Indileto [poмaн в 22 уровнях]
Шрифт:
Тех самых двух мужчин, с которых все и началось.
То есть, началось вчера, которое — как он был уверен — уже закончилось.
Лапидус нажал «stop», телевизор улыбнулся ему безмятежно–голубым цветом.
— Все кончено! — сказал телевизор.
— Вот сучка! — ответил Лапидус.
Сучка ждала его на улице и тихо посмеивалась. Сучка сидела в машине и держала в руке пистолет. Тот самый маленький и черненький пистолетик, из которого Лапидус стрелял в крысу. Стрелял, но промазал. А теперь она держала его в руке и ждала Лапидуса.
Лапидус должен был выйти из дома, пройти в арку и оказаться на
Но его не будет и так. Лапидус осклабился и щелкнул зубами, тело вспомнило, как было волком, захотелось опять встать на четвереньки и завыть. Только сейчас бы это не помогло: волка–то как раз отстрелят и тогда все действительно подойдет к финалу, ведь подобные ходы задаются заранее.
Лапидус засмеялся. Через одну минуту Эвелина поймет, что что–то не так и тогда сама вмешается в съемочный процесс. Выйдет из машины, прихватив пистолет с собой, и пойдет на поиски Лапидуса.
Но не найдет.
Лапидус подошел к шкафу и открыл левую створку. Там были полки, на которых лежали всякие вещи. Белье и тому подобное. Лапидус опять засмеялся и выбрал себе черные трусики и белый лифчик. В лифчик надо было что–то засунуть, как в левую чашечку, так и в правую. В левую он засунул две пары колготок, а в правую умудрился запихать почту полную пачку прокладок, правая получилась больше, так что в левую чашечку пришлось подложить еще одни трусики, уже красные. Лапидус посмотрел на себя в зеркало и остался доволен, груди получились приятными и не меньше, чем у Эвелины.
Плавки он мог оставить и свои, но в эвелениных ему было комфортнее — если ты решил стать женщиной, то должен стать ей везде. Черные шелковые трусики были Лапидусу маленькими, но он влез в них и посмотрел на свои ноги.
Ноги были грубыми и волосатыми. Волосы можно было сбрить, но это долго, Эвелина могла выйти из машины и сама отправиться на охоту. Если надеть колготки, то придется надевать и туфли, а туфли могли ему не подойти по размеру — это раз. И два: Лапидус никогда в жизни не ходил на каблуках, так что идти быстро у него не получится, по крайней мере, в первый раз.
— В первый раз, в первый раз! — начал напевать Лапидус и открыл правую створку шкафа.
Там висели платья и кофты, блузки и брюки, пиджаки и куртки. На улице было третье июня и день ожидался жарким. Скорее всего, без вчерашних дождей. Лапидусу надо было надеть что–то удобное, что говорило бы всем, что он — женщина, и что позволило бы ему сделать то, что он хотел сделать.
«Двадцать два очка, — отчего–то подумал Лапидус. — Двадцать два, может быть, я и выиграю…»
Он взял черные шелковые брюки и большую бело–красную кофту, брюки тоже были малы, но Лапидус втиснулся в них и опять посмотрелся в зеркало. На удивление, он выглядел очень эротично. Лапидус опять засмеялся: до этого дня он никогда не носил лифчиков и никогда не красился, а краситься придется. Если бы он нашел светлый парик, то было бы проще, он бы просто стал блондинкой, пусть не
Парик лежал на полке, в полиэтиленовом пакете, платинового цвета парик, и Лапидус вновь облегченно вздохнул. Парик тоже был мал, но он напялил его на себя и опять посмотрелся в зеркало: волосы до плеч, кончики подвиты, осталось накрасить губы и надеть черные очки. И еще взять какую–нибудь сумочку, лучше — через плечо. Такая была в прихожей, он заметил ее, когда шел в душ. В прихожей стояло трюмо, на трюмо была косметика и висела сумочка.
Лапидус быстро пошел в прихожую, понимая, что времени у него больше нет. Эвелина уже бьет тревогу, сейчас зазвонит телефон и она спросит: — Ты куда это пропал, мухлик?
Телефон действительно зазвонил, но Лапидус не стал брать трубку. Он стоял у зеркала в прихожей и красил себе губы яркой помадой, самой яркой из тех, что он нашел. Сейчас он — блондинка, и у него должны быть очень яркие губы, яркие и пухлые, такие, какие просто захочется поцеловать. Лапидус сделал губы сердечком и остался доволен. Губы стали яркими и пухлыми, а большие черные очки нашлись в тумбочке рядом с трюмо, такие же, как и те, что были на Эвелине — видимо, сразу купила пару.
— Синяя машина, в ней едет Эвелина, на ней большие черные очки! — тихо пропел Лапидус голосом Манго — Манго и взял сумочку.
Он был готов к тому, чтобы прорываться на волю. Единственное, что бросалось в глаза — у него были босые ноги. Лапидус пошарил глазами по прихожей и наткнулся на пляжные тапки, тоже бело–красные, как и кофта. Лапидус втиснул в них свои ноги и подумал, что на пару часов его хватит, а потом ноги придется обрезать, но за пару часов он должен успеть, да, в конце концов, можно будет походить и босиком — если станет совсем невмоготу.
Телефон опять зазвонил, Лапидус еще раз посмотрелся в зеркало, удовлетворенно хмыкнул и открыл дверь. На площадке никого не было, телефон звонил нагло и настойчиво.
— Сучка! — в очередной раз пробормотал Лапидус и захлопнул за собой дверь.
Потом огляделся и пошел к лифту.
Лифт был на первом этаже и лифт надо было дождаться. Сердце колотилось, от тряпок в лифчике было потно и противно. Голова под париком зачесалась, захотелось содрать его с себя и бросить на пол.
Лапидус поморщился и сел в подошедший лифт. Эвелина не сообразила, что надо выйти из машины и пойти ему навстречу. Или сообразила, но не успела. Она еще может встретить его внизу, и все закончится.
Лифт остановился на первом этаже, двери открылись.
Лапидус вышел на площадку и опять осмотрелся. Никого не было. Лапидус вышел из подъезда и опять осмотрелся. Двор был пустым, только у соседнего подъезда пожилой мужчина выгуливал старого пуделя, пудель посмотрел на Лапидуса и тявкнул.
Лапидус медленно прошел мимо мужчины, завернул в арку и вышел на улицу.
Синяя машина стояла неподалеку, сквозь открытое окно было видно Эвелину. Она нервно курила и ждала Лапидуса.
Лапидус, отчего–то стараясь плавно вихлять бедрами, пошел мимо машины, спина была мокрой от пота, пот был под париком, пот застилал глаза под очками.