Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии
Шрифт:
Одна толпа убийц прорвалась к дворцу. Гордон вышел им навстречу. Весь двор был заполнен дикими пестрыми фигурами, в темноте блестели наточенные лезвия мечей. Генерал попытался начать переговоры. «Где твой хозяин, Махди?» Он знал, что умеет влиять на местных жителей. Возможно, он пытался спасти жизни кого-нибудь из горожан. Возможно, в этот критический момент иная картина рисовалась его воображению; он стоял перед дикой толпой, но его фанатизм был равен, а его храбрость была больше, чем у нее. Сила веры и презрение вели его навстречу мученической смерти.
Обезумевшая от радости победы и религиозного неистовства, толпа набросилась на него и растерзала. Он даже не успел открыть огонь из своего револьвера. Тело его скатилось вниз по ступеням. Ему отрезали голову и отнесли ее Махди. Взбешенные человекоподобные создания снова и снова втыкали ножи в тело генерала, пока от того, кто был великим
После взятия города и убийства посланника не было причин продолжать экспедицию. Оставалось только вывести войска. Припасы, такой ужасной ценой перевезенные через пустыню, были спешно сброшены в Нил. Покрытые пробоинами пароходы, так долго стоявшие в Метемме, были уведены. Корпус верблюжьей кавалерии, напрасно потративший столько сил и потерявший всех животных, был пешим порядком отправлен обратно в Корти. Торжествующий враг ускорил отступление. Колонна, двигавшаяся по реке и только что, после многомесячного труда, прошедшая пороги и одержавшая победу при Кирбекане, отправилась вниз по течению, против которого до сих пор с успехом боролась. Весь экспедиционный корпус — гвардия, шотландцы, моряки, гусары, индийские солдаты, канадские проводники лодок, мулы, верблюды и артиллерия — в отчаянии отступал через пески пустыни, а за ним поднималась волна варварства, которая покрыла собой всю огромную страну. Еще несколько месяцев доблестный египетский офицер держал оборону Кассалы, но в конце концов голод вынудил его сдаться. Эвакуация Судана была завершена.
Глава III
Империя дервишей
С первого взгляда может показаться большим достижением то, что из множества диких и враждующих друг с другом племен народы Судана смогли образовать мощное содружество, живущее по установленным законам и управляемое одним человеком. Но есть одна форма правления, которая чужда развитию, которая дороже всего обходится народу и почти всегда является тиранией, — правление армии. История знает много примеров этому, в древности и в наше время, в цивилизованных и первобытных государствах; и хотя культура и образование могут оставить свой след даже на таком правлении, все равно они не могут изменить его сущности. Военная иерархия всегда остается одной и той же. Результаты подобного правления всегда плачевны. Глубина той пропасти, в которой оказывается страна, может быть разной в зависимости от места и времени, но господство армии в политике всегда ведет к централизации капитала, быстрому обеднению провинций, падению уровня жизни и обнищанию населения; торговля и образование не развиваются, морально разлагается и сама армия, спесь и потворство своим слабостям становятся отличительными чертами военных.
После падения Хартума и отступления британской армии Махди стал полновластным хозяином Судана. Теперь он мог исполнять малейшие свои желания; следуя примеру основателя ислама, он стал позволять себе то, что человеку Запада покажется чрезмерным излишеством. Махди устроил себе большой гарем и заточил там самых прекрасных пленниц. Подданные копировали поведение своего властелина. Присутствие женщин делало воинов более тщеславными, и очень скоро покрытый заплатами халат, символ святой нищеты восставших, превратился в роскошную джиббу завоевателей. Хартум был расположен среди болот и топей, и его нездоровый климат более не прельщал стремившихся к роскоши арабов. На западном берегу Белого Нила Махди начал строительство новой столицы, которая, по названию египетского укрепления, располагавшегося на этом месте, стала именоваться Омдурман[30]. В первую очередь он приказал своим подданным построить мечеть, чтобы молиться в ней, арсенал, чтобы хранить в нем оружие, и дом, в котором он сам будет жить.
В середине июня, чуть меньше чем через пять месяцев после победоносного завершения военных кампаний, Махди заболел. Несколько дней он не появлялся в мечети. Люди были встревожены. Но их успокоили, напомнив пророчество о том, что освободитель не исчезнет до тех пор, пока не завоюет весь мир. Состояние Мухаммеда, однако, ухудшалось. Те, кто мог его посещать, не сомневались, что Махди заболел тифом. Халифа Абдулла ни на минуту не отходил от ложа больного. На шестой день жители города и солдаты узнали, насколько серьезно болен их правитель. По всей стране совершались молебны о его скорейшем выздоровлении. На седьмой день стало очевидно,
Горе и смятение охватили сердца жителей города. Несмотря на то, что закон строго запрещал любые публичные выражения скорби, «звуки рыданий доносились почти из каждого дома». Люди, в одно мгновение лишившиеся своего признанного правителя и духовного наставника, были потрясены и напуганы. Только жены Махди, если верить Слатину, «в тайне радовались смерти своего мужа и хозяина». Но, поскольку теперь они были обречены вечно хранить верность усопшему господину, причина их радости настолько же неясна, насколько странен и способ ее выражения. Тело Махди, завернутое в лен, было с благоговением предано земле. Его похоронили в глубокой могиле, вырытой в полу комнаты, где он скончался. Тело Махди покоилось там до взятия Омдурмана британскими войсками в 1898 г., когда по приказу Китчинера склеп был вскрыт, а останки Мухаммеда Ахмада эксгумированы.
Последним изъявлением воли Махди назначил Абдуллу свои преемником. Халифа решил, что этот выбор должен быть подтвержден всем народом. Он поспешил к кафедре, стоявшей в центре мечети, и голосом, дрожащим от воодушевления и переполнявших его чувств, обратился к собравшейся там огромной толпе. Ораторское искусство Абдуллы, его репутация храброго воина, последняя воля Махди — все это заворожило слушателей, и тысячи людей принесли ему клятву верности.
Египтяне были изгнаны из всех провинций, и теперь там были назначены новые военные губернаторы, которые управляли вверенными им частями страны и собирали налоги — последнее особенно волновало Махди. Его смерть послужила сигналом к различным восстаниям и волнениям — на военной, политической или религиозной почве. Гарнизоны поднимали мятежи, эмиры составляли заговоры, пророки читали свои проповеди. И не только внутренние противоречия угрожали безопасности страны. Становилась все более явной угроза Абиссинии с востока. На севере суданцы вели военные действия против египтян, в районе Суакина — против англичан. От Массовы наступали итальянцы. На юге упорно продолжал оказывать сопротивление Эмин-паша. Но халифа смог справиться со всеми своими противниками, и то, что стал представлять собой Судан с 1885 г. по 1898 г., было заслугой этого сильного и талантливого правителя, справившегося со всеми неудачами и давшего решительный отпор всем врагам.
В течение тринадцати лет своего правления Абдулла использовал практически все средства, которые имеются в распоряжении восточного монарха, для укрепления своей шаткой власти. Поголовное истребление прочих претендентов на трон обычно сопровождает начало правления. Халифа смог избежать этой крайне меры. Тем не менее он сделал все возможное, чтобы обезопасить себя. Воспользовавшись всеобщим состоянием скорби и страха, Абдулла вынудил двух оставшихся халифов и «ашрафов», родственников пророка, принести ему клятву верности[32]. Но эти уступчивые люди вскоре раскаялись в содеянном. Эти два менее удачливых халифы составили заговор против Абдуллы. Но этого проницательного правителя поддерживало племя баггара, к которому он сам и принадлежал, а также большая часть суданских стрелков. Стороны готовились к войне. Абдулла вывел верные отряды из города и подверг своих противников серьезному испытанию. Они располагали большим количеством людей. Свирепые члены племени баггара размахивали мечами, суданские стрелки всегда славились своей храбростью. Несколько часов казалось, что столкновение неизбежно. Но в конце концов противники Абдуллы покорились превосходящим силам нового правителя и отваге его последователей. Поскольку они признали себя побежденными, то прежней власти у них не стало, и они превратились в очень полезных людей для правительства, которое не смогли свергнуть.
Абдулла понимал, что для управления Суданом ему потребуется большая армия. Для того чтобы держать эту армию в покорности, ему нужна была другая сила; то, что обычно заставляет европейских солдат подчиняться своим командирам, не могло быть использовано дервишами. Конечно же, в течение нескольких лет он был вынужден полагаться на волю случая и преданность офицеров. Но позднее, когда халифа упрочил властные структуры, он стал независим, и ему не нужно было рассчитывать только на их доверие.