ИНДИЛЬ
Шрифт:
– И ты познал?..
– Никто из живущих не может познать Истину, но может приблизиться к ней. Тот, кто познал Истину, не возвращается больше в то состояние, которое называется Жизнь. Жизнь дана, чтобы познавать. Сядь рядом, я расскажу тебе…
Она села.
– Свет считает себя благодетелем, но лишь Тьма дает покой, – продолжил он. – Вечная борьба двух сил – Света и Тьмы, которые по сути своей тождественны, но не перестают считать себя абсолютными противоположностями. Свет и Тьма противостоят друг друга, но не могут быть
– Но разве Свет не сильнее Тьмы? Ведь можно взять часть Света и внести во Тьму, но невозможно взять часть Тьмы и внести в Свет.
– Тьма терпелива. Рано или поздно появившийся в ней свет гаснет – и становится частью Тьмы.
– Так и я погасну в твоих лабиринтах, из которых нет выхода…
– Выход есть. Стань частью Тьмы. Откройся Тьме, и она примет тебя и возвысит. И ты выйдешь отсюда, не имея страха. Ты будешь неуязвима, поскольку лишь страх делает нас уязвимыми.
– Эльфы считают, что уязвимыми нас делает любовь.
– Любовь… Любовь дает силы. Иначе это не любовь, – произнес он и перевел на нее взгляд: «Она была у эльфов?.. Она говорила с ними… Она помнит их… Что желает ее сознание скрыть от меня и от Тьмы?..» – Любовь заставляет жить, бороться, создавать. А что страх? Он ничтожен. Он словно плесень, поселившаяся в душе. Избавься от него.
– Знаешь, Махталеон, я всегда считала демонов безжалостными монстрами, уничтожающими все живое на своем пути, – теперь она сама осторожно взяла его руку и коснулась пальцами другой руки его ладони; он с интересом наблюдал за ней. Ее рука была вдвое меньше его и казалась такой хрупкой, что сожми он ее, она, наверное, рассыпалась бы. Но он лишь наблюдал, позволяя ей играть со своей рукой, будто она была маленьким ребенком.
– Теперь ты считаешь иначе? – спросил он.
– Теперь – да, иначе. Вот ты сейчас здесь, рядом со мной. Ты говоришь со мной… И не хочешь наброситься на меня и растерзать, как хищник свою добычу.
– Возможно, я не голоден, и оттого сдержан. Возможно, я растерзал пару нимф, прежде чем вернуться к тебе? И по этой причине не чувствую голод… Но лишь на время…
Индиль замерла и отпустила его руку, но он с силой сжал ее запястье и привлек к себе.
– Ты такая доверчивая. Стоит сказать тебе ласковое слово, и ты открываешь свою душу и пускаешь в нее кого попало. Это так опрометчиво… Что ты станешь делать теперь, нимфа?
Поток холодной воды обрушился на нее, и все волшебные видения исчезли в одно мгновение. Страх снова вернулся к ней, и сердце застучало быстро-быстро. Обида – на то, что она по наивности своей и открытости своей души позволила так просто обмануть себя.
– Я чувствую твой страх. Неужели ты успела забыть, что страх – это оружие Тьмы? Если у тебя нет страха, Тьма бессильна перед тобой. Тебе следует больше слушать свою интуицию, чувствовать того, кто рядом, видеть его насквозь, знать наперед каждое его движение, каждое его намерение, – и он отпустил ее и обнял, положив свою руку на ее плечо. – Твой страх безоснователен. Я не желаю тебе зла. Но Тьма населена демонами и другими темными сущностями…
– Зачем ты говоришь мне это?
– Я хочу, чтобы ты поняла – не я внушаю тебе страх, а твое сознание. Ты создаешь ужасающие картины, и сама боишься их.
– Меня пугаешь ты, демон, и Тьма, в которую ты принес меня.
– В таком случае, я оставлю тебя. Возможно, страх твой исчезнет с моим уходом.
Он осторожно коснулся губами ее волос и встал. Индиль слышала, как он с шумом расправил крылья и взмыл ввысь, в бесконечную тьму, оставив ее одну в погружённых во тьму лабиринтах.
Демон вернулся к исходу следующего дня и не нашел ее там, где оставил. Неуверенными шагами, держась рукой о холодную каменную стену, нимфа брела вперед, наугад, иногда останавливаясь и рассматривая рисунки и непонятные ей письмена на стенах лабиринта. Тьма немного рассеялась, и теперь она могла видеть стены и пол. Она видела свои руки, и страх постепенно отступал.
Иногда она поднимала голову и долго смотрела вверх. Там, далеко, на черном небосводе поблескивали тусклые звезды, не отличавшиеся друг от друга и не образовывавшие созвездий. «Какое странное место, – думала она, – если это небо, то по какой причине его никогда не озаряют ни солнце, ни луна? Здесь царит вечная ночь. Черная, нескончаемая ночь».
Индиль шла вперед, касаясь рукой стены. «Если отсюда есть выход, однажды я обязательно найду его. Ведь где-то должна закончиться эта стена». Шорох крыльев застал ее врасплох, однако, ничуть не смутил.
– Куда ты идешь, нимфа? – прозвучал знакомый тихий голос за ее спиной.
– Не все же мне сидеть в липкой луже на холодном полу, – не оборачиваясь ответила она.
– Отсюда нет выхода. Отсюда нельзя уйти.
Индиль обернулась. Демон стоял позади нее, облокотившись плечом о стену и чуть склонив голову набок.
– Куда ты все время улетаешь?
– Там, где я бываю, не самое подходящее место для маленьких нимф.
– А это место – самое то?
Демон улыбнулся.
– Да, это как раз то, что нужно. Здесь безопасно. Я могу оставить тебя здесь без присмотра.
– Тебя все это забавляет? А меня нет. Мне все равно, что там, за этими стенами. Забери меня отсюда!
– Нет. Я не могу. Я уже преступил законы Тьмы. У меня не будет шансов. И тебя погублю.
– И что делать мне? Бесконечно блуждать по этим коридорам?
– Стань частью Тьмы. Тьма сама найдет тебя. Лишь произнеси в мыслях Ее имя.
Он отошел от стены и медленно поднял крылья.
– Не уходи.
Он взял ее руку и надел ей на палец перстень, украшенный одним единственным камнем. И Индиль узнала его. Узнала этот камень. В изумлении она подняла глаза на демона.
– Я смог принести тебе лишь один из них. Эти камни слишком тяжелые для меня. И они прожигают меня насквозь.