Индийская страсть
Шрифт:
Большое количество слуг являлось отражением разнообразия каст, в которых индусы живут замкнуто, под защитой своей группы, но также подчиняясь правилам, никогда ими не нарушаемым. Среди них есть законы, ведущие к пароксизму, свидетельницей чего стала Анита. Например, пурада ваннам является кастой, члены которой не должны выходить днем, потому что этих людей считают недостаточно «чистыми» для того, чтобы их видели брахманы из более высокой касты. Они приговорены к жизни в ночных потемках. Или женщины из Траванкора, что на юге Индии, — им запрещено прикрывать груди перед представителями более высоких каст.
В этом мире Аните пришлось привыкать руководить множеством слуг. Она должна была усвоить, что тот,
Постоянное прибытие людей, которые приезжали, чтобы помочь завершить приготовления к свадьбе, сделало обстановку на вилле Виопа Vista слишком напряженной. Целая армия садовников принялась сажать орхидеи и разбивать клумбы хризантем, подстригать кусты и приводить в порядок газоны. В глубине сада другая команда начала устанавливать шамиану, огромный шатер из разноцветной шелковой ткани, который был свидетелем свадебных церемоний всех предков раджи, начиная с семнадцатого века. Учитывая его древность, шатер использовался только при таких значительных случаях. Как-то утром появились две повозки, запряженные быками. Они были доверху нагружены коврами, которые предназначались для того, чтобы застелить ими пол в шатре, а также дорогу от входа до самого особняка. Вдоль дороги были установлены факелы. Весь дом был забит блюдами с изображением герба дома Капурталы, коробками, полными столовых приборов с гравировкой, массивными серебряными: канделябрами, медными сосудами, резными кальянами и тому подобным. Создавалось впечатление, будто на виллу раджи вывезли все сокровища из пещеры Али-Бабы.
Осознавая важность этих приготовлений, Анита чувствовала, как ее настроение меняется от эйфории до меланхолии. Именно накануне неизбежных празднеств она пережила приступ ностальгии. Она не могла не думать о своих родителях и сестре Виктории. То, что должно было скоро произойти, ее настоящая свадьба, воспринималось молодой испанкой как самое значительное событие в ее жизни, и она испытывала неизбывную грусть, оттого что никто из ее родственников и друзей не будет на нем присутствовать. Зачем ей все эти великолепные празднества, если она не могла поделиться ими ни с кем? Ей казалось, что это все равно что есть без соли: каким бы роскошным ни было блюдо, оно не имеет вкуса.
Письма идут медленно — они приходят с опозданием в четыре-шесть недель, — и это еще больше обостряет ощущение одиночества. А с Лолой нечем делиться. Эта девушка только и делает, что жалуется на все, потому что всего боится. Она боится остаться дома, но и боится выйти прогуляться по саду, объясняя это тем, что там есть змеи и пауки, хотя пока ей еще ни одного не довелось увидеть. Ее пугают аи, одетые в белое, и раздражают вкус карри и запах благовоний. В действительности Лоле все кажется крайне странным, и она ничего не понимает. Хорошо, что рядом с Анитой всегда мадам Дижон, которая демонстрирует другую сторону медали. Непринужденность и спокойствие, излучаемые компаньонкой, являются лучшим лекарством от тревожных предчувствий и тоски. Но этой ночью даже мадам Дижон не удалось успокоить Аниту. Она рыдала, умирая от безысходной
28 января. В три часа утра аи матери Его Высочества пришли разбудить невесту. Анита с все еще закрытыми глазами садится в ванну, заполненную не горячей водой, а теплым ослиным молоком, как это делали в старину принцессы из династии Великих Моголов. Через некоторое время после принятия ванны аи просят, чтобы она легла на простыни, расстеленные на полу. Приходит время массажа. Проворные и заботливые руки женщин смазывают ее маслом сезама снизу вверх и, подзадориваемые этим спокойным и неменяющимся ритмом, подобно волнам, двигаются от бедер, доходят до спины и поднимаются к плечам. Одновременно женщины напевают песню о любви Рамы к его богине Сите. Они вытягивают ее руки и начинают нежно массировать их, одну за другой, а потом массируют ей ладони, чтобы заставить циркулировать кровь от запястья к пальцам. Живот, спина, бедра, ступни, пятки, подошвы, голова, затылок, лицо, нос — все тело Аниты словно оживает под мягкими танцующими пальцами ай. Это часть ее вступления в Индию Камасутры и Восток «Тысячи и одной ночи», ибо испанская принцесса должна выйти из своего глубокого сна грусти и достойно предстать перед самым важным днем своей короткой жизни.
Как описывала в своем дневнике Анита, ее причесывали, наряжали и наносили макияж более двух часов. На нее надели атласный лифчик ярко-красного цвета с перламутровыми пуговицами, полностью расшитый золотом, который надевают поверх лифчика из белого шелка, используемого индийскими женщинами вместо застежки. Потом ее завернули в очень тонкий белый шелк и драгоценную ткань сари. Красные туфельки, расшитые золотыми нитками, а также браслеты и ожерелья из жемчуга завершили наряд невесты.
Анита боялась, что если она шевельнется, то весь этот каркас спадет с нее, но аи протянули ей руку, чтобы она стала перед зеркалом и убедилась, что сари удобно и легко носить. Аи гордо улыбались, чувствуя себя настоящими магами, которым удалось превратить мемсахиб в индийскую принцессу.
«Увидев свое отражение в зеркале, я подумала, что это сон, потому что я выглядела как на картине», — записала в своем дневнике Анита.
— Она так похожа на Святую Деву! — воскликнула служанка Лола.
У Лолы не проходит ностальгическое настроение. На самом деле свадьба госпожи, похоже, подействовала на нее больше, чем на саму героиню, и она с трудом сдерживает слезы.
— Если бы ее увидела донья Канделярия… — бормочет Лола. — Будьте счастливы! Пусть Господь всемогущий бережет вас от всякого зла!
Анита тоже расчувствовалась. Она надеялась, что ей не придется раскаиваться ни в чем, но плач служанки смутил ее и заставил еще раз задуматься, что же она делает. Внутри нее разгорался вулкан самых противоречивых эмоций. Чтобы как-то успокоиться, побороть тревогу и не расплакаться, Анита закрылась в своей комнате и, опустившись на колени, принялась молиться Святой Деве, покровительнице Малаги.
Было шесть часов утра, когда в дверь ее комнаты постучали. Анита перекрестилась и вышла к аям, которые повели ее вниз по лестнице. В ее походке было нечто, напоминающее походку раненых во время корриды кобыл, которых снова вывели на арену. Но на этот раз ареной стал блестящий зал, великолепно освещенный и полный людей, главным образом индийцев, празднично одетых. Даже на слугах была красивейшая форма. Внизу ее ждал раджа, который приехал в золоченом экипаже, запряженном четырьмя белыми лошадьми.