разжал зубы. Сейчас все случится. Он чувствовал дыхание человека, который стоял над его матрасом, широко расставив ноги и высоко подняв оружие. От него пахло чесноком и печеным луком. От всех кучеяров воняло одинаково, а в том, что человек был местным жителем, Арлинг не сомневался. Наконец, раздался долгожданный свист опускающегося меча.
Регарди вздрогнул и… ничего не почувствовал. По комнате по-прежнему гулял любопытный ветер, сонно дышали ученики, где-то выл пес, едва слышно пахло дымом. Человек с мечом растворился, словно аромат ладана, унесенный пролетавшим бризом.
Поняв, что заснуть уже не сможет, Арлинг подскочил и, нашарив стенку, побрел к двери. Он и не знал, что у слепых бывают галлюцинации. Ему нужно было выйти из четырех стен, где воображение играло с ним в странные игры. Наверное, слуги подмешали в курильницы журавис, потому что он не был уверен в том, что слышал и чувствовал. На короткий миг ему вообще показалось, что за окнами Дома Утра уже наступил рассвет и вот-вот покажется пышущий жаром край светила. Но ровное дыхание спящих учеников подсказывало, что на улице все еще стояла ночь.
– Молодец, что решил послушаться Фина, – раздался голос Беркута. – Хочешь, я пойду с тобой? Дом Солнца недалеко, но ты слепой…
– Нет! – прошипел Регарди, с трудом соображая, как бы обиднее ответить назойливому мальчишке, но тут руки провалились в пустоту, и он выпал в проем двери, едва не споткнувшись о ступени крыльца. Чудом удержавшись на ногах, Арлинг соскочил на каменную дорожку и, не останавливаясь, бросился вперед, надеясь, что Шолох не отправится за ним.
Но Беркут остался на месте, а Арлинг очень скоро понял, что совершил еще одну ошибку. Дорожка под ногами внезапно исчезла, а сандалии зашуршали по песку – остывшему, колючему, безграничному. Дом Утра рассеялся в ночном мареве, превратившись в еще одного призрака. Регарди замер в замешательстве. Он не собирался красть лакомства для Фина и не понимал, зачем вообще покинул помещение.
«Глупец!», – обозвал себя Арлинг, ощупывая ногой землю в поисках пропавшей дорожки. Он не мог уйти далеко, но почему-то вокруг был один песок. Надеясь, что его никто не видел, Арлинг опустился на четвереньки и пополз туда, где, как ему показалось, он стоял минуту назад. Если он повторит этот трюк днем, Финеас умрет со смеху. Однако ползанье по земле не помогло. Пальцы нащупали лишь жесткую траву, да какой-то мусор.
Поднявшись, Регарди сердито пнул песок носком сапога. В воздухе послышался шелест осыпающихся песчинок. Однако не успели они упасть на землю, как в его мир ворвался отчаянный собачий лай, в промежутках которого раздался еще один звук. Колокольчики на ветру звенели красиво – протяжно, серебряно, как сказала бы Магда. Им вторил аромат розового масла, растекаясь в воздухе маняще и неторопливо. «У моего дома растут кипарисы», – вспомнил он слова имана, и тут же услышал
Рука уперлась в выступ, похожий на перила. Значит, он все-таки дошел до запретного места. От него полагалось сразу же отойти, но ноги словно срослись с песком и двигаться не желали.
Если дом учеников был сделан из дерева, то иман жил в каменном замке. Регарди прошелся вдоль перил, пока не уперся в кладку из грубо отесанного камня. На ощупь он был холодным и гладким. Прикосновение ему не понравилось. На миг Арлингу показалось, что он касался бока гигантского дракона, который только что закончил выдох и сейчас начнет вдох, отчего его гладкая шкура вздрогнет и наполнится жизнью. Но камень оставался безликим, не подавая признаков жизни.
Арлинг вернулся к перилам и нащупал ступени, которые, наверное, вели к входной двери. Лучше бы иман ничего не говорил ему об этом месте. Запрет всегда заманчив и сладок. Что мистик мог скрывать в своем доме? Сокровища? Трупы? В любом случае, ему, слепому, там ничего не увидеть, поэтому лучше повернуть направо и сделать сто шагов к Дому Утра. Но что-то мешало уйти просто так. Как там говорил Финеас? «Кладовая находится под крыльцом». Регарди по-прежнему не собирался красть для него шербет, но любопытство брало свое. Ничего плохого не будет, если он проверит дорогу к складу с продуктами. Мало ли что могло случиться за время его лечения, а место, где хранилась еда, лучше было найти заранее.
Арлинг медленно прошел вдоль стенки, которая начиналась от перил, и очень скоро наткнулся на дверь. Она с легкостью приоткрылась, выпустив наружу запах пищи – муки, копченостей, хлеба, сыра и других вкусностей. Все было так легко, что сначала он даже не поверил своему везению. С другой стороны, удача баловала его нечасто, поэтому он ей поверил – ему хотелось ей верить. Несмотря на то что иман накормил его ужином, от ароматных запахов заурчало в животе, а рот наполнился слюной. Арлинг снова чувствовал себя голодным. Сказывались дни, проведенные на улицах Балидета. Новая мысль была опасной, но заманчивой. А что если он возьмет у Школы Белого Петуха немного хлеба и сыра? Судя по богатству запахов, еды в комнате было достаточно, поэтому пропажу пары кусков могли и не заметить.
«Интересно, почему Финеас сам не отправился за шербетом, если он так любил сладкое», – подумалось ему. И почему еда хранилась в столь доступном месте? Судя по лаю, который не прекращался, псарня находилась недалеко. А кроме собак, которые случайно могли отвязаться, были еще бродячие кошки, для которых не существовало преград, дикие крысы, мыши, ну и, конечно, люди. Например, воры или нищие. Правда, дверь могли забыть закрыть слуги, но никаких замков он не нашел. Когда желание зайти внутрь стало непреодолимым, Регарди не стал ему сопротивляться.
Оказалось, что он сделал это вовремя. Наверху хлопнула дверь, и послышались голоса. Сердце бешено заколотилось где-то в висках, неприятно защекотало в животе. Вряд ли он сможет найти убедительную причину, чтобы объяснить свое присутствие в кладовой. Арлинг осторожно прикрыл за собой дверь, молясь, чтобы она не скрипела. Створка послушно коснулась косяка, не издав ни звука. Удача все еще была на его стороне.
Один из говоривших повысил голос, и Арлинг узнал имана.
– Цыц, проклятая псина, – крикнул он на собаку, которая замолчала едва ли не раньше, чем он закончил фразу. – Прости, Зерге, но ты ей никогда не нравилась.